Книга Блюз черной собаки - Дмитрий Скирюк

— Ты знаешь историю про трёх диггеров? — спросил Голос так неожиданно, что заставил меня вздрогнуть.

— Трёх диггеров? — переспросил я и невольно сморгнул: у меня перед глазами опять на мгновенье задрожала и «смазалась» картинка. — Ну, слышал какие-то байки…

Собака звякнула цепочкой, посмотрела на меня и снова уставилась на Каму.

— Это не байки, — печально сказал Голос. — Я знал всех троих. Данила, Сашка и Андрей. Рисковые были ребята… В середине девяностых они нашли подземный ход под зоопарком: увидели чугунную решётку, пнули — та рассыпалась. Вот так они туда и полезли, под этот «кафедральный» холм. Сперва в канализацию попали, но в одном месте им кладка не понравилась. Они расшатали — там ход. «Шкуродёр», только по одному пролезть можно. Никто не знает, что они там нашли. Рассказывали после — комнату как будто. Потом что-то увидели, всё побросали и назад рванули, только поздно: первый вылез, второй тоже, а третьего обратно утянуло. Второй ему помочь пытался, и ему что-то ногу поранило. Тем всё и кончилось. Ушли втроём, вернулись вдвоём — один остался под землёй второй, раненый, уехал в Москву и спился, а третий сошёл с ума и сейчас лежит в городской психушке. Вот такиe дела. Был фрукт, стал овощ. Ну как? Весело?

— Не очень, — признался я. — А что там? Языческоe капище?

— Хуже. Намного хуже. Я сейчас попробую объяснить. В русской традиции эти подземные племена зовутся «людьми дивьями», которые были до поры «заклёпаны» в скалах. И чудь ушла не в священную страну — ушла прятать золотые сокровища. Очень похоже на то, что писал Владыка Шамбалы в своих указах: «Когда золото моё было развеяно ветрами, положил срок, когда люди Северной Шамбалы придут собирать моё имущество. Тогда заготовит мой народ мешки для богатства, и каждому дам справедливую долю». Что это за «золото», что должны не пускать в наш мир пограничники гипербореев, о которых упоминал Геродот? Все эти штуки под нами не имеют отношения ни к Чернобогу, ни к язычеству, они гораздо древнее.

— Ну, знаешь! — усомнился я и снова оглянулся на собор. — Мало ли что упоминал Геродот! При чём тут какая-то Шамбала? Атланты и лемурийцы в древней Перми — это уже слишком, это даже Говарду не снилось.

— Вовсе нет. Думаешь, зря что ли здесь всё время видят всякую аномальщину? — парировал мой собеседник. — Тот же Рерих, видя в небе движущиеся сверкающие шары называл их «знаками Шамбалы».

— Северная Шамбала… — машинально повторил я. — Это типа Россия, что ли? И что будет, если этот «подземный народ» выйдет оттуда? Эпоха всеобщего благоденствия, «золотой век»?

— Нет, — тихо сказал Голос. — Если это случится, настанут Последние Дни. Во всяком случае, для человечества. Впрочем, — добавил он, — скоро уже два с половиной тысячелетия, как «пограничников» нет, а чудь до сих пор не вернулась.

— Может быть, просто время не пришло? — предположил я.

— Если бы всё было так просто! — с горечью ответил он. — Им преграждали дорогу. Раз за разом. Родовая память слишком сильна, чтоб такое забыть. Храмы строились на месте древних капищ, а священники знали своё дело. Рядовое духовенство вряд ли понимало, что к чему, но посвященные всегда, во все времена следили, чтоб оттуда не было прорыва. Как думаешь, зачем здесь монастырь? Ты знаешь, для чего вообще основывают монастыри? Их основная цель — спасение человечества. Потом случилась революция, к власти пришли коммунисты. Вначале, может быть, они как раз такую цель и преследовали — открыть Врата и овладеть «сокровищами Шамбалы». Недаром они снесли и изгадили монастырское кладбище и развенчали собор. Они во многом действовали наудачу, но добились своего — помещения под зоопарком «ожили». Должно быть, когда коммунисты поняли, что натворили, они сами перепугались. Началась грызня, попытка всё вернуть на место, но… институт церкви был уже разогнан, она не могла в такой короткий срок набрать прежнюю силу.

— Но зачем? — спросил я. — Для чего они это делали? Зачем им понадобились эти «сокровища»?

