Книга Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа - Катя Абель

«ООО… ПРОСТИТЕ. ВСЕ ПОНЯТНО»

Пришло через минуту. То есть, я понял, что ты выпендриваешься, выпендривайся на здоровье, всего тебе доброго.

Ну и ладно. Домой я закатила в полтретьего ночи и еще часа два буянила в интернете под весёлую музыку.

Рано утром я проснулась с мыслью, что я – дрянь. Хамка и сволочь.

Что он мне, мальчик, чтобы я его наказывала подобным образом?

Мучимая чувством вины, написала ему что-то нейтральное. Какую-то смешную цитату, безадресную. Он ответил что-то нейтральное. Выяснилось, что у него – выходной. И что он – дома. Здесь, в Питере. Не уехал в Москву.

И вот тут стоп.

Я так давно думала об этом. Я не знала, как сказать. Я боялась его попросить. Я так хотела, чтобы мы провели вместе день, целый день. Чтобы мы прошлись по Фонтанке, я прогуляла бы его по своим любимым улицам, мы зашли бы на Рубинштейна, я показала бы ему дом Довлатова, которого он также любит, как и я, хотя, наверное, чуть меньше. Потом пообедали бы где-нибудь в ресторанчике, потом сходили бы в кино.

Просто побыть вместе, не считая часы. Такая иллюзия совместного бытия. Но он каждый свой выходной уезжает в Москву. Как сказать? Не уезжай в этот раз к своим детям, останься, пожалуйста, я так хочу хоть немного побыть с тобой… Трудно такое сказать. Сразу перед глазами несчастные дети, рыдающие навзрыд из-за того, что я оставила их на выходные без папы.

И вот сейчас – он здесь. Сам. Остался в Питере. Не поехал в Москву. Впервые за полгода. Сидит дома и смотрит телевизор. Вчера он хотел, чтобы я приехала, и этот день, его выходной, мы провели вместе. А я, глупая, малодушная женщина, решила отыграться за своё ущемлённое самолюбие. Вовремя.

Милый мой, любимый, прости ты меня, ущербную, это же я от тебя так защищаюсь, эти все пальцы мои – растопыренные – жалкая попытка остаться собой, сохранить своё «я», поглощаемое лавиной моей любви к тебе.

Всё внутри заскулило от нежности и раскаяния, и я написала ему сообщение:

«Пойдем в кино в 16.30. на супер-фильм?»

Два дня назад вместе со своим приятелем Куликовым я была в кинотеатре и посмотрела замечательное кино – нежное, светлое, с тихим добрым юмором, удивительно талантливое. После такого фильма хочется жить, улыбаться солнцу, целовать детей и радоваться каждому дереву. Я загорелась желанием посмотреть его вместе с любимым. Разделить с ним это счастье. Но я не могу попросить его сходить со мной в кино, потому что каждый свой выходной день он ездит в Москву к семье.

Он не ответил мне. Я подождала пятнадцать минут. Потом двадцать. Потом тридцать. Потом отправилась мыть посуду. Каждую секунду думая, что вот сейчас, когда у меня шумит из крана вода, и я не слышу комнатных звуков, стучится в мой телефон сообщение от любимого.

Сообщения не было.

Трудно заниматься чем-либо, когда чего-то ждёшь. Глупо ждать, когда и так ясно, что ждать нечего. Если он не ответил на простое сообщение про кино в течение часа, то это не нехватка времени, это ни туалет, ни ванна, ни разговор по работе, это выбранная позиция, сознательный и демонстративный игнор. Наказывает меня, мальчик. Мальчику пятьдесят лет. Так и будем друг друга наказывать: то я его, то он меня. Чтобы не было скучно.

Трудно заниматься чем-либо, когда чего-то ждёшь. Ещё труднее ничем не заниматься, а просто ждать. Просто ждать, глядя в одну точку, это вообще невозможно. Нужно распределить себя на чисто механические действия, на уборку квартиры, например. Можно ходить по квартире и раскладывать по местам вещи, которые почему-то лежат не на месте. Можно ходить по квартире, раскладывать вещи и делать вид, будто ничего не ждёшь. Потому что чего ждать, когда позиция уже выбрана и даже продемонстрирована?

Через два часа, понимая, что ни в какое кино мы уже не успеем, даже если вдруг придет шальное известие с раскаянием и полной готовностью, я написала новое сообщение:

«Уважаемый абонент! Когда девушка приглашает вас в кино, а вы на это ничего не отвечаете, девушка расстраивается и пребывает в недоумении».

Ответа не было. Позиция не сдавалась.

Еще через два часа, когда все вещи по местам были разложены, переложены, переставлены, потом опять разложены и снова переставлены, я поняла, что он поскользнулся в ванной. Разбил голову. Потерял сознание. Не смог дотянуться до лекарства, когда прихватило сердце. А ведь он живёт один. Ведь его только завтра хватятся, когда он на репетиции не появится. Он – там – один – на полу – с разбитой головой, а я здесь хожу, вещи по местам перекладываю.

«У тебя все в порядке? Ничего не случилось?» – пишу ему.

Какая гордость? Пусть на фиг идет эта гордость!

«ДЕПРЕССНЯЧОК-С» – приходит ответ через полминуты.

И все внутри вдруг заболело.

Несколько дней назад в Москве прошла церемония вручения главной в стране кинопремии, на которую любимый был номинирован. Но не получил. Я не знаю, какая это была по счёту у него номинация – десятая, пятнадцатая, восемнадцатая, он номинируется почти каждый год. Но ни разу ему эту премию не дали. Я не знаю, почему. То, что он входит в пятёрку лучших актеров страны, это факт. Почему люди, которые вручают главную кинопремию, до сих пор не посчитали нужным этот факт засвидетельствовать, я не знаю. Я не думаю, что мой любимый остро переживает эту несправедливость круглый год, но в день вручения награды, когда открывается конверт, и в десятый, пятнадцатый, восемнадцатый раз звучит не его фамилия, думаю, у него портится настроение.

Конечно, он должен был быть в этот момент в зале. В элегантном смокинге раздавать автографы, улыбаться под фотовспышки и отвечать на дурацкие вопросы журналистов. Конечно, он должен был общаться в этот вечер с главными кино-боссами страны, с банкирами и производителями, налаживать связи, обсуждать перспективы, закладывать кирпичики в свои будущие проекты. Вместо этого он пришёл домой после репетиции, завалился на диван и включил телевизор, где шла прямая трансляция из Москвы. Кинопремия не совпала по датам с его выходными, и его не отпустили из театра.

Мой любимый смотрел с дивана на лица акул кинобизнеса, которые так нужны ему для закладывания кирпичиков, и слушал как со сцены, открывая премиальный конверт, называют не его фамилию.

Тут не просто депресснячок-с случится, тут настоящая тоска навалит.

Плюс девица, из-за которой домой в выходной день не поехал, детей не увидел, встречи отложил, хвостом, дура, крутит, свое «фи» выказывает и на сообщения не отвечает. Нет, с любимым нельзя так обращаться. Сидите, девица, дома и крутите хвостом в одиночку.

Милый мой, любимый, депресснячок-с – это ерунда, это не разбитая голова и не прихватившее сердце, я любой депресснячок-с разгоню у тебя в два счёта, потому что ты – самый лучший, самый талантливый, самый важный, потому что я тебя очень люблю.

«Я приеду к тебе завтра и вылечу хорошим фильмом» – пишу ему я.