Книга Тихая ночь - Чарльз Эллингворт

Разнообразные слухи проникали в коллективное сознание людей. Рассказы о судьбе жителей Восточной Пруссии, которую летом захватили бойцы Красной Армии, смаковались и подогревались приспешниками Геббельса. Изнасилования, пытки, заколотых штыками и сожженных заживо детей фотографировали и записывали. Дороги прогибались под тяжестью грузовиков и конских повозок, на которых сидели совсем еще мальчишки — розовощекие, с ломающимися голосами, но уже в военной форме. Рядом с ними — бойцы фольксштурма, ветераны прошлых войн, которые никак не могли поверить, что добровольно идут на смерть второй раз за одну жизнь. Время от времени военные бомбардировщики противника появлялись в небе, выискивая движущиеся колонны автомашин или поездов. Люфтваффе[17] сражались на западе страны. А немецкие крестьяне продолжали трудиться, собирать картофель под серым небом, вязать снопы, отгоняя назойливых грачей и скворцов, пахать землю и сеять. Грязь и смрад, усталые лошади и только где-то вдалеке — шум молотилки и поднимающиеся в небо кольца серого дыма.

Несмотря на данное Максу обещание, Мими осталась в Силезии, игнорируя требования друзей и родственников уехать на запад, в дом своих родителей в Баден-Бадене. У подножия гор Шварцвальд в нетронутом войной городе она могла бы дожидаться прихода западных союзников. Мими же говорила о своем долге и ответственности, что было отчасти правдой. Но основная причина ее отказа крылась в небольшой лестнице, которая вела в ее спальню, в мир чувственных утех. Каждый вечер Мими прислушивалась к шагам на лестнице, по которой французский заключенный поднимался к ней, и ожидала его с волнением и трепетом. Ее сексуальность расцвела, как весенний цветок, тянущийся к свету и теплу под заботливыми руками умелого садовника.

* * *

Мими двигалась в такт с неуемной силой Жерома, возбуждаясь еще больше от его учащенного и резкого дыхания. Она крепче обняла его, чувствуя внутри себя нарастающий пик наслаждения…

После они лежали утомленные, прислушиваясь к потрескиванию огня в камине, освещавшего их обнаженные тела. Мими ощутила, как Жером вышел из нее, но их бедра были все еще прижаты друг к другу. Если бы ее спросили, какой момент интимных отношений ей нравится больше всего, она бы выбрала именно этот — когда нет слов, только удовольствие, кульминация, которой достигают двое, получая невероятное наслаждение.

Жером медленно перекатился на другую сторону кровати, потянув Мими за собой. Так они и лежали, мокрые от пота. Он ласкал ее грудь одной рукой, а другая переплелась с ее пальцами, вычерчивая причудливые узоры в воздухе.

— Мы никогда так не делали.

Жером ответил не сразу.

— Кто?

— Эрик и я.

— Не занимались сексом?

— Да нет. Не лежали вот так после секса. Он просто отворачивался и засыпал.

Мими показалось, что Жером ей не верит.

— Это самый приятный момент.

— Я знаю. По крайней мере, теперь знаю.

Мими приподнялась и положила руку ему на грудь, поглаживая соски. Жером даже закрыл глаза от удовольствия, когда она провела пальцем линию к его животу. Мими наслаждалась телом другого человека, ей нравилось исследовать его без тени смущения, давать и получать удовольствие. Жером посмотрел на нее, когда ее пальцы достигли его бедра.

— Ты была счастлива?

Мими замедлила движение руки.

— Да. Думаю, да, была. — Она вдруг осознала, что говорит о своем муже в прошедшем времени. — Это было по-другому. — Она положила руку ему на живот. — Он был… Вернее, он намного старше меня.

— Это имеет значение?

— Нет.

— Тогда зачем ты об этом говоришь?

Мими задумалась.

— Дело не в разнице в возрасте, а в том, что он мыслит и думает по-другому. Он озабочен только своей семьей, своими обязанностями. Мне даже трудно себе представить, как бы он выглядел, если бы был одинок. Традиции и устои слепили из него человека, который мыслит в одном направлении.

Мими смутилась от собственной откровенности. Жером нежно погладил ее по щеке и привстал, чтобы поцеловать ее губы. Затем откинулся на подушку.

— Если тебе это неприятно, не говори о нем. Думаю, не стоит продолжать.

— Нет. Я хочу говорить. Правда. Просто я никогда раньше никому не рассказывала о своем муже. Даже своей лучшей подруге Еве. Мне было стыдно. Да, стыдно.

— Почему? Он плохо относился к тебе?

— Нет, что ты. Никогда. Он всегда был добр со мной. Наоборот, мне стыдно за себя. — Мими не могла смотреть в глаза Жерому и поэтому перевела взгляд на миниатюру Фрагонара[18]. — Я все время спрашивала себя, почему я вышла за него замуж.

— Люди вступают в брак по разным причинам.

— Видимо, мои мотивы были не совсем бескорыстными.

— Ты хотела стать графиней?

— Да.

— Жить в большом доме?

— Да, я этого хотела. А еще хотела финансовой стабильности.

Мими заметила, как Жером пожал плечом.

— Знаешь, женщины часто выходят замуж по меркантильным соображениям.

— Может быть, но я не лучше их. Мне нечем гордиться, правда? Перед подругами таким не похвастаешься. А перед тобой — тем более.

— Людям свойственно ошибаться.

Его замечание показалось Мими обидным. Она резко отвернулась и посмотрела на огонь в камине.

— Да, свойственно. — В ее голосе прозвучали гневные нотки. — И они ошибаются.

Жером положил руку ей на бедро.

— Прости!

Мими чувствовала, что он говорит искренне, но все же подождала еще немного, чтобы улеглась обида.

— Это не просто чувство вины.

Жером погладил ее по бедру, как бы соглашаясь с ее словами.

— Я не могу понять, как я все это допустила. Неужели я настолько поверхностна или неуверенна в себе? Если бы я взглянула на себя со стороны, я бы сказала, что это именно так.

Мими, покусывая губы, заставила себя посмотреть в глаза Жерома. Его волосы, обычно зачесанные назад и открывающие высокий лоб, были в полном беспорядке. Еще минуту назад он ласкал ее сокровенные прелести, а она гладила его по голове. Жером наклонился к ней и поцеловал ее ухо. От неожиданности Мими вздрогнула. Что влекло ее к нему? Секс? Ум? Тело? Нет. Его способность проявлять нежность.

— Я смотрю на тебя со стороны, но не нахожу тебя поверхностной.

— Ты меня утешаешь.

— Что ты! Я не умею этого делать.

Они улыбнулись. Его умение перевести все в шутку часто помогало им выйти из затруднительного положения.