Книга Океан. Белые крылья надежды - Филип Жисе

Леопольдо улыбнулся, поставил полупустой стакан на стол и откинулся на спинку стула. Взгляд коснулся пальмы, росшей неподалеку, затем перебежал на капитана, сидевшего напротив.

– Я сам не знаю, кто я.

– Как так? – удивление отразилось на лице капитана.

– Если у нас есть немного времени, я могу рассказать вам свою историю, и тогда вы сами решите, кто я.

Капитан расстегнул еще одну пуговицу на рубашке, забрал со стола фуражку и повесил ее на колено, после чего бросил взгляд на наручные часы.

– Если вам хватит двадцати минут, то я бы с удовольствием послушал вашу историю. Но только двадцать минут. В противном случае нам придется заплатить огромный штраф портовой администрации за то, что мы вовремя не покинули порт.

– Хватит, моя история короткая как… как наша стоянка в порту, – Леопольдо допил сок, отодвинул стакан в сторону и положил локти на стол. – Все началось…

Пятнадцать минут спустя Леопольдо откинулся на спинку кресла. Взгляд метнулся к пустому стакану из-под сока.

– Теперь вы знаете мою историю, так что теперь ответить на ранее мучавший вас вопрос не составит труда… Я оставлю вас на минуту, возьму еще сока, – Леопольдо поднялся из-за столика и скрылся внутри кафе. Когда он вернулся, капитан уже успел надеть свою белую, как лебедь, фуражку и посматривал на часы с таким видом, точно хотел убедиться, не стоят ли они.

Леопольдо опустился в кресло и поднес стакан с соком к губам. Прохладная жидкость апельсинового сока устремилась вниз по пищеводу, вызывая мало с чем сравнимое блаженство от утоления жажды. Поставив стакан на столешницу, Леопольдо вытер рукой пот со лба.

– Как у нас со временем, капитан?

– Минутка-другая еще есть… Я тут, пока вы ходили за соком, кое-что обдумал и скажу, что вы точно не турист и, конечно же, не преступник. Скорее, авантюрист. Стоит уточнить, влюбленный авантюрист… или… или безумец. В хорошем значении этого слова, – поспешил добавить капитан, заметив грустную полуулыбку на губах Леопольдо. – Хотя, считаю, авантюрист, особенно влюбленный, и безумец – это слова синонимы… Леопольдо, у вас удивительная история, а вы… а вы удивительный человек. Отправиться чуть ли не на край света за девушкой, даже не зная, жива ли она. На такое способен не каждый. Эта девушка… Как вы говорили ее зовут? Ангелика?.. Эта девушка, должно быть, действительно необыкновенная, если любовь к ней заставила вас пойти на такое безрассудство.

– Самое интересное в том, – начал Леопольдо, – что я даже не знаю, люблю ли ее до сих пор. Прошло много времени, и чувство ослабло.

– Могу вас заверить, что вы любите эту девушку. Даже не сомневайтесь в этом, иначе вы бы не затеяли эту авантюру. Чувство, действительно, может, ослабло, но не умерло, а это самое главное. Если вы найдете свою фиданцату живой и здоровой – а я искренне вам этого желаю, то, уверен, любовь вернется и запылает в вашем сердце с еще большей силой… Какая интересная история, – капитан снова посмотрел на часы. – Нам стоит поторопиться. Мне предстоит еще уладить кое-какие формальности в порту, а на это также необходимо время.

Они поднялись из-за столика и поспешили по людной улице прочь от кафе, прочь от мечети Абу аль-Аббас аль-Мурси.

Глава 2

Ангелика

Шок, который они испытали, узнав, что попали на необитаемый остров, постепенно сходил на нет, а его место занимало холодное, затяжное безразличие и в первую очередь безразличие к собственной судьбе. Они лелеяли надежду о скором воссоединении с людьми, мечтали забыть о том кошмаре, что преследовал их изо дня в день на протяжении целого месяца, но суровая реальность разбила их надежды и чаяния в прах.

Первое время Алессандро и Кирк рыскали по острову как голодные ищейки в поисках хоть какого-нибудь признака человеческой деятельности на острове в настоящем или в недалеком прошлом. Остров оказался небольшой – до двух километров ширина и до трех длина – и это позволило хорошо его исследовать. Кроме небольшого шалаша в западной оконечности острова, по всей видимости, созданного руками человека, больше найти ничего не удалось. Поиски человека, который жил в шалаше, также окончились ничем, если он и был на острове, то должно быть давно его покинул. Или умер. Но тогда должны были бы остаться его кости, но их не обнаружили, по крайней мере, в самом шалаше или рядом с ним. Вместо костей удалось найти небольшую дощечку, на которой ножом было выцарапано: Джек Рами. 1989.5. Это могло быть имя человека, жившего в шалаше и год, когда… но тут мнения разделились. Винченцо, Эбигейл, Кирк были настроены пессимистично, полагали, что "1989" это год, когда Джек Рами покинул остров. В свою очередь Ангелика, Алессандро и синьора Полетте были более оптимистичны и считали, что "1989" – это год, когда Джек Рами попал на остров. Что касается цифры "5" рядом с годом, все единогласно решили, что это количество месяцев или лет, которые Джек Рами провел на острове. В любом случае о Джеке Рами вскоре забыли, а безразличие к собственной судьбе сменилось насущной необходимостью подумать о выживании на острове.

На острове не было рек, озер, даже ручьев с пресной водой. К счастью, здесь не редки были дожди. Едва ли не каждый день остров заливал короткий, но сильный тропический ливень, поэтому о пресной воде можно было не беспокоиться. О пропитании также можно было не думать до тех пор, пока на острове росли кокосовые пальмы и два вида деревьев, плоды которых оказались вполне съедобными – одно с толстым серым стволом, овально-продолговатыми листьями, продолговатыми зелеными и желтыми плодами размером с яблоко, и второе – меньшего размера, но с огромными плодами, пахнувшими так, словно их облили скипидаром. Алессандро был первым, кто попробовал плод второго дерева на вкус. По его признанию, плод тает во рту, имеет кислый вкус, но вместе с тем отдает земляникой.

Но фрукты были скорее дополнением к основному рациону, который составляли птицы, крабы, яйца черепах и, конечно же, рыба, которая водилась во множестве видов в коралловых лагунах острова. Если бы не желание вернуться к людям, остров вполне мог бы быть новым Эдемом, на котором можно жить и горя не знать. Но такая первобытная жизнь привычна для первобытного человека, а вот для жителя начала 21-го века такая жизнь – настоящая мука. Эбигейл то и дело жаловалась на отсутствие каких-либо удобств. Те же самые претензии были у Кирка и Винченцо. Ангелика молчала, но и сама была бы не против того, чтобы спать на удобной кровати, а не на ложе из листьев, которое для нее сделал Алессандро. Единственные, кто стоически переносил отсутствие каких-либо удобств, были Алессандро и синьора Полетте. Что касается синьора Дорети, то его это обстоятельство, похоже, совсем не тревожило, так как большую часть времени он проводил, замкнувшись в себе, и все попытки синьоры Полетте "вернуть его к жизни" так и оставались попытками. Синьор Дорети никак не реагировал. Большей частью сидел на берегу и смотрел на океан. Ангелике часто казалось, что он так и не смог оправиться от гибели жены и сошел с ума. Как же еще назвать человека, который то что-то бормочет себе под нос, то плачет, а раз или два из его груди вырывался то ли вой, то ли стон. В такие моменты синьора Полетте бросала все и устремлялась к нему, что-то говорила, успокаивала, гладила по голове. Ангелике было его жалко, впрочем, ей было жалко всех и себя в том числе. Она часто сидела на берегу океана и смотрела вдаль. Часто грустила и даже злилась на океан, мысленно обвиняя его в их горестях и бедах. Кого же еще обвинять, как не его? Именно он заставлял их страдать от жажды и беспощадных лучей солнца все то время, что они плавали в лодке. Именно он лишил жизни Дугласа и Стивена. А теперь, будто им было мало того, что они пережили, он забросил их на необитаемый остров, на котором им, вероятно, придется провести остаток жизни. Это было ужасно. Чувство безысходности точило изнутри, будто термит. Хотелось как можно скорее покинуть остров, но покинуть его, похоже, было возможно только отправившись на тот свет. Единственное средство, которое их могло вывезти с острова, лодка, на которой они на него попали, но она ни на что не годилась – швы, которые соединяли различные части лодки, от ее долгого использования разошлись. Но даже если с ними все было бы в порядке, от лодки все равно было бы толку как с бегемота шерсти. Не стоило забывать о "рваных ранах", нанесенных лодке зубами акул и рифами. Если остров не посетит какой-нибудь корабль, тогда они обречены на нем умереть. Как ни печалила Ангелику эта мысль, другие в голову не приходили. Им оставалось только ждать и надеяться. Так они и начали жить на острове, чередуя дни надежд с днями отчаяния. Жили все вместе на том самом месте, где высадились на остров, там, где джунгли нависали над пляжем. Именно там обустроили лагерь, соорудили нечто похожее на большой шалаш, стены которого сделали из веток и листьев, а крышей послужила резина от днища лодки. Шалаш поделили на две части – женскую и мужскую. На женской половине жили Ангелика, Эбигейл и синьора Полетте, а на мужской – синьор Дорети, Винченцо и Кирк. Алессандро же соорудил для себя маленький шалаш рядом с общим шалашом, где и ночевал.