— А давай сыграем в игру! — вдруг предложил Голос вместо того, чтоб ответить. — Я приведу цитату, а ты попробуешь угадать автора, идёт? Слушай: «Низшие народности вымирают при соприкосновении с высшими. Им суждено рано или поздно, послужив человечеству, исчезнуть. Чем полнее будет население Земли, тем строже будет отбор лучших, сильнее их размножение и слабее размножение отставших. В конце концов последние исчезнут для их же блага, так как воплотятся в совершенных формах». Всё, конец цитаты. Давай угадывай. Кто это сказал?

— Понятия не имею, — признался я. — Гитлер? Геббельс?

— Мимо.

— Шопенгауэр?

— Не-а.

— Рерих? — совсем уж наугад предположил я.

— Снова нет. Хотя и близко.

— Неужели Ленин?

— Нет. Сдаёшься?

— Сдаюсь. — Я поднял руки. — Так кто?

— Циолковский, Константин Эдуардович! — с явным торжеством объявил Голос. — Удивлён? А меж тем ничего удивительного. Большевики не просто жаждали власти над миром, они мечтали о том, чтобы карать и миловать «низшие» народы. Им нравилась эта идея — стереть одно человечество и создать другое. Планировалось форсированное выведение новой породы людей, в этом они от нацистов недалеко ушли… Но они просчитались — сила вырвалась и стала бесконтрольна. Тогда они попытались наложить другие печати вместо тех, которые так опрометчиво сорвали. Догадываешься какие?

И он умолк. Я тоже не отвечал. Было над чем поразмыслить.

В самом деле, есть сведения, что большевики всерьёз рассматривали не только проблему достижения бессмертия, но и оживления мёртвых. Профессор-зоотехник Илья Иванов проводил в сухумском заповеднике странные, жуткие опыты, пытаясь вывести помесь человека и обезьяны, — газеты даже призывали добровольцев участвовать в этом эксперименте! Учёный и писатель Александр Барченко в поисках древних источников мистической энергии снаряжал загадочные экспедиции на Кольский полуостров, в Крым и горный Алтай, где общался с колдунами, шаманами и адептами суфизма, и всерьёз готовился к путешествию в Гималаи. Легендарную Шамбалу искал и Николай Рерих, а другой советский подданный, бурят Гомбочжаб Цыбиков, первым из европейцев проник в закрытую для иностранцев столицу Тибета — Лхасу, откуда сумел вывезти ценнейшие трактаты по тибетской медицине и буддизму. Все эти командировки финансировала Коллегия ОГПУ (иначе говоря — ВЧК). Надо сказать, тогдашние органы были полны странных людей — поэтов, мистиков и откровенных авантюристов вроде Глеба Бокия, Константина Владимирова, Карла Шварца или Якова Блюмкина (кстати, участника рериховских экспедиций). Сотрудники института мозга при Мавзолее В. И. Ленина под руководством Бехтерева исследовали телепатию, а в середине 30-х годов был создан Всесоюзный институт экспериментальной медицины, где проводились, в частности, секретные исследования биополя и экстрасенсорных возможностей человека — эти работы велись вплоть до развала Союза.

Но ведь и работники искусства участвовали в этом процессе на равных с идеологами, «красными мистиками» и учёными! Все эти послереволюционные кубисты, лучисты, футуристы, супрематисты — Кандинский, Малевич, Суетин, Чашник и другие — главной своей целью ставили ввести человека в его внутреннее пространство, разрабатывая фактически «образа» и «мандалы» нового времени. Невозможно указать, где находится «место действия» их работ — в открытом ли космосе или в глубине сознания. Лишь на первый взгляд кажется, что на их картинах всё просто. За элементарными геометрическими формами, на которых строили концепцию своего искусства супрематисты, — квадрат, круг, крест — скрывались чётко выстроенная пластическая система и серьёзные математические выкладки. Можно сколько угодно спорить, с позволения властей они это делали или вопреки, но ведь неспроста, наверно, усыпальницу для Ленина — пирамиду по типу египетских в виде вложенных друг в друга трёх кубов — доверили строить супрематисту Щусеву. «Чёрный квадрат» Казимира Малевича был открытой попыткой написать икону, художник даже внёс предложение, чтобы у каждого советского человека дома был такой квадрат или целый куб коммунистического «алтаря». Мистическая геометрия супрематистов имела много общего с религиозными практиками: эта обращённость к реальности через обращённость внутрь оказывается, так или иначе, сродни молитвенному состоянию. И разве странно после этого, что самый яркий их представитель — Родченко долгое время жил и творил в Перми?