Книга В Пасти Льва - Майкл Фрэнсис Флинн

«Помолчи, Шелковистая. У Равн есть приборчик, который как бы говорит: „Нет, меня тут нет“. Он глушит датчики движения в ее непосредственной близости. Если нам удастся его выкрасть или Фудир сумеет его скопировать — мы сможем подобраться к ней, пока она спит, и при этом не поднять тревогу».

«Ага, щас! — подумал Фудир. — Так она мне и позволила здесь мастерскую устроить».

Они подошли к т-образному перекрестку коридоров. Длинный тянулся мимо кают-компании и того чулана, в котором недавно очнулся человек со шрамами, и заканчивался внешним воздушным шлюзом. А перпендикулярный вел к столовой, за которой располагалась кабина пилота. Поджав губы, Олафсдоттр внимательно осмотрела оба коридора.

«Сигнализация сработала вон там, — заключила Шелковый Голос. — Должно быть, в ее звучании закодировано местоположение сработавшего датчика. Последовательность длинных и коротких сигналов».

Олафсдоттр разочарованно проводила Донована до кают-компании.

— Будь хо-оро-ошим мальчихо-ом, — сказала конфедератка, — и нихуда не ухо-оди.

Она затворила и непонятно зачем заперла дверь.

Межзвездные путешествия занимали много времени — недели, а то и месяцы, в зависимости от локальной скорости пространства, — а вот внимания пилота почти не требовали, за исключением тех моментов, когда корабль входил на дорогу или же покидал ее. Именно по этой причине кают-компания, как правило, была завалена тем грузом, который знаменитый философ Сакена Акобунду называл «великим культурным континуумом»: литература, музыка, живопись, путешествия, наслаждение природой, спорт, мода, всякая социальная мишура, всевозможные средства для обмана чувств. Предпочтения подлинного владельца судна, судя по всему, лежали в самых низших слоях этого континуума. Как когда-то рассказывала человеку со шрамами бан Бриджит, существует всего семь смертных грехов… и центр удовольствия ответственен как минимум за пять из них.

Но сейчас больше всего удовольствия человеку со шрамами доставило то, что Фудиру удалось взломать навигационную систему при помощи панели управления. Благодаря этому он выяснил, что через пару недель ползанья в ньютоновском пространстве они выйдут на высокую орбиту Абалона. Стало быть, Олафсдоттр нескоро вернется в кресло пилота. Чем не идеальное время для того, чтобы захватить судно?

Впрочем, раз уж он додумался до такого, то и его соперница это понимала. И она будет особенно осторожна.

А потому Донован всецело отдался изучению личности настоящего владельца. Не было гарантий, что эти знания дадут хоть какие-нибудь преимущества; всего лишь небольшая вероятность существования неких скрытых возможностей моносудна «Шон Бета», о которых Олафсдоттр не подозревала. К примеру, тайник с оружием. У самой конфедератки человек со шрамами видел пока только шокер, но не сомневался, что она хорошо вооружена.

Времени оставалось мало. После Абалона их ждал Меграном. А затем — Удавка, когда поворачивать назад будет поздно. С Удавки нет ни единого ответвления до самой Генриетты, находившейся в пространстве Конфедерации.

Следующим вечером Фудиру удалось установить имя настоящего владельца — Ригардо-джи Эдельвассе Дамтвейтский с Мира Фрисинга — и удивительно успокаивающее название компании, на которую тот работал: ООО «Материально ответственные контрабандисты». Донован победил в игре на выжидание.

— Они не растут, да? — спросила Олафсдоттр, как обычно, настороженно наблюдавшая за ним от двери, отделявшей столовую от кабины пилота. Разумеется, она вначале поела сама, а теперь смотрела, как ест Донован.

Человек со шрамами запрограммировал для себя тикку и наан[4] и теперь звучно и аппетитно чавкал, используя лепешку вместо ложки, чтобы зачерпывать кусочки курятины. Он поднял взгляд на свою похитительницу.

— Что не растет?

— Твои волосы. Они никогда не растут.

Донован поморщился и провел ладонью по редким пучкам растительности на своем затылке.

— Не без этого, мисси, — ответил человек со шрамами на терранском. — Имена — те еще прохвосты, но спасти его от частая стрижка.

— Да, я ко-ое что-о слышала, — угрюмо кивнула Олафсдоттр. — Ты о-очень мно-охо-о страдал.

Она подалась вперед, словно собираясь погладить шрамы на голове Донована, но тот отстранился, а Олафсдоттр хватило ума не пытаться приблизиться.

— Тебе изрядно досталось, — печально продолжила конфедератка, — и я говорю как человек, испытавший все это на своей шкуре. Ты стал не первой Тенью, обжегшейся крапивой их прихотей. Плох тот хозяин, который бьет своих собак. Перестараешься — и они тебе же в глотку и вцепятся… И кое-кто уже сорвался с цепи. В Пасти Льва началась заварушка.

Донован хмыкнул и сунул в рот кусок наана.

— Ты вообще понял, что я сейчас сказала? — спросила Олафсдоттр.

Он посмотрел на нее; по его подбородку потек соус.

— Что мне Гекуба, что Гекубе я?

Конфедератка помедлила, поскольку не была уверена в точном значении терранской пословицы.

— Тебе известно про Пасть Льва? Мне говорили, что твоя память… не очень устойчива.

— Ты хотела сказать: «стерта». А что до твоего вопроса, это ваше подобие Своры, где тренируют Гончих; вот только вы готовите бешеных псов.

Олафсдоттр скрестила руки на груди.

— Ты меня задел, Донован-сан. Ужели я похожа на бешеную псину? Пусть будет так. — Она словно подбирала слова. — Кое-кто из нас взбесился достаточно, чтобы бросить вызов Названным. Началась гражданская война.

Донован вновь вернулся к трапезе.

— А, ну удачи вам. Расскажешь потом, чем все кончилось.

— Мы возвращаем домой агентов со всей Периферии.

— Тогда ты ошибаешься. Мы — не агент. Мы ушли на покой.

— О-ой, не глупи. Наш путь в о-отставку всехда один. Ты и сам его-о знаешь.

Доновану не было нужды спрашивать, что это за путь.

— Ты забываешь, что Названные избавились от нас.

— Примкнув к нам, ты получишь возможность отомстить им за это, и, думаю, вкус мести будет для тебя сладок.

— Даже не представляешь насколько. Вот только я предпочту насладиться ею, наблюдая со стороны. Месть — то блюдо, которое лучше подавать холодным… и желательно чужими руками.

— За этой войной наблюдать со стороны не выйдет, — возразила Олафсдоттр.

Донован подобрал остатками лепешки последние капли соуса и запихнул ее в рот. Что же, Билли Чине за последний год несколько раз обмолвился о чем-то таком.

— И много вас? — продолжая жевать, поинтересовался человек со шрамами.

— Почти половина зажгла пламя восстания.