Книга В поисках четвертого Рима. Российские дебаты о переносе столицы - Вадим Россман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В постсоветский период эта сверхконцентрация функций и ресурсов еще более углубилась. Естественное беспокойство жителей регионов вызывалось тенденциями концентрации всех ресурсов и функций в Москве и построением вертикали власти, которая минимизировала участие граждан провинций, областей и регионов в принятии решений даже относительно мероприятий местного масштаба. В годы правления Путина были урезаны полномочия регионов и отменена выборность губернаторов, что драматически увеличило роль центра.
Приведем некоторые цифры, которые отражают уровень доминантности Москвы во всех сферах – от экономики и финансов до спорта, науки и образования.
С начала 1990-х годов ВРП Москвы постоянно и неуклонно рос пока не достиг почти четверти национального ВНП (23 %). В 1990-е годы доля города в ВНП страны составляла только 14 %. Соответственно, если в 1990-е годы в Москве было сосредоточено около 5 % совокупной рабочей силы страны, то уже в 2004 году этот показатель достиг 9 %.
В Москве зарегистрировано около половины всех банков на российской территории, контролирующих 85 % всех капиталов России. Штаб-квартиры 37 из 50 круп нейших российских компаний (74 %) и корпоративное руководство еще 8 из этих компаний. Все 6 из крупнейших российских компаний, входящие в индекс «Global-500», зарегистрированы в Москве (100 %).
Москва привлекает более 50 % всех иностранных инвестиций в стране. Доля Москвы во внешней торговле – 40–42 %. Доля Москвы в товарообороте розничной торговли – 25 %. Доля Москвы в доходах бюджета – 20 % [Зубаревич, 2011].
Недоразвитость транспортных линий, их центрированность на Москве, а также неразвитость горизонтальных транспортных связей превратило Москву в главный складской и логистический центр (70 % от общего обьема всех складских помещений), создавая дополнительные нагрузки на ее инфраструктуру. Согласно некоторым оценкам, в настоящее время около двух третей всех внутренних авиаперевозок и почти 80 % всех международных перелетов происходит через московский авиационный узел. При этом доля всех межрегиональных авиаперевозок, которые идут не через Москву или Санкт-Петербург, составляет только 10 % [Андреева, 2012]. Только по официальной статистике плотность населения Москвы составляет около 12 тысяч человек на квадратный километр против среднего европейского показателя 3–4 тысячи человек.
Москва также безраздельно доминирует в сферах науки и культуры. В столичном мегаполисе находится 22 % всех научных организаций страны. Столице приписывают 60 % всех исследований и научного потенциала государства. В Москве также постоянно проживает 30 % всех российских ученых.
В Москве находится около четверти всех российских театров (154 из 541).
80 % всех национальных издательств (10 % в Петербурге) газет и журналов публикуются в Москве московскими редколлегиями и издателями [Швыдкой, 2010].
Почти все наиболее влиятельные люди страны живут в Москве, включая 79 из 96 российских миллиардеров (Forbes, 2012). 5 из 16 футбольных команд высшей лиги базируются в Москве и Московской области (31 %).
Согласно консенсусу экономистов, инвестиционная привлекательность Москвы, нараставшая все постсоветские годы, была связана не столько с экономической эффективностью города, сколько с узурпацией ресурсной ренты и участием государства в бизнесе. По аналогии с концепцией, которую экономисты в контексте инвестиционной политики называют «урбанистическим предрассудком» (urban bias), предполагающим не всегда обоснованные преимущества городов в системе инвестиций по сравнению с сельской местностью, этот феномен можно назвать предрассудком столичного города (capital city или metropolitan bias).
Наиболее важным фактором, который определяет современное положение Москвы, является статусная рента, которая позволяет российской столице монополизировать экспорт природных ресурсов и сырья из других регионов России. Так, доля Москвы в экспорте нефти составляет 23 %. К Москве также приписано 10 % добывающей и 99 % нефтегазовой промышленности [Зубаревич, 2011].
Известный российский экономист Леонид Вардомский отмечает, что, несмотря на демонтаж государственной монополии на внешнеполитическую деятельность за годы реформ, региональные диспропорции в развитии и инвестициях в России заметно усилились. Они бросаются в глаза не столько между различными федеральными округами, сколько внутри них. Так, хотя удельный вес Центрального федерального округа в общем обьеме инвестиций за тридцать лет (1975–2005) практически на изменился (22–23 %), доля Москвы в этом округе возросла с 25 до 50 % [Вардомский, 2005].
Двустоличность, которая определяла урбанистическую динамику и культуру императорской России, медленно сходила на нет в СССР и в постсоветские годы окончательно потеряла свое значение. На фоне уровня инвестиций в Москву чрезвычайно низкими и несовместимыми с концепцией двустоличности кажутся инвестиции в Санкт-Петербург – около 6 % от всероссийских [Зубаревич, 2011]. В этой связи только интеллектуальной инерции можно приписать представление о том, что Петербург уравновешивает Москву в российской урбанистической системе. Даже в качестве культурной столицы Петербург не находится в московской весовой категории: северная столица сильно отстает от Москвы по количеству национальных газет, музеев, театров и другим параметрам культурного круга.
Одним из индикаторов интегрированности территории государства является уровень межрегиональной мобильности населения. Этот показатель не является прямым указателем уровня централизации страны, но существует сильная корреляция между двумя этими индикаторами.
В постсоветской России на фоне крайне низкого уровня горизонтальных миграций единственное заметное направление миграционной активности населения было связано с движением в Центральный регион, а внутри этого региона – в Москву (75 %). В 2000-е го ды 60 % чистой миграции получили Москва и Московская область [Зубаревич, 2012].
В 1990-е годы официальная мобильность населения существенно сократилась по сравнению с советским периодом: доля населения, сменившего за год место жительства, опустилась с 5–6 % до 1,4 % [Мкртчян, 2009]. Официальные данные о миграции населения по разным странам свидетельствуют о том, что население в России меняет место жительства в 2–3 раза реже, чем в большинстве развитых стран (см. табл. 8 и 9). По расчетам Рязанцева (2004), миграционная активность населения России в 5 раз ниже, чем в США [Там же]. Согласно расчетам демографов, в настоящий момент общероссийский уровень мобильности опустился до уровня, имевшего место в России перед Первой мировой войной (Зайончковская, Ноздрина, 2008).
Низкий уровень мобильности указывает на недиверсифицированность экономики и на ограниченные возможности преодоления страной экономических кризисов, регионального неравенства и проблем безработицы. Ресурсная экономика не создает большого количества рабочих мест и не привлекает трудовых мигрантов. Низкий уровень мобильности также одна из причин, обьясняющая высокий уровень межрегиональной дифференциации доходов. Основными факторами, сдерживающими мобильность, являются не только большие расстояния между рынками труда и общие размеры страны, но и административные барьеры, низкие доходы населения и финансовые ограничения, включающие неразвитость рынка жилья и ипотечного кредитования [Андриенко, Гуриев, 2005].
