Книга Побочный эффект - Дмитрий Янковский

– До него еще два дня. Лодырь ты, – сжалилась Шерстка. – Кушать хочешь?

– Перекусил бы.

– Ладно. Тогда почисти картошку, а я займусь рыбой.

Олег придвинул стул к мусорному ведру и принялся орудовать ножом, складывая очищенную картошку в кастрюлю с водой.

– Ты бы поделился своей затеей, – не удержалась от любопытства девушка, разрезая рыбину на разделочной доске. – А то два дня рисуешь с таинственным видом.

– Это секрет.

– От меня?

– От всего человечества, – фыркнул Олег.

– Да уж прямо.

– Представь себе! Мне той ночью такая штуковина привидилась, что все сядут на задницу, если я ее начерчу.

– А если не начертишь?

– Тогда я сам сяду на задницу. В лужу.

– Может я тебе помогу, – глянула на него Шерстка.

– Сесть в лужу?

Шерстка пропустила это мимо ушей.

– Ты бы поделился самой идеей. Одна голова хорошо, а две всегда лучше.

– Ну да. А чью фамилию ставить под изобретением?

– Дешевка ты, – нахмурилась девушка.

– Это я так шучу, – одернул себя Олег.

– Однообразный у тебя юмор.

– Извини. Ладно, слушай. Представь себе металлический шар. Где у него сосредоточена вся тяжесть?

– В центре массы, понятное дело.

– А у куба?

– Да у любого предмета! Что ты из меня дурочку строишь?

– Не злись ты на каждое слово!

– А ты не объясняй таким тоном, будто я дебилка законченная.

– Хорошо. С кубом понятно. А у квадрата тоже есть центр массы?

– У математического двумерного квадрата? – уточнила Шерстка.

– Да.

– Центром его массы будет некая точка, расположенная посередине.

– Вот мы и подошли к самому главному, – Олег бросил в кастрюлю очередную картофелину. – Теперь представь, что двумерное пространство, в котором существует квадрат, чуть искривлено.

– Тогда центр масс будет за пределами фигуры, – заинтересовалась девушка.

– Не просто за пределами фигуры! – довольно добавил Олег. – А за пределами самой плоскости! Квадрат существует в двух измерениях, а центр его масс перемещается в трехмерное пространство. И выходит у нас, что квадрат существует в одном пространстве, а его масса в другом.

– Так ты антигравитационный привод изобретаешь? – Шерстка отложила нож, помыла руки и вытерла их полотенцем. – Детский сад. Если бы все было так просто, его бы уже сто лет назад изобрели.

– Ну, это вовсе не обязательно. Иногда простые вещи веками лежат на поверхности.

– Ладно. С квадратом понятно. Выгибаем его через третье измерение и уводим центр масс. Но с кубом-то сложнее.

– Вот я и мучаюсь, – признался Олег. – Необходимо сделать предмет такой формы, чтобы центр его массы ушел не только за габариты фигуры, но выпятился в четвертое измерение.

– Ты думаешь это возможно?

– Я знаю как это сделать! Именно эта штуковина мне открылась той ночью. Понимаешь? Чертеж фигуры стоит у меня перед глазами, но я никак не могу перенести его на бумагу. А представляешь, что будет, когда я все-таки начерчу ее? Антиграв, работающий без всякого топлива! Я с его помощью такую архитектуру сделаю, что все закачаются! Мне в больнице снился небоскреб в самом центре Москвы. Прикинь. Два километра высотой. Или три. Такая бетонная нить до самого неба. Сделать в нем торговый центр…

– Размечтался. Такой проект у тебя точно не примут. После терактов в Америке.

– Это мы еще посмотрим, примут, или нет.

– Ты неисправимый мечтатель, причем на пустом месте. У тебя еще нет антиграва, а ты уже строишь торговый центр высотой в три километра.

– И построю! – упрямо заявил Олег, разделываясь с последней картофилиной.

– Да уж. Одно приобретение от сигнала ты точно сделал.

– Какое? – Олег заподозрил подвох.

– Дикую самоуверенность. Хотя она в большей или меньшей степени свойственна всем приезжим в Москве. Меня это порой здорово удивляет.

– У меня на этот счет есть теория, – улыбнулся Олег. – Самоуверенность повышается от активизации правого полушария. Так ведь мы вычитали?

– Ну. А фигура, которую я рисовал, именно такое действие оказывает на психику. Мне до сих пор кажется, что я мог бы кому угодно внушить что угодно.

– Ну и что? Не все же приняли сигнал из космоса!

– В том-то и прикол! – Олег рассмеялся. – Похожую фигуру люди видят в Москве по многу раз в день. Очень похожую. Кольцо с вписанными внутрь многогранниками и треугольниками.

– Схема метро, что ли? – удивилась девушка.

– Ну! И карта города. Осоенно центра.

– Забавно. Но почему на москвичей не действует?

– На всех действует. Спроси у любого за пределами Москвы, какое по их мнению главное моральное качество любого москвича. И тебе ответят, что это нагловатость и самоуверенность.

– Теоретик… – рассмеялась Шерстка. – Любишь ты передергивать! Лучше пойдем-ка, посмотрим твои рисунки. Только дай я рыбу на сковороду выложу.

Они прошли в комнату и Шерстка присела на корточки, разглядывая бесчисленные чертежи.

– Забавно, – призналась она. – В этом ощущается нечто необычное. Думаешь это и есть послание нам от инопланетного разума?

– Не знаю, – вздохнул Олег. – Честно говоря, я вообще не понимаю теперь, было ли какое-то послание, или нет.

– Но сигнал ведь был!

– Был. Я его принял во сне, это ясно. Но ты знаешь, в нем ничего не содержалось, кроме той фигуры из треугольников внутри сферы. Я когда о ней думал, во мне крепла уверенность, что можно горы переворачивать голыми руками. А в больнице мне казалось, что я сам себе все внушил.

– Внушил себе, что можешь изобрести антиграв?

– Что-то вроде того. Да.

– Интересная мысль. Космический сигнал, вызывающий у человека сверхвысокую способность к самовнушению. Забавно. А может происхождение сигнала никак не связано с чужим разумом? Может это стихийное природное явление?

– Черт его знает… – Олег протянул Шерстке наиболее удачный на его взгляд рисунок. – Но если бы он не повышал способность к самовнушению, я бы сейчас с тобой не разговаривал. Когда я замерзал в снегу, знаешь что мне представилось? Будто я лежу на раскаленном песке пляжа, а рядом плещется теплое море. И мне действительно стало теплее.

– Я тебя нашла в глубокой ледяной яме, – вспомнила девушка. – Мы с Кирой еле вытянули тебя из нее. Может действительно ты разогрелся настолько, что протопил снег под собой? А то врачи так и не смогли объяснить, как ты умудрился выжить на тридцатиградусном морозе. Да и потеря веса в четырнадцать килограммов выходит за рамки обычного.