Книга В поисках четвертого Рима. Российские дебаты о переносе столицы - Вадим Россман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Другой уникальной особенностью морфологии Москвы является отсутствие полноценной агломерации и элементов субурбанизации. Так в противоположность практически всем европейским и азиатским столицам, плотность населения Москвы увеличивается по мере удаления от центра [The Economist, 2012].
Колоссальный рост бюрократии и силовых структур, ведомств и организаций в постсоветский период вносил свою лепту в проблему гиперконцентрации. По данным Росстата, только в период до 2005 года, армия российских чиновников ежегодно увеличивалась на 50-100 тысяч, а их общая численность почти сравнялась с численностью госслужащих в СССР в период правления Леонида Брежнева – 1,5 против 1,7 миллиона человек. Большая часть этого управленческого класса сосредотачивалась в Москве[6]. Именно в Москве оказались обьединенными городские, областные и федеральные органы власти, охваченные процессами бюрократизации.
Бюрократическая централизация, коррупция и мелочное регулирование бизнеса среди прочих факторов стимулировали размещение головных офисов российских корпораций в столице. В результате Москва стала привлекать к себе множество ходоков, лоббистов, хадатаев и просителей из далеких провинций и губерний для принятия решений, которые в менее централизованных государственных системах принимаются на местах. Одним из результатов такой бюрократизации как раз и стало драматическое увеличение дневного населения Москвы; только этот ежедневный поток, включающий просителей и посетителей, приближается, по некоторым оценкам, к 2 миллионам человек.
Рост бюрократии в России, начиная с эпохи Ельцина, имеет заметные параллели даже в некоторых деталях с ростом испанского барочного двора в Мадриде в эпоху Габсбургов, который мы описали в первой части книги [Ringrose, 1998]. В основе этого сходства лежат близкие экономические процессы, связанные с ресурсной экономикой и распределением дармовых ресурсов – в первом случае, и с поступлением и распределением серебра из американских колоний, во втором.
Все эти новые явления и тенденции стали порождать или усугблять обычные для крупных городов комплексы проблем: поляризацию доходов, высокий уровень преступности, исход среднего класса из города, главным образом за рубеж [Балацкий, 2008], а также понижение уровня общероссийской социальной мобильности.
В 2005 году децильный коэффициент, мера общественного неравенства, в Москве составлял 42 и к 2011 году опустился до 33 единиц [Зубаревич, 2011]. В постсоветские годы также чрезвычайно вырос уровень городского коэффициента Джини (0,6), другой индикатор общественного неравенства, который приблизился к параметру 0,6, далеко превосходящему все европейские страны и приближающемуся к известным своими социальными контрастами латиноамериканским городам (см. табл. 6)[7].
В течение ряда лет Москва лидирует в списках наиболее дорогих городов мира. Так, в 2011 году по этому показателю Москва заняла четвертое место в мире [Mercer, 2011].
Тем не менее по большинству показателей качества жизни, отраженным во множестве международных рейтингов, Москва занимает весьма незавидные позиции. Хотя с течением времени некоторые из этих параметров несколько улучшились, они по-прежнему указывают на серьезные несоответствия стоимости и качества жизни и на роль внеэкономических факторов в этом несоответствии.
По результатам ежегодного опроса компании Мерсер, Москва заняла 166-е место по качеству жизни среди других городов мира. Российская столица также называлась в числе наиболее опасных и смертоносных мировых метрополисов с точки зрения своих экологических стандартов. В одном из рейтингов Москва заняла 14-е место в списке самых грязных городов мира [Бондарь, 2011]. По уровню привлекательности среди иностранцев город занял 48-е место из 60 [Global Market Insight, 2011]. Москва также называлась в первой тройке наиболее недружелюбных городов Европы, что, возможно, связано со стрессами и эмоциональными перегрузками мегаполиса, а не с психологическими особенностями ее жителей.
В 2010 году российская столица заняла четвертое место как один из наиболее проблематичных городов мира с точки зрения автомобильных пробок (IBM Commuter Pain Survey). В других рейтингах указывались высокие риски города, связанные с уровнем безопасности (78-е место из 90 мировых городов в рейтинге AON Consulting’s Study on low-risk cities for recruiting and relocating employees). Другими предметами критики стали система здравоохранения, количество рекреационных и зеленых зон и многие компоненты городской инфраструктуры.
Согласно опросам ВЦИОМ, Москва также является городом наименее благоприятным для мелкого и среднего бизнеса из-за высокого уровня бюрократии, коррупции, высоких цен на сьем коммерческих помещений, а также неблагоприятной конкуренции с ресурсными сферами бизнеса, построенными на сверхприбылях [ВЦИОМ, 2006]. Наличие в России более благоприятных городов для деловой активности указывает на чрезвычайно высокую роль внеэкономических факторов в выборе Москвы в качестве места для ведения бизнеса.
Официальные комментарии по поводу вышеприведенных рейтингов, озвученные некоторыми представителями городской администрации и федеральными чиновниками, состояли в том, что Россия и Москва недостаточно работают над маркетингом и рекламой города за рубежом, не предпринимают нужных усилий для создания его брендинга и благоприятного имиджа за рубежом и внутри страны[8].
Одним из важнейших факторов, который стимулирует дискуссии о переносе столицы, является непропорционально большая концентрация функций в Москве.
Как уже было сказано, такая концентрация функций была характерна уже для советской системы. Москва была не только важнейшим политическим и экономическим центром, но и центром во всех других областях.
Система, напоминающая устройство театра одного актера, сохранилась и сегодня. В Москве расположена резиденция православной патриархии, Генеральный штаб, все министерства, Академия наук и даже – до недавнего времени – штаб-квартира военно-морского флота. Кроме того, Москва была своего рода сверхстолицей всего социалистического содружества. Такая передозировка функций, безусловно, превращает Москву в один из самых перегруженных и сверхцентрализованных городов в мире.
