Книга Колыбельная для жертвы - Стюарт Макбрайд

Да пошло оно все.

Я поковылял через дорогу, кряхтя от боли при каждом шаге, дернул дверь паба. Она открылась в небольшой тамбур. Свет пробивался сквозь мутные стекла внутренних дверей. Толкнул их и прошел внутрь.

Бог его знает, когда я последний раз был в «Голове почтальона». Наверное, это было тогда, когда нам пришлось здорово напрячься, чтобы арестовать Спенсера-Резака. Нас было человек пятнадцать, шесть из которых провели потом всю ночь в неотложной помощи, им там искромсанные лица зашивали.

Уже тогда это место было лачугой, а сейчас стало еще хуже. Две стены выскоблены до кирпича, куски деревянной опалубки ощетинились проржавевшими шляпками гвоздей, все еще державших в некоторых местах куски гипсокартонной облицовки. Покрытая шрамами барная стойка протянулась во всю длину комнаты, на ней в разных местах валялись пачки газет, ручки пивных кранов торчали под разными углами. Небольшая кучка инструментов – отвертки, гаечные ключи, молоток – лежала рядом с изящным фарфоровым кувшином с логотипом «Рейнджеров».

Большая часть деревянных стульев и столов была свалена в углу рядом с неработающим игровым автоматом, несколько оставшихся стульев расставлены полукругом у пары треног. Одна держала белую лекционную доску, другая – доску-флипчарт, обе разрисованы знаками подпунктов и стрелками.

Поясные фотографии всех семи жертв приколоты к стене рядом с туалетами. Над шестью из них прилеплены зернистые фотокопии написанных от руки писем. На этих листах бумаги не было белого цвета, только серый и зернисто-черный. Наверное, их копировали так часто, что рукописный текст расплывался и буквы налезали одна на другую. Над автоматом с сигаретами подвешен телевизор с блестящим плоским экраном, внизу, на полу под ним, разводы гипсовой пыли.

И ни одной живой души.

Я бросил свой пластиковый мешок на ближайший стол:

– Эй!

Откуда-то из-под барной стойки донесся голос, густой и хорошо поставленный:

– А, вы как раз вовремя. Будьте умницей, передайте мне разводной ключ.

Умницей?

Я подошел к бару, взял из кучи инструментов разводной ключ. Взвесил в правой руке, шлепнул о ладонь левой. Очень даже подходящая вещь для того, чтобы оформить кому-то сотрясение мозга. Правда, сначала нужно до него добраться.

Поставил здоровую ногу на металлическую подножку, приподнялся. Перегнулся через барную стойку, посмотрел вниз.

На полу на спине лежал высокий мужчина, рукава хрустяще-белой рубашки закатаны по локоть, розовый галстук засунут внутрь, между двумя пуговицами. Пыль испачкала черные в полоску брюки, приглушила блеск модных брогов. Удивленно вскинул на меня волосатую седую бровь. Бровь шла в комплекте с короткими, зачесанными назад висками и военными усиками.

– Вы, должно быть, бывший детектив-инспектор, о котором мы столь наслышаны. – Он сел, отряхнул руки и протянул мне одну. – Я так полагаю, вы тот самый парень, который позволил сбежать Потрошителю?

Вот ведь наглый ублюдок.

Я на это не повелся, просто выпятил подбородок и расправил плечи:

– Я уже несколько дней никого не изувечил, хочешь попробовать?

– Интересно… – Он улыбнулся. – Мне не говорили, что вы такой чувствительный. Скажите, вы всегда были таким? Или после того, что Мальчик-День-Рожденья сделал с вашей дочерью? Вам становилось хуже, когда очередное письмо с фотографией падало в ваш почтовый ящик? Когда вы видели в каждом письме, как жестоко он пытает ее, раз от разу? Из-за этого?

Я крепче сжал в кулаке разводной ключ. Процедил сквозь стиснутые челюсти, жилы на шее напряглись.

– Это ты мой попечитель?

Пожалуйста, скажи «да». Наверное, будет очень приятно раскроить тебе череп.

6

– Ваш попечитель? – Он рассмеялся, смех перешел в фырканье и смолк. – Ах ты боже мой, конечно нет. Скажите мне, бывший детектив-инспектор, вы понимаете что-нибудь в пивных насосах?

– В каком смысле?

– Знаете, раньше мне не приходилось иметь с ними дела – сам-то я больше по джину с тоником, – но мне нравится думать, что я что угодно могу сделать своими руками. Так что, вы специально позволили ему уйти или все дело в недостаточной компетентности?

Точно, именно в этом все дело.

А потом голос у меня за спиной:

– Эш?

Элис. Сменила костюм на полосатый серо-черный топ и узкие джинсы, из концов которых торчала пара ярко-красных «конверсов». У бедра кожаная сумка, вроде поношенной сумки курьера. Кудрявые каштановые волосы, не собранные в пучок, разлетелись в разные стороны, когда она, промчавшись через комнату, прыгнула на меня. Обхватила руками за шею. Зарылась лицом мне в щеку. И крепко-крепко обняла.

– О господи, я так по тебе соскучилась! – Слезы замочили мне кожу.

Ее волосы пахли мандаринами. Как когда-то у Кети…

У меня глубоко под ребрами что-то щелкнуло. Я закрыл глаза и тоже обнял ее. А потом то, что щелкнуло, расползлось по грудной клетке, и она раздалась вширь.

Урод в рубашке с галстуком запричитал:

– Послушайте, если вы собираетесь совокупляться, мне бы очень хотелось, чтобы вы делали это не здесь. Забирайтесь на второй этаж, а я видеокамеру приготовлю.

Элис откинула голову, ухмыльнулась мне:

– Не обращай на него внимания. Он просто пытается вызвать ответную реакцию. Лучшее, что тут можно сделать, это позволить ему продолжать до тех пор, пока ему самому не надоест. – Влепила мне в щеку сочный поцелуй. – Ты похудел. Хочешь чего-нибудь съесть, ну, в смысле, я могу заказать какой-нибудь еды навынос, или мы могли бы сходить в ресторан, хотя нет, в ресторан мы не можем, Медведь хочет, чтобы мы оставались здесь и ждали, когда он вернется с пресс-конференции, я так рада, что тебя выпустили! – И все это на одном дыхании.

Еще раз сжала меня в объятиях, потом отпустила.

Показала пальцем на парня у барной стойки:

– Эш, это профессор Бернард Хантли, наш специалист по вещдокам. – Снова тепло ее руки у меня на щеке. – Ты в порядке?

Я пристально взглянул на Хантли:

– Посмотрим, посмотрим.

Он прислонился к бару:

– Мы с мистером Хендерсоном наслаждались несколько грубоватым обменом мнениями, в философском плане, о его дочерях и о Мальчике-День-Рожденья.

Глаза Элис расширились. Она перевела взгляд с Хантли на разводной ключ, зажатый у меня в кулаке, потом снова уставилась на него:

– Ох… Нет. Это на самом деле не самая замечательная идея. Поверьте мне, есть несколько…

– Вы так и не ответили на мой вопрос, мистер Хендерсон. – В углах его глаз прорезались глубокие морщины. – Так почему же вы позволили Потрошителю уйти?