Книга Ловушка на умников - Владимир Аверин

Дина ушла в комнату, а Вадик послушно сел на корточки, прислонился спиной к горячей, нагретой солнцем стене и, положив руки на колени, уставился на серый декоративный щит, прикрывающий ржавые стойки балкона. Посмотрев на свои часы, он засек время и через десять минут почувствовал, что ноги у него затекли, спина стала деревянной, а перед глазами от долгого глазения на серый балконный щит запорхали желтые бабочки.

— Это бабочки-капустницы, — услышал он голос Дины, которая наконец-то вышла на балкон и, заметив бегающий взгляд Вадика, усмехнулась: — Можешь встать, предки Ушли.

Бабочки оказались настоящими, но мышцы тоже по-настоящему онемели. Чтобы подняться, Вадику пришлось взять Дину за руку. Они вошли в гостиную, Вадик устроился в кресле и попросил:

— Принеси попить, пожалуйста. У меня не горло, а пустыня Невада. Лучше чего-нибудь несладкого из холодильника.

— Ты имеешь в виду колбасу?

— Нет, колбасу всегда имеет в виду Пузырь, даже когда говорит о воде. А когда я говорю о воде, я имею в виду воду. Простую холодную воду без цвета и запаха. Можно с пузырьками.

— Кстати, о Пузыре. Тебе не кажется, что ты слишком накручиваешь? Может, он просто уронил торт у семьдесят пятой квартиры, а потом пошел покупать другой. Купил и сейчас лопает его в каком-нибудь безлюдном месте в полном одиночестве? — предположила Дина.

— Ничего я не накручиваю. Пузырь влип в гнусную историю, это точно. Если у меня сейчас от сухости не треснет горло, то я тебе кое-что расскажу.

Дина принесла запотевшую бутылку минералки, поставила ее на стеклянный столик рядом с Вадиком, а сама села на диван. Ситников залпом выпил из горлышка холодную газировку и минуту молча сидел, переводя дыхание. Потом Вадик рассказал Дине о том, что произошло после того, как он вместе с Кристиной вошел в семьдесят пятую квартиру.

Дина внимательно выслушала Вадика и деловито предложила:

— Теперь надо связать факты в единое целое. Исчезновение Пузыря указывает на одно — мы имеем дело с серьезными людьми. Скорее всего, мы столкнулись с организованной преступной группой, в которую входит Кристина, мужчина, с которым она говорила по телефону, и кто-то третий по имени Петр. Вероятно, этот Петр у них самый главный, потому что без него они даже из Москвы не могут уехать. А всего их — трое.

— Ты забыла про четвертого. Кроме этих троих, существует еще какой-то четырнадцатилетний пацан, которого они упустили и теперь ищут.

— Как? — удивилась Дина. — Разве Кристина говорила не о Витьке Пузыренко?

— Хм, — усмехнулся Вадик. — Я думаю, она говорила не о нем.

— Почему?

— Да потому, что Пузырь — трус, каких свет не видел! Он и в футбол не играет потому, что боится мячом покалечиться. С Пузырем любой первоклашка справится, не то что взрослый. Даст ему подзатыльник или просто покрутит кулаком у него перед носом, и Пузырь пикнуть не посмеет, а сбежать и подавно. К тому же если бы он сбежал, то давно был бы дома. Нет, — покачал головой Вадик. — Кристина говорила не о Пузыре. Есть в этой истории еще один человек — тот, кто бросил из окна пятисотку с просьбой о помощи. Ему лет четырнадцать, он смелый, сообразительный пацан, замешан в делах этой преступной группы, много об этих делах знает, но хочет завязать и порвать с преступниками. А зовут его Петр.

Пока Вадик выдвигал свою версию, Дина смотрела на него с иронией.

— Ты настоящий Шерлок Холмс, — с улыбкой сказала она. — С такой уверенностью говорить о человеке, которого в глаза не видел, может только великий сыщик или полный придурок! Допустим, ты слышал от Кристины, что сбежавшему пареньку около четырнадцати лет и что его, возможно, зовут Петром. Но почему ты решил, что он смелый и сообразительный?

— Очень просто. Смелый, потому что сбежал, ведь на побег тоже нужно отважиться. Сообразительный, потому что написал записал на пятисотке, а не на простой бумажке, которую никто бы не поднял и не прочитал.

— Ну-у-у, это легко, до этого я и сама могла бы додуматься, если бы захотела. А как ты до остального додумался, ну, что он замешан в делах преступников, но решил с ними завязать?

Вадик вальяжно положил ногу на ногу, поднял правую бровь, как великий сыщик, и произнес:

— Элементарно! Он хотел завязать и сбежать от бандитов, поэтому и сбросил пятисотку, чтобы его освободили. А заперли его потому, что он много знает про пироги этой банды и может эту банду выдать. Согласись, заколотить окна в квартире — это не самый надежный способ изолировать человека от внешнего мира, ведь так?

Дина кивнула.

— Значит, преступники надеялись не на крепость гвоздей, а на благоразумие этого Петра! У него у самого рыльце в пушку, ну, в смысле рыло в пуху, понимаешь? Поэтому ему в милицию попадать никак нельзя, он сам замешан в левых делах. Если он начнет бить стекла и с балкона звать на помощь, то ему волей-неволей придется иметь дело с милиционерами, а ему это невыгодно, для него это — кранты! Поэтому он и попросил вызвать спасателей, чтобы они открыли дверь и он смог бы улизнуть из квартиры и не объясняться с милицией.

— Не очень-то сообразительный, раз не смог додуматься разбить окно и, как ты, спуститься по пожарной лестнице.

— Не сравнивай меня с ним. Я спустился с десятого на восьмой, а ему пришлось бы пилить с десятого этажа на первый через девять лоджий, то есть через девять квартир. А людям не нравится, когда залезают на их лоджии. В таких случаях они вызывают милицию. К тому же в вашем доме половина люков наверняка наглухо заделаны, и мне просто повезло.

— Если все так, как ты говоришь, то я не понимаю, что случилось с Витькой Пузы-ренко?

Вдруг Вадик шлепнул себя ладонью по лбу.

— Совсем забыл, — сказал он, доставая из кармана сложенный вдвое листок. — Старый стал, памяти совсем нету. Пора таблетки пить от этого… как его…

— От склероза.

— Во-во, от него. — Вадик передал Дине листок и сказал: — Я вырвал его из блокнота, а блокнот нашел в письменном столе в семьдесят пятой квартире. Он лежал рядом со школьной тетрадкой Ирки Медведевой.

Посмотри, тебе о чем-нибудь говорят эти числа? Может, это расписание уроков или еще какая-нибудь школьная лабуда?

— Ты хочешь узнать, кому принадлежат эти записи, Ирке Медведевой или Кристине?

— Вот именно. Если Ирке, то можно этот листок спокойно выбросить, а если Кристине, то придется поломать башку, чтобы расшифровать эту филькину грамоту.

Дина стала внимательно рассматривать загадочные надписи, сделанные шариковой ручкой на блокнотном листе:

«ЯРОСЛАВ

С016

3030

20.06.50.

25.06.50.

30.06.50.

05.07.50.

10.07.50».

— Ну как? — спросил Вадик, когда Дина, задумчиво нахмурившись и беззвучно шевеля губами, стала в третий раз перечитывать первые три строки. — Тебе это о чем-нибудь говорит?