Книга Богиня - Маргарет Пембертон

– Самолет не понадобится, Дентон. Кариана получила сильные ожоги, и Видал решил остаться с ней. Похоже, он не слишком пострадал. Не возражаете, если я поднимусь к себе и отдохну? Мне нужно немного поспать перед вечерним спектаклем.

Она тщательно сложила телеграмму, сунула ее в карман норкового манто и вышла из комнаты. Стен и Лейла уставились ей вслед.

– Почему она так внезапно успокоилась, черт возьми? – недоумевающе поинтересовался Стен. – Никогда не слышал, чтобы она так говорила. Ровный… глухой голос… словно сейчас сознание потеряет.

– Мне, наверное, лучше пойти к ней, – неловко пробормотала Лейла. – Похоже, она не слишком хорошие новости получила. Почему она вдруг так побледнела, когда сказала, что с Видалом все в порядке? Казалось, наоборот, должна была бы обрадоваться!

– Может, расстроилась, потому что состояние Карианы тяжелое? – предположил Стен.

– Нет, – медленно протянула Лейла. – У нее было такое лицо, словно она узнала, что Видал умер.

Она поспешно поднялась наверх и со всех ног помчалась к спальне Валентины, но у самой двери замерла – из комнаты доносились душераздирающие рыдания.

Лейла подняла было руку, чтобы постучать, но тут же отпрянула. Несколькими словами участия не облегчить такого горя.

Чувствуя себя ничтожно слабой, Лейла опустила плечи и медленно побрела в гостиную.

Валентина не выходила из спальни, пока не настало время отправляться в театр. Она держалась спокойно, и казалось, полностью овладела собой. Лейла попыталась было найти в себе мужество справиться о телеграмме, но так и не сумела. Валентина изменилась. Словно невидимый ледяной панцирь сковал ее, не давая никому приблизиться. Она не отвечала на преувеличенно-жизнерадостную болтовню Лейлы, отделываясь междометиями и стараясь не встречаться с подругой взглядом. Лишь однажды Лейле удалось увидеть у нее такие глаза. Глаза незнакомки. Бездонно-черные и пустые.

У двери уборной Валентины Лейла внезапно произнесла:

– Валентина, что бы там ни было, позволь мне помочь тебе. Раздели со мной свое горе. Пожалуйста.

Впервые в глазах Валентины появилась печаль.

– Я никогда не смогу говорить об этом, Лейла. Никогда, – пробормотала она и осторожно прикрыла за собой дверь, оставив Лейлу стоять в коридоре.

С той минуты, как Валентина получила телеграмму и заперлась в спальне, Дентон взял все в свои руки. Он запретил приносить ей какие-либо телеграммы, соединять с кем бы то ни было и допускать к ней посетителей.

– Не хочу, чтобы она еще больше расстраивалась, – сказал он Стену. – Она нуждается в спокойствии и упорядоченной жизни, только и всего.

Стен оставил свое мнение при себе. Валентина, несомненно, обретет здесь покой. Дентон и его лакеи быстро превращали дом в роскошную тюрьму. Он невольно подумал, уж не лучше ли было им остаться в отеле, среди шума, суматохи, под осадой ненасытных репортеров. Уединенный дом, тишина и вышколенная прислуга… по сравнению с отелем это просто склеп. К тому же вряд ли Дентон будет долго терпеть присутствие Лейлы. Брук Тейлор хочет заполучить Валентину, и Стен решил, что он добьется своего.

Его опасения относительно сегодняшнего спектакля были беспочвенными. Игра Валентины завораживала. Самый воздух, казалось, вибрировал ревностью и подавляемой сексуальностью Гедды, жаждой мести – такими всепоглощающими страстями, что Стену почудилось, будто он заглянул в самую душу женщины, стоявшей на сцене.

Ему так и не удалось поговорить с ней после спектакля. Дентон Брук Тейлор увез ее, даже не дав снять грим.

– Вам нужно выпить, – посоветовал он, как только она, поцеловав на ночь Александра, вошла в просторную гостиную.

Валентина не ответила. Она не могла говорить. Не чувствовала ни голода, ни жажды. Глядя на незажженные поленья в камине с мраморной облицовкой, она думала лишь о том, что перешла границу боли, которую не должен переступать ни один смертный, и очутилась в мрачной, иссушенной, черной пустыне.

Дентон задумчиво разгладил тонкие усики и налил почти полстакана скотч-виски.

– Вот, – велел он, чуть ли не втискивая стакан ей в руку, – выпейте.

Валентина послушалась, передергиваясь от неприятного вкуса. Дентон вновь наполнил стакан.

– У меня есть для вас предложение, Валентина.

Она протестующе покачала головой:

– Нет, Дентон. Не сейчас.

Она не хочет ни с кем разговаривать. Теперь ей безразлично все, даже если она больше никогда не появится на экране. И ни о какой «Валентина продакшнз» она слышать не желает. Все кончено. Видал не вернется. Она потеряла его уже во второй раз. Власть Карианы над ним куда сильнее ее собственной. Он не хочет знать о ее существовании. Кроме этой ужасающей муки, больше ничего не имеет значения.

– Я хочу, чтобы вы стали моей женой, Валентина.

Валентина резко вскинулась. Глаза потрясенно, неверяще распахнулись. Дентон, поворачивая в пальцах свой стакан, вкрадчиво продолжал:

– Вы нуждаетесь в защите, Валентина. Одним богатством покоя и уединения не добьешься. Для этого необходимы власть и сила. У меня они есть.

Он улыбнулся, спокойный, властный, неколебимо уверенный в себе.

– Мы должны пожениться как можно скорее. Валентина ошеломленно воззрилась на него. В самые трудные минуты он неизменно приходил на помощь, без лишних слов улаживал все возникающие проблемы. Нашел дом, который идеально подходит не только для нее, но и для Александра. Строит грандиозные планы ее будущей карьеры. Он заботился о ней, и Валентина испытывала к нему уважение и искреннюю симпатию как к доброму любящему дядюшке. Но стать его женой? Никогда! Никогда в жизни!

– Нет, – мягко ответила она. – Мне очень жаль, Дентон.

Губы Дентона сжались. Однако он инстинктивно понял, что настаивать в такой момент значило погубить все. Он совершил непростительную ошибку. Он просчитался, думая, что разрыв с Ракоши сделает ее беззащитной и уязвимой.

Дентон, улыбнувшись, пожал плечами.

– Еще ничего не потеряно, – заключил он, отечески целуя ее в лоб. – Вам необходимо хорошенько отдохнуть. Я прослежу, чтобы репортеры вас не беспокоили.

– Спасибо, Дентон. Доброй ночи.

Она направилась к дверям, и улыбка Дентона мгновенно поблекла, а глаза мстительно сузились. Он подошел к телефону, поднял трубку и, дождавшись, пока к аппарату подойдет секретарь, резко приказал:

– Никаких звонков в течение следующих двух дней. И когда позвонит мистер Видал Ракоши, объясните, пожалуйста, что Валентина настоятельно просила не беспокоить ее и велела передать, что не желает говорить с мистером Ракоши.

– Да, сэр. Спокойной ночи, сэр.

Дентон, удовлетворенно улыбнувшись, положил трубку. Он сам поговорит с репортерами и намекнет на скорую женитьбу на Валентине. Новости с быстротой молнии дойдут до ушей Видала Ракоши, прикованного к больничной койке. Если Валентину расстроят газетные сообщения, он просто скажет, что пресса, как всегда, распространяет непроверенные факты и сплетни.