Книга Слуги государевы. Курьер из Стамбула - Алексей Шкваров

— Он — офицер, — парировал Кейт, — а офицеру не должно сподобляться казакам нашим бесцеремонным иль калмыкам диким. Разорение деревень неприятельских да убийство обывателей — их удел. Регулярству воинскому не подобало в делах этих участвовать. Как и с детьми воевать, коих вы, ваше сиятельство, ополчением называете.

— Эти дети, генерал, — ядовито ответил Ласси, — солдат наших да казаков убивают.

— И скольких же убили? — насмешливо посмотрел Кейт. — Вона, рапорта все. За целых полгода. Двоих потеряли — одного солдата да казака одного. А крестьян с дриблингами малолетними сколь перебили? Сотни! А дворов пожгли? Тысячи!

— Я в войну прошлую, — взорвался Ласси, — набегами казачьими так опустошил побережье шведское, что замирение в Ништадте, остановившееся было, враз заключили.

— То в прошлую войну было. А ныне царствующая Императрица наша манифестом своим требует, что тем жителям Финляндии, кто противления нашему воинству не чинит, провиантом снабжает, тому зла не учинять. Под страхом смерти. А мы, что, судим? Смерти хотим предать офицера за то, что манифест Царский исполнил?

— Эк вывернул, — Ласси аж сморщился. Надулся. Ох, не первый раз уже кошка меж ними пробегала… Раздражал фельдмаршала Кейт. Хоть и были оба бывшими подданными английской короны, один ирландец, другой шотландец, но благородством своим Кейт превосходил старика Ласси. И по происхождению все ж младшим сыном доводился Джеймс самому граф-маршалу Шотландии Уильяму Кейту, и пониманием чести воинской.

«Рыцарство все свое выпячивает, — раздумывал зло Ласси, — справедливости добивается. Для кого? Для врагов? Понять не может истины — на войне все средства хороши, лишь бы виктории добиться да своих солдат сберечь поболе при этом. А не жалеть неприятельских». Подумал, подумал и решил Ласси: «Черт с ними, и с капитаном этим, и с Кейтом! А то напишет еще Елизавете, что против Ея манифеста идем… И так при дворе непонятные конъюнктуры ныне складываются. То Шетарди крутился в фаворе, то отставки его потребовали. Не ясно все».

— Капитана отпустим сего, генерал, — уже миролюбиво произнес. — Но согласись, ведь польза велика от партий, в неприятельские земли посылаемых. Лишен швед провианта. Припасов у армии графа Левенгаупта совсем ныне мало. А магазин большой далеко. В самом Гельсингфорсе.

— Я не соглашусь никогда с отношением варварским к жителям мирным. Армия должна воевать с армией. — Кейт был тверд. — Вы знаете, ваше превосходительство, что я всегда был не согласен с бесчинствами против обывателя. Мы обсуждали это еще в прошлом году. Я осенью подавал прошение в коллегию об абшиде ввиду несогласия с вами и в случае недоверия мне.

— Пустое, генерал. Я это знаю и не держу зла на вас. Императрица просила вас остаться. И она, и я — мы ценим ваше благородство и ваш боевой опыт. Каждый вправе иметь свое мнение. Но пока я главнокомандующий, вам придется подчиняться моим приказам. Даже если они и противны вашим взглядам. Вы солдат, прежде всего. Но в случае с Веселовским я согласен.

Еще сразу после переворота дворцового Шетарди пустил слух при дворе, что Кейт получил предложение от Короля испанского перейти к нему на службу. А Кейт и не отрицал. И даже письма предъявил публично. И в случае недоверия к его персоне просил отставки. Но Императрица отшутилась.

— Яков Иванович, вы с Ласси нужны и Нам, и России без меры.

Хитрый Шетарди другую цель преследовал. Кабы вдруг погиб фельдмаршал, на войне всякое случается, — то место главнокомандующего русской армией в Финляндии занял бы Кейт. А это, отнюдь, не устраивало французов, за шведов ратующих. Потому и старался поселить недоверие двора к талантливому и бесстрашному генералу.

В начале июня первые разъезды казаков появились в окрестностях Фридрихсгама. Они появлялись и исчезали с быстротой стрелы. Батальоны финских полков — Тавастгустского, Саволакского, Кюменегордского, стоявшие у деревни Хурсула лагерем, были застигнуты врасплох. Еще утром казаки налетели на деревню Кварнбю, где изрубили всех, кто попался под руку, и даже захватили в плен генерала-квартирмейстера Норденкрейцера. Посчитав, что последний воинской казной заведует, сначала избили до полусмерти, денег добиваясь, а затем уж пристрелили. Крестьянин, на болоте прятавшийся, а потому уцелевший, выбрался живым и принес печальное известие в лагерь финских полков в Хурсулу. Поднялась суматоха страшная. Оказалось, утром отправили большую часть людей во Фридрихсгам за провиантом, да еще и без оружия. А лагерь защищать-то и некому оказалось. Получив известие о налете на Кварнбю, многие в бега ударились.

В два часа ночи в Хурсулу ворвались казаки, с гиканьем пронеслись по улицам. Кто дома отсиделся — пронесло, а вот помещицу местную, госпожу Биернрам, черт дернул улицу перебегать. Что дома-то не сиделось ночью! Так играючи кто-то и ткнул ее пикой, да насквозь.

Погиб бы лагерь неминуемо, если б майор полка Тавастгусского Краббе не спас. Собрав поспешно 30 солдат, он перекрыл ими мост единственный, чрез который казаки идти должны были. Отстреливался, несмотря на натиск жестокий. Да майор Дельвиг, собрав остальных, с тылу показался. Казаки отхлынули и исчезли также внезапно, как и появились.

21-го во Фридрихсгаме получили известие, что русские появились у Мендолаксы, а сбежавший во время боя у Хурсулы полковник Пальмструх уверял всех, что неприятель в полчаса овладеет Мендолакским дефиле, а потому армии должно ретироваться скорее. Над ним посмеялись, зная крепость позиции сей. Кто ж знал, что оборона там поручена полковнику Фребергу, человеку бездарному и трусливому.

Будденброк для рекогносцировки противника выслал вперед подполковника Аминова с 300 драгунами.

* * *

Аминовы (Аминевы) — древний дворянский род, ведет свое начало вместе с Бутурлиными, Пушкиными и другими русскими фамилиями от Радши — Ивана Юрьевича, прозванного Аминь. Один из Аминовых, Никита Игоревич, был убит при взятии Казани 2 октября 1552 г. и его имя вписано в синодик Московского Успенского собора на вечное поминовение. Его правнук, Федор Григорьевич, будучи Ивангородским воеводой, перешел в 1611 г. на сторону шведов, передал им Иван-город и вступил с четырьмя детьми своими в шведское подданство, был назначен губернатором Гдова и в 1618 г. причислен к шведскому дворянству. По окончании войны 1808–1809 г. — на русской службе.

(Военная энциклопедия. СПб., 1911.Т.2. С. 390).

* * *

В ночь с 23-го на 24-е июня Аминов благополучно прошел посты русские до самой главной квартиры и имел жаркую стычку с гусарами. Потерял 20 человек убитыми и 40 раненными. Получив достоверные данные о противнике, в тот же вечер Аминов проходил назад через Мендолакское дефиле. Вид проезжавших через его позицию драгун, еще не отошедших от горячки боя, так напугал полковника Фреберга, что он тут же отдал приказ:

— Пушки заклепать! Отряду отходить к Фридрихсгаму.

Ужас обуял полковника. Тысячи опасностей мерещились — засека могла быть сожжена противником, болото пройдено, отряд его окружен и зарублен до последнего человека.