Книга Исследователи Гора - Джон Норман

— Хорошо, господин.

— Встань, рабыня! — приказал я.

— Да, господин.

В тот самый день, незадолго до полудня, мы достигли вершины водопада. Кису увидел флотилию Билы Хурумы и заставил Тенде плясать обнаженной на камне в воде…

Несколько часов мы шли вверх по реке. Ближе к вечеру, причалив к берегу, мы спрятали каноэ и углубились в лес.

— Хочу мяса, — заявил Кису.

— Я тоже, — сказал я. — Пойду поохочусь.

Воинам трудно обходиться без мяса. К тому же жители последней деревни предупреждали, что путь вверх по реке будет становиться все сложней и опасней. Неплохо было бы поесть мяса впрок.

— Мне понадобится вьючное животное, — сказал я. Белокурая дикарка немедленно вскочила на ноги и встала передо мной, низко склонив голову:

— Я — вьючное животное, господин.

— Следуй за мной, — Да, господин.

Мы шли по джунглям не меньше двух анов, пока не подняли тарска. Он набросился на меня, и я убил его.

— Наклонись, — приказал я девушке.

Она послушно подставила спину. Я взвалил тушу ей на плечи. Она пошатнулась.

Я повернулся и пошел прочь. За мной, задыхаясь и спотыкаясь под весом убитого мною зверя, брела моя рабыня.

Я посмотрел в небо сквозь густые кроны деревьев:

— Смеркается. Мы не успеем до темноты добраться до лагеря. Устроимся на ночлег здесь, а утром пойдем дальше.

— Да, господин.

Она стояла на коленях и жарила на костре мясо тарска. Я срубил длинную толстую жердь и проделал ближе к краю желобок глубиною в дюйм.

— Зачем это? — спросила девушка.

— Невольничий кол, — ответил я, — привязать тебя на ночь.

— Понимаю, — вздохнула она и повернула вертел. Капельки жира с зарумянившегося бока тарска с шипением падали в костер.

Ударами камня я вогнал жердь в землю, оставив снаружи всего несколько дюймов.

— Еда готова, господин, — сказала рабыня.

Я осторожно снял вертел с огня, положил на траву и принялся резать мясо. Рабыня смотрела на меня, стоя на коленях у костра. Я встал, накинул ей на шею длинный кожаный ремень и повел к колышку. Ремень точно лег в заранее выпиленный мною желобок.

— Встань на колени, — приказал я.

— Да, господин.

Блондинка стояла на коленях у невольничьего шеста, а я вернулся к костру и приступил к трапезе. Я отрезал кусочки сочного мяса и отправлял их в рот. Насытившись, я швырнул кусок и рабыне. Он попал ей в грудь и отскочил на землю. Девушка схватила его обеими руками и принялась жадно есть, не сводя с меня глаз.

Я вытер рот тыльной стороной ладони и снова посмотрел на рабыню:

— Хочешь еще?

— Нет, господин.

Воды с листьев веерной пальмы мы попили раньше. Я прилег у костра, опершись на локоть, и уставился на невольницу. Как все-таки приятно владеть женщинами…

— Ты свяжешь мне перед сном руки за спиной, господин? — спросила она.

— Да.

— Так всегда поступают с рабынями?

— На природе — да, — ответил я. — Особенно когда под рукой нет ни цепей, ни наручников. Но руки не обязательно спутывать за спиной. Порой их связывают над головой или перед грудью, а то и прикручивают к дереву.

— А в городах девушек тоже привязывают на ночь?

— Иногда, — сказал я. — Все равно в ошейнике они не убегут дальше городских ворот.

— Но ведь не все рабыни хотят бежать?

— Конечно. На самом деле, беглянок очень мало. Важно, чтобы девушка понимала: хочет она бежать или нет, побег практически невозможен. Потому вас и связывают. К тому же, если рабыня и сумеет скрыться от своего хозяина, у нее все равно появится новый. Зачастую гораздо хуже первого.

— Да, господин.

— Попытка бегства — глупый и неоправданный риск. Пойманной рабыне могут запросто отрезать ноги. Она содрогнулась.

— Я бы побоялась бежать, господин.

— Но ты же пыталась улизнуть из Порт-Кара.

Тогда я поймал ее, связал и вернул Улафи, бывшему в то время ее хозяином. Я хотел сам отвезти блондинку в Шенди в надежде напасть на след вероломного Шабы, предавшего Царствующих Жрецов.

— В то время я еще ничего не понимала, — смутилась, она. — Я не знала, что побег невозможен, и не представляла, как сурово могут меня наказать. Я даже не догадывалась, что это значит — быть рабыней на Горе.

— Теперь догадываешься? — усмехнулся я.

— Да, господин. — Она стояла на коленях у невольничьего колышка, с петлей на шее. — Знай я тогда то, что знаю сейчас, я не осмелилась бы и шелохнуться!

Я кивнул. Умные женщины быстро понимают, что их ждет на Горе.

— Господин?

— Да?

— А все хозяева привязывают рабынь на ночь?

— Нет. Многое зависит от обстановки и от самой рабыни.

— Если рабыня всем сердцем любит господина, он же не станет привязывать ее?

— Может, и станет, если захочет напомнить ей, что она — всего-навсего рабыня.

— Понимаю.

— Иногда, — сказал я, — рабынь запирают в конуру или приковывают цепью к железному кольцу.

— Зачем?

— Чтобы их не украли. Блондинка вздрогнула:

— Разве рабыню могут украсть?

— Запросто, — сказал я. — На Горе это случается сплошь и рядом.

— Я слышала, что девушек на ночь приковывают цепями к кровати господина.

— Да, такое часто бывает.

— Но ведь в покоях своего господина девушка находится в безопасности?

— Конечно, — сказал я, — если ее господин там же.

— Тогда зачем же приковывать ее цепями?

— Потому что она — рабыня.

— Да, господин. — Блондинка низко склонила голову.

— Ну что же, — сказал я, — пора привязывать тебя на ночь

— Пожалуйста, господин, — торопливо выпалила она, — позволь мне еще немного поговорить с тобой. Не привязывай свою рабыню прямо сейчас.

— Ладно, — согласился я.

Она с радостным видом опустилась на пятки и положила руки на веревку у самого горла.

— То, что Кису сделал сегодня с Тенде… Разве это не ужасно?

— Что?

— Он заставил ее танцевать обнаженной!

— Ну и что?

— Но… — смешалась девушка.