Книга Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма - Глен Кук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Считая братьев, принявших присягу с того дня, как мы прибыли в этот «благословенный» край, а также наров и Старую Команду, нас в Отряде теперь шестьдесят девять. Главная защита Дежагора – десять тысяч плохо обученных таглиосских легионеров, сколько-то бывших тенеземских рабов, примкнувших к нам добровольно, но ни на что серьезное не годных, да горстка джайкури, от которых пользы еще меньше. И с каждым днем это войско заметно убывает в числе. Старые раны и новые хвори косят наши ряды едва ли не успешнее, чем вражеские атаки.
Могаба удостоил меня легким поклоном – это у него выражение признательности. Вслух благодарить не стал.
Синдав с Очибой, сдвинув головы, обсуждали только что полученные донесения.
– Времени на разговоры не осталось, – объявил Синдав. – Противник вот-вот пойдет на штурм.
Сказано это было по-таглиосски. Синдав, в отличие от Могабы, постарался освоить язык как следует. Теперь силится понять культуру и образ мышления нескольких таглиосских племен – на мой взгляд, совершенно чумовых.
– Тогда расходимся по местам, – распорядился Могаба. – Мы же не хотим разочаровать Тенекрута?
Вот он, наш Могаба, во всей красе. Он взволнован до крайности, прямо-таки рвется в бой. Ему не терпится применить новую тактику и посмотреть, насколько уменьшатся наши потери.
Я ушел, не сказав ни слова. И не дождавшись разрешения.
Могаба знает, что я не считаю его Капитаном. Время от времени мы спорим на эту тему. Я не соглашусь признать его верховенство, пока не будет проведено голосование по всей форме. Подозреваю, он к выборам еще не готов, боится, что его популярность недотягивает до Капитанской.
И я выборы торопить не стану. Старая Команда может предпочесть меня, а мне такая работа не в радость. Да и не гожусь я для нее, если быть честным с самим собой. Я, черт подери, даже с Анналами едва справляюсь. Уму непостижимо, как это Костоправ успевал еще и кучей других дел заниматься.
Всю дорогу до моего участка стены я преодолел бегом.
Что-то, взявшееся невесть откуда, не видимое более никому, беззвучным смерчем вынырнуло из мглы небытия, настигло меня и поглотило. И никто не видел, как оно вцепилось в мою душу, рвануло и понесло во тьму.
«Боги! – подумал я. – Неужто вернулся, обретя великую мощь, Хозяин Теней? Но зачем ему понадобился я? Ведь моя роль поистине ничтожна…»
Меня властно призывали куда-то, и я не мог устоять. Сопротивлялся, но очень скоро понял: на самом деле мне не хочется победить в этой борьбе.
Я был в смятении. Совершенно не понимал, что происходит. Клонило в сон… Может, все это просто мерещится с недосыпу?
Затем голос, казавшийся смутно знакомым, назвал меня по имени:
– Мурген! Мурген, очнись! – (Тут меня бросило в сторону, как от удара, но, если и был удар, я его не ощутил.) – Давай, Мурген! Борись!
Что?
– Очухивается. Очухивается!
Я застонал, что, судя по новой вспышке радости, было немалым успехом.
Я застонал снова. Теперь мне известно, кто я такой. Но где нахожусь? И как тут оказался? И чей это голос?
«Да встаю, – хотел было сказать я. – Встаю, черт бы вас побрал!»
Наверное, снова учения… Я попробовал встать, но мускулы отказались поднимать тело. Совсем одеревенели. Меня подхватили под руки.
– Ставь на ноги, – сказал другой голос. – Пусть пройдется.
– Надо бы найти способ предотвращать такие приступы, – заявил первый.
– С удовольствием выслушаю любые идеи.
– Но это ж ты у нас лекарь…
– Да не хворь это, Гоблин, а колдовство. Ты сам колдун, вот и выясняй.
– Нет, командир, это не колдовство.
– Тогда что же за чертовщина?
– А если даже и колдовство, то я ни о чем подобном даже не слыхивал.
Меня поставили на ноги. Колени подогнулись, однако ребята не дали мне упасть.
Приоткрыв один глаз, я увидел Гоблина и нашего Старика. Но Старик же мертв… Я шевельнул для пробы языком:
– Похоже, я очнулся.
На этот раз слова выговорились, хоть и с трудом, но разборчиво.
– Очнулся, – подтвердил Гоблин.
– Помоги ему идти.
– Да не пьяный он, Костоправ! Он здесь, в полном сознании. Справится и сам, никуда не денется. Ведь так, Мурген?
– Да. Я здесь. Я никуда не денусь, пока бодрствую.
Хотя где это «здесь»? Я огляделся. А-а… Снова здесь…
– Что стряслось? – спросил Старик.
– Меня снова утащило в прошлое.
– Дежагор?
– Ну да, как всегда. На этот раз – в тот день, когда ты вернулся. И когда я встретил Сари.
Костоправ только крякнул.
– С каждым разом боль все слабее. Сегодня вообще прошло легче легкого. Но и, кроме боли, все плохое сходит на нет. Я не увидел и половины тех ужасов, что там есть…
– Это же хорошо. Может быть, если полностью избавишься от боли и страха, прекратятся и приступы…
– Да не сошел я с ума, Костоправ! Не сам же все это проделываю с собой.
– А возвращаться ему с каждым разом все труднее, – заметил Гоблин. – Сегодня уже не выкарабкался бы без нашей помощи.
Пришла моя очередь крякнуть. Что же получается? Может выйти так, что меня снова и снова будет забрасывать в надир моей жизни?
Впрочем, Гоблин не догадывался о самом худшем. Я еще не вернулся. Меня вытащили из бездны прошлого, но я еще не здесь, не с ними. Все происходящее сейчас – тоже мое прошлое, только в этот раз я понимаю, где нахожусь. И знаю, какие напасти готовит мне будущее.
– На что это было похоже?
Гоблин, как обычно, вглядывался в мое лицо. Будто какой-нибудь нервный тик мог послужить подсказкой, необходимой для моего спасения. Костоправ прислонился к стене – он часто так делает. Старик был вполне удовлетворен тем, что я заговорил.
– То же, что и всегда. Только не так болезненно. Хотя на этот раз поначалу я был не совсем я. Вот в чем разница. Я был просто точкой наблюдения… ну, или голосом бестелесного проводника, рассказывающим безликому путнику, что тот видит вокруг.
– Путник тоже бестелесный? – спросил Костоправ.
Эта разница его заинтересовала.
– Нет, там определенно кто-то был. Человек как человек, только без лица.
Гоблин с Костоправом встревоженно переглянулись. Масла и Крутого в этот раз с нами не было.
– Какого пола? – спросил Костоправ.
– Не разобрал. Хотя это был не Безликий. Вряд ли кто-то из нашего прошлого. Должно быть, он просто возник у меня в сознании. Наверное, мне пришлось разделиться на части, чтобы легче переносить такие жуткие приступы боли…