Книга Океан. Белые крылья надежды - Филип Жисе

Поделили обязанности: Алессандро рыбачил, Кирк ловил птиц (благо занятие это было не из тяжелых, так как птицы на острове были совершенно не пугливы), Винченцо собирал яйца черепах. Задачей женщин было собирать фрукты и следить за водой, которую хранили в емкостях и в резиновых баллонах, оставшихся от лодки. По настоянию синьоры Полетте синьор Дорети был освобожден от каких-либо обязанностей. Это не понравилось Винченцо и Кирку, но на их ворчание никто, впрочем-то, внимание и не обратил. Тем не менее, большей частью делать на острове было совершенно нечего. Скука, безделье охватывали лагерь каждый раз, когда каждый выполнял свои обязанности. Вместе со скукой приходило отчаяние. Кто-то, как Эбигейл, убегал от отчаяния купаться в океан, кто-то, как Алессандро, уходил исследовать остров, а кто-то, как Винченцо или Кирк, предпочитал проводить время во сне, а не в борьбе с муками отчаяния. Каждый искал свой путь бегства от суровой реальности. Никто не хотел с ней мириться, но и сражаться никто не хотел.

Ангелика сидела на берегу океана недалеко от лагеря, одним глазом гуляла по ровной, будто срезанной ножом поверхности, вторым посматривала на кольцо на пальце, то самое, которое когда-то ей подарил Леопольдо. Если бы не несчастье, которое постигло ее, сейчас бы она была уже миссис Витале. Раньше она думала об этом чаще, как и о самом Леопольдо. Прошлое было туманным и размытым, как сон: когда он снится, видишь каждую его деталь. Когда же просыпаешься, память содержит лишь отголоски, мелкие картинки без цвета, без резкости, без жизни. В последнее время Ангелика редко вспоминала о прошлом. Это как будто была другая жизнь, то ли в ином теле, то ли в ином измерении. Образы есть, целостности нет. Даже о родителях Ангелика вспоминала не часто. Что толку вспоминать, если каждое воспоминание отзывается болью в сердце, болью, которую нельзя вылечить. Легче не вспоминать. Проще жить настоящим, ни о чем не думая, ни о чем не переживая. Как животное, которому главное, чтобы было, что поесть и попить. Если это все имеется, можно считать, что жизнь удалась.

Ангелика пробежала взглядом по пляжу и увидела Эбигейл. Девушка как обычно лежала в полосе прибоя, нежась в лучах полуденного солнца. Ангелику от океана уже воротило, а вот Эбигейл готова была мириться со всем, что несло удовольствие. Ангелике даже казалось, что Эбигейл больше времени проводит в воде, а не на суше, прям как русалка, да и костюм был соответствующий – нагота. Но Эбигейл это нисколько не беспокоило. Впрочем, не беспокоило это никого, а кому-то даже доставляло удовольствие. Ангелика увидела, как из шалаша вышел Винченцо, потянулся, заметил обнаженную Эбигейл в воде, рука инстинктивно потянулась к пенису, схватила его через трусы.

Винченцо повернул голову влево-вправо, заметил Ангелику и осклабился. Улыбка сошла с его лица, когда из шалаша появился Кирк и двинул к Винченцо.

– Where is Abigail?[12]

– Эй, америкос хренов, а на нормальном языке говорить не научился? – Винченцо посмотрел на Кирка.

– Abigail, – повторил Кирк и принялся вертеть головой. – Have you seen her? I need her[13].

– Oh! – воскликнул Кирк мгновение спустя, заметив девушку в воде.

Кирк направился к Эбигейл, Винченцо же осмотрелся, бросил взгляд на пустой шалаш Алессандро и поплелся к Ангелике.

«Как мужчине надо мало, чтобы обрести нормальный внешний вид – всего лишь побриться», – пронеслось в голове Ангелики, пока она наблюдала за приближением Винченцо.

