Книга Корона страны невидимок - Татьяна Русакова

— Дай! — воскликнул мальчик, но тябис оказался проворнее. Сахар коротко хрустнул, и зверёк послушно открыл рот, как бы говоря: «Ты же видишь, здесь и нет ничего».

Лука рассмеялся, а мужчина сказал виновато:

— Оголодали в дороге. Вы их в траву отпустите, пусть поохотятся, утром сами придут.

Ребята переглянулись. Страшновато было расставаться с пушистыми малышами. А вдруг сбегут совсем?

— Доверяйте им, как они поверили вам, — тихо сказал незнакомец.

Лука решился первым и посадил своего тябиса в траву. Тот коротко пискнул и шмыгнул в заросли. Сенькин зверёк взглянул на хозяина, выжидающе подняв голову.

— Иди, бродяга, — вздохнул мальчик.

Мужчина улыбнулся.

— А теперь спать, — приказал он. — Скоро рассвет.

— Но мы же… — растерянно начал Сенька.

Незнакомец нахмурился:

— Малы ещё спорить, — сердито сказал он. — Где это видано, чтобы Гедар спал, когда мальчишки огонь стерегут?

Лука открыл было рот, чтобы возразить, но тут же зевнул так сладко, что Сенька едва не рассмеялся. Ему просто не хватило сил. Сон — неодолимый, сладкий, — навалился на них внезапно, и, как они ни сопротивлялись, мигом одолел. Трава под щекой была мягкой, а шкура, накрывшая их сверху, — лёгкой и тёплой. «Как странно пахнет», — успел подумать Сенька, проваливаясь в бездонный омут сна.

Глава 14

Сенька проснулся внезапно, как от толчка. Впрочем, когда он открыл заспанные глаза, оказалось, что этот самый толчок ему не почудился.

— Вставай, — пихнул его Лука.

Было совсем светло.

— Что, уже утро? — спросил Сенька, потягиваясь.

— Тихо! — прошипел Лука. — Костёр погас!

— А… где?.. — растерялся Сенька, озираясь.

— Где, где… — проворчал Лука. — Нет никого, видишь? Проспали мы с тобой!

Сенька вскочил и припустил за хворостом следом за Лукой.

— Куда он делся? — пропыхтел он, таща за собой здоровенную охапку.

— Не знаю, — хмуро отозвался Лука и передразнил: — Где это видано… Да чтобы Гедар спал…

Они свалили хворост у костра и присели, разглядывая угли.

— У тебя нет спичек? — с надеждой спросил Лука.

— Не курю, — уныло ответил Сенька.

Лука посмотрел на него как-то странно, но ничего не сказал, а подошёл к спящему мальчишке, который сдал им пост. Присев, потряс его за плечо.

— Ты чего? — пробормотал паренёк, поплотнее укутываясь в шкуру. — Отстань, рано еще!

— У тебя есть, чем зажечь костёр? — смущённо прошептал Лука.

— Зажечь? — сон разом слетел с мальчишки. — Вы что, потеряли огонь?

— Да понимаешь… — виновато пробормотал Сенька, но тут Лука дёрнул его за рукав. Видно, что не привык оправдываться.

Мальчишка вскочил, оттолкнув друзей локтем. Присев у костра, он едва не заплакал:

— Мальки сонные! Да вам у мамкиного подола сидеть! Пустозвоны! Токульские пустышки! — выпалил он на одном дыхании.

Почему-то «токульские пустышки» задели Сеньку больше всего.

— Ты чего орёшь? — спросил он, сжимая кулаки. — Мы дежурство честно сдали!

Лука дёрнул его за рукав, и Сенька, засопев, замолчал. Жаловаться на ночного незнакомца было как-то… мелко.

— И кому же вы его сдали? — паренёк поднялся, угрожающе надвинулся на Сеньку. — Хоть бы не врал, Гедар новоявленный! Сказочник его светлости! — Он ехидно поклонился, помахав полами несуществующей шляпы, и спросил, заметив, как вытянулось лицо Сеньки: — Ты чего? Летура увидел?

— Как ты сказал? Гедар? — тихо переспросил Лука.

Паренёк зло посмотрел на Луку.

— Гедар, Гедар, не ослышался! Вруны несчастные!

Сенька взглянул на товарища. Лука сжал зубы так, что на лице заиграли желваки, но сдержался.

— Помолчи, — приказал он. — Мы его видели.

— Кого? — не понял паренёк.

— Этого твоего… Гедара.

Дружный хохот за их спинами заставил ребят вздрогнуть. Они обернулись. Несмотря на смех, лица поднявшихся с земли и окруживших погасший костёр мужчин сулили мальчишкам много неприятностей.

— Кого ты видел, детка? — издевательски спросил рыжий верзила, крепко ухватив Луку за плечо.

Сенька шагнул на помощь приятелю, но не успел ничего предпринять.

— Погоди, Махо! — пробасил здоровяк постарше. — Пусть мальки расскажут, как с самим Гедаром миллагу пили!

Хохот, раздавшийся после этого, способен был оглушить кого угодно, но звучал, скорее, зловеще, чем весело.

— Миллагу не пили, а подежурить у огня он сам предложил! — выпалил Сенька, и, перекрикивая новый взрыв хохота, отчаянно выкрикнул. — Он нам тябисов подарил!

На мгновение всё смолкло.

— Да? — недобро спросил здоровяк. — И где же они?

Наступившая тишина заставила стоящих плечом к плечу мальчишек поёжиться. Она была такой же злой и напряжённой, как сомкнувшиеся вокруг них люди.

— Они… убежали, — покраснев от досады, сказал Сенька.

Казалось, даже деревья содрогнулись от оглушительного воя, хохота и улюлюканья, вырвавшегося из лужёных глоток работяг.

— Ах ты, саюк полуночный! — почти ласково прохрипел рыжий детина, держащий за плечо Луку, и легко, не напрягаясь, оторвал того от земли, подхватив другой ручищей Сеньку. — Придётся вам повисеть вниз головой, гедары, пока Фост огонь добывает.

— Пусти! — яростно изогнулся Сенька, едва не плача от унижения, от издевательского смеха, всё ещё звучащего в ушах. Детина встряхнул мальчишек так, что у Сеньки и Луки клацнули зубы.

— Молчи лучше, саю… — начал он, но в это мгновение словно серая молния скользнула по груди Сеньки, шелковисто мазнув по щеке, и вместе с яростным воплем рыжего детины к Сеньке пришла свобода.

— А! Отцепи его! А-а-а! — вопил побелевший от ужаса обидчик, мигом выпустивший мальчишек, и тряс пальцем, на котором висел маленький серый зверёк. Второй малыш бодро вскарабкался на плечо Луки, по-хозяйски обхватив лапами ухо мальчика.

— О-о-о, ночная лихорадка! — пораженно выдохнул кто-то из первых рядов зрителей, — Тябисы, чтоб мне сдохнуть!

Глава 15

Следующие полчаса сделали Луку и Сеньку знаменитыми. В сотый раз мальчишки пересказывали историю о ночном незнакомце, подошедшем к костру, о том, как он заставил их лечь спать, о чудесном подарке, который оставил им Гедар. Тябисы и сейчас зорко охраняли хозяев. Маленький тябис Луки сидел у него на плече, а зверёк Сеньки продолжал деловито обследовать карманы своего нового владельца. О, какими взглядами их провожали! В них светились жадное любопытство, зависть, опасение и даже страх.