Книга Коронный разряд - Владимир Ильин

– Что у нас сегодня по графику? – Перевел я разговор.

– Тебя бросает девушка.

– Отлично, – откинулся я на кресло машины, с некоторой обескураженностью постучав пальцами по коже сидения. – Информация достоверная?

– Мы, между прочим, не просто так «А» класс! А – аналитика! – Важно заключила сестра.

– Ну, вы только восьмой, – усомнился я.

– Тебе ее финальную речь дать почитать? Гарантирую совпадение на восемьдесят процентов! Спорим? – Азартно повернулась Тоня.

– На дорогу смотри.

– Ой, – пискнула она, оттормаживаясь перед безликим микроавтобусом мелкой фирмочки по ремонту сельхозтехники.

А потом и вовсе вдавила педаль тормоза, когда машина впереди встала. Резко прозвучал клаксон нашего авто под неодобрительные слова Тони.

– Чтобы такого я от тебя не слышал. Дома язык с мылом помоешь. – Одернул сестру, и на всякий отцепил свой ремень безопасности.

– Но… – заканючила она.

– Кольца активируй сейчас же. – Оборвал я, заметив, как распахнулась откатная дверь фургончика.

Капризы кончились моментально, а от Тони по салону повеяло волной Силы, еще не оформившейся в видимую форму защитных щитов, но уже готовую принять любой удар.

– Отбой, – выдохнул я напряжение, стоило разглядеть парня, вышагнувшего на асфальт.

Как-то неправильно на него лето действует. Солнышко, витамин «Д» – это я понимаю, но если сравнить нынешнего Артема Шуйского с тем щуплым пареньком, которым он был в первый день нашей встречи, выходило, что распирает его раза в полтора за год. В общем, если быть объективным, Артем не вышагнул из минивэна, а выкарабкался из него. Стянул с себя.

А затем жизнерадостным прямоугольным объектом, два метра диагональю, зашагал к нашей машине, распугивая машины со второй полосы.

Был он одет в пеструю майку, будто сшитую из государственного флага какой-то африканской республики, снятого собственноручно с флагштока перед тамошним правительством. Две разросшиеся пальмы ног прикрывали белоснежные шорты, а сандалии казались разорванными внутренним давлением кедами. Ну и, конечно же – улыбка, искренняя и чистая, чтобы горожане от такой харизмы не стали разбегаться в разные стороны.

– Превед, медвед.

– Привет, – спотыкнулся он заготовленной фразой и наклонился к окошку. – Ты почему трубку не берешь?

– Здравствуйте, – ангелочком пропела Тоня.

– Привет! – Отреагировал на нее Артем, ослепив отраженным от зубов солнечным светом. – У тебя сегодня крутой водитель, а?

– Ага. Правила соблюдает, посередине дороги не встает.

– Слушай, мы тебя еле в городе отыскали, – с укоризной отреагировал он. – Всех постовых подняли, чуть ли не план перехват. А у тебя вон, телефон вызовом мерцает. Почему не отвечаешь?

– Я тебя в последний раз видел два года назад, – Повернулся я по направлению движения машины и добавил холодно. – И ты был очень занят для меня.

– Максим! – Жалобно простонала крыша Опеля от возмущенного движения руки Артема. – Дался тебе этот момент!

– Это был очень важный хоккейный матч, и ты должен был стоять на воротах!

– Да я в эти ворота еле залазил!

– Ты был идеален для этой миссии, – согласно кивнул я. – Без тебя, мы чуть не проиграли.

– Так, стоп! – Поднял он руки. – Но не проиграли ведь, верно?

– Да, без тебя.

– Так в чем дело?!

– Вы тоже справитесь без меня.

– Да там твой родственник в аэропорт приехал! – Воскликнул Артем, теряя терпение. – Рухнул с неба на взлетку без разрешения, попробуй его выкинь теперь, «виртуоза» чернобородого! У нас аврал, эвакуация! Сорок рейсов возвращены, две тысячи человек кое-как устроили по всем гостиницам!!!

Мимо, объезжая нас, пытались прислушиваться к экспрессивной речи другие водители, но неведомо откуда взявшийся регулировщик быстро оживил движение. Даже двух наших попутчиков на джипах тоже прогнали вперед.

– Грустно вам. – Покачал я головой.

– Да он тебя требует, Максим! Тре-бу-ет! У меня в княжестве!!! – Чуть ли не рычал Артем, от гнева сжав ладони в кулаки.

– Совсем грустно. Сочувствую.

– Да есть в тебе хоть капля понимания?! – Посмотрел он хмуро, вновь кладя лапищу свою на крышу машины. Сталь ощутимо прогнулась, но убирать руку он не стал.

Я бы, наверное, предложил ему присесть, если бы хотел. Но так – была дружба, а стало «я занят» и «я очень сильно занят», быстро сменившееся в «Артема нет» голосом камердинера. Отец говорил что-то про его статус, а по мне так – статус друга, он всегда выше.

– А ты мне прикажи? – Холодно предложил я ему.

Вообще, может. На его земле живем, хоть и присягу не давали. Под его защитой стоит дом. Правда, я спас ему жизнь, но за это они уже откупились парой построек и княжеским самолетом с бесконечным топливом.

– Ты сам-то как? – После паузы и досадливого закусывания губы, обратился он.

– С универом не получилось. На работе проблемы. Девушка бросает. Тонь, точно бросает?

– Ага.

– Вот. Как выпускной? – Не дал я ему время проявить эмоции.

– Да там, – махнул он рукой, глядя на дорогу. – В лес пошли, до родников. Все клещей наловили – слезы, сопли, истерика, предсмертные признания в любви. Никакой водки не надо, полный комплект. Вообще по лесу ходить не умеют. А у вас?

– Ресторан хотели нанять, так в последний час решили на теплоходе. Удачно вышло, на первом этаже здания в тот вечер сберкассу грабили, в зале людей постреляли.

– Да, слышал. Ищут гадов, обязательно найдут.

Я чуть наклонился вперед, выглядывая черные джипы. Недалеко, возле магазинной парковки перед поворотом стоят.

– Остается пожелать удачи.

– С университетом помочь? – Искренне, как показалось, спросил Артем.

– Нет, в Москву поеду. Три дня, чтобы документы подать. Успеваю.

– А может и правильно, – согласился он. – Я бы, веришь, сам махнул. От этого всего, – указал он на город. – Хотя бы лет на пять.

– Сложно это, дорого. – Посочувствовал уже искренне.

Ведь его бизнес – размером в княжество. И тут даже не две тревожные трубки вводить надо, а даже не знаю, как и быть.

– Но у тебя же получилось? – Неожиданно произнес Артем.

– У меня в аэропорту не сидит непонятно кто.

– Ой, не трави душу. Ладно, не бери в голову. Разберемся, – вздохнул он. – Извини, что попытался тебя в это дело притянуть. Я ведь понимаю…

Для Артема вовсе не секрет, что у меня есть только одни родственники – те, что живут в моем доме. Иные, кто считают меня своим вне моей воли, мне чужие. И мне все равно, что они там хотят.