Первым побрился Алессандро. Это случилось на следующий день, когда они оказались на острове. Брился ножом, больше было нечем. Ангелика, когда наблюдала за этим, подумала о том, что хорошо, что она родилась женщиной. По крайней мере, в отличие от того же Алессандро ей не надо подвергать кожу на лице таким страданиям. Следуя примеру Алессандро побрились Кирк и Винченцо. Только синьор Дорети не побрился, но его это обстоятельство, конечно же, не смущало.

– Чертова жара, – прохрипел Винченцо, плюхнувшись на песок рядом с Ангеликой. – А где этот, – Винченцо кивнул на маленький шалаш, – отшельник?

– Я не знаю, где Алессандро. Сегодня я его еще не видела.

– Сумасшедший. Опять его по джунглям носит… Скучаешь? – Винченцо кивнул на кольцо на пальце Ангелики.

– Не знаю, – отозвалась Ангелика. – Стараюсь не думать о прошлом.

– Правильно, – ухмыльнулся Винченцо, сглотнул, задержал взгляд на загорелых ногах девушки, переместил на холмики груди, проступающие сквозь футболку. – Надо жить настоящим… Мне нравятся твои шорты.

Ангелика опустила взгляд, посмотрела на шорты, которые она сделала, обрезав джинсы.

– Очень нравятся, – Винченцо облизал губы.

– Рада, что тебе нравятся.

От кромки воды донесся смех. Ангелика повернула голову, увидела, как Кирк подхватил Эбигейл, забросил на плечо и шагнул в воду.

– Хренов америкос, – пробормотал Винченцо, скривившись. – Похоже, акула сожрала не того америкоса.

– Что вы опять не поделили?

– Ничего, – отмахнулся Винченцо. – Это наше с ним дело. А ты уже того… переспала с нашим доктором?

– Не твое дело, – Ангелика почувствовала возмущение внутри.

– Ты только не кипятись, не кипятись, – Винченцо поднял руки в примирительном жесте. – Это я так. У тебя есть Леопольдо. Знаю, знаю. И кольцо на пальце до сих пор носишь. Другая на твоем месте давно бы выбросила. А ты верная, – Винченцо ухмыльнулся. – Вон у Эбигейл тоже ухажер есть, а ты посмотри, – Винченцо кивнул на океан, где Кирк, стоя по грудь в воде, прижимал к телу Эбигейл и снимал поцелуями нектар с ее губ. – Смотри, что вытворяет. Хренов америкос. А ты верная, – Винченцо хихикнул.

– Разве тебе не хочется? Сколько у тебя уже не было мужчины? Больше месяца?

Ангелика молчала, краем глаза смотрела на Кирка с Эбигейл, видела, как руки Кирка гуляют по телу девушки, бесцеремонно лапая ее, то за грудь, то за ягодицу, то сунув руку Эбигейл между ног. Видела, как Эбигейл запрокинула голову, закрыла глаза, на лице заиграла блаженная улыбка. Теплая вода ласкала ее загорелое тело. Капельки воды сверкали янтарем на коже. Свежий, нежный как кожа ребенка ветерок трепал девушку за волосы.

Ангелика отвела взгляд от парочки, побежала взглядом по мелководью у берега.

– Повезло ублюдку, – Винченцо сверлил взглядом Кирка и Эбигейл, рука мяла пенис сквозь трусы. – Как думаешь, он ее за это время, что мы на острове, уже успел трахнуть?

– Это не мое дело.

– Нет, вряд ли, – размышлял вслух Винченцо. – Иначе я бы знал. Этот америкос обязательно бы похвастался… Акулы на него нет… А она ничего, правда? Горячая штучка. Смотри, как балдеет. У Эбигейл хорошие губы. Я бы хотел, чтобы она мне сделала минет… Этот америкос считает ее своей. Я ему как-то предложил – показал жестами, этот его лепет я не понимаю – трахать Эбигейл вместе. И ему хорошо, и мне было бы. Не захотел, ублюдок. Будь он слабее, я бы его и не спрашивал, но он сильнее. Мне с ним не тягаться… Ты смотри, что вытворяет… Ублюдок… Специально… Точно специально… Знает, что я смотрю… Чтоб он издох!