Книга В Пасти Льва - Майкл Фрэнсис Флинн

После своего случайного открытия человек со шрамами время от времени выбирался на прогулку по судну, внимательно осматривая каждый укромный закуток и нишу. Можно было только гадать, как давно оно перешло в руки Олафсдоттр. Она вполне могла знать о закутках, а вот о потайных нишах — вряд ли.

Воспользовавшись этими проходами, он мог бы обойти охранные системы Олафсдоттр и атаковать ее с неожиданного направления. Ее физическая подготовка и боевые навыки не намного превосходили его собственные. И на его стороне было то важное преимущество, что она не хотела причинить ему вред. Так что вполне вероятно, если дело дойдет до драки, она предпочтет отступить.

К сожалению, не все мечты удается реализовать. К тем двум местам, где Олафсдоттр проводила основную часть времени, не вел ни один потайной коридор. Первым из этих мест была кабина пилота, в любом случае слишком тесная и набитая оборудованием, чтобы после схватки выжил хотя бы один. Вторым — ее спальная каюта, где конфедератка наиболее уязвима, но туда никак нельзя было пробраться тайными ходами, во всем остальном делавшими судно похожим на швейцарский сыр. Лазы не соединялись в единую сеть. Чтобы попасть в каюту Олафсдоттр, человеку со шрамами пришлось бы выбираться в главный коридор, а это всполошило бы системы безопасности. О том, чтобы проскользнуть мимо них незамеченным, не могло быть и речи, если только не вывести из строя несколько сенсоров. Но их отключение само по себе спровоцировало бы сигнал тревоги.

То, что столь чудесной находкой не получится сразу же воспользоваться, невероятно злило Донована.

В его присутствии Олафсдоттр по-прежнему предпочитала держаться настороже, и, когда они вместе обедали, их всегда разделяло расстояние, превышавшее длину руки. Однажды, когда Донован окончательно устал от безвкусной стряпни своей похитительницы, он запрограммировал на обед «цыпленка Джо Фризинга», где было хоть что пожевать, но Олафсдоттр даже не прикоснулась к еде.

— Кто знает, какие ты там специи втер в эту несчастную курочку? — заметила она.

Конечно же, мясо из протеиновых баков никогда даже формально не было курицей.

Даже когда он разделил собственную порцию на две половины и предложил одну ей на выбор, она предпочла воздержаться. Он понимал, что дело вовсе не в смеси специй, а в том, что конфедератка опасалась попытки ее отравить.

— Мне больно, — произнес Донован, — от того, что ты не доверяешь мне.

Чуть позднее, зайдя в уборную кают-компании, он вызвал у себя рвоту, чтобы очистить желудок от яда. Принимать антидот заранее было опасно, и ему пришлось искать другой выход.

Олафсдоттр разрешила ему ограниченные по времени тренировки.

— Незанятые руки — оружие дьявола, — пояснила она, проведя его в заполненный всевозможной аппаратурой тренажерный зал.

Донован выразил восхищение и благодарность, ни словом не упомянув о том, что уже видел эту комнату. Зеркало на стене было односторонним, открывавшим отличный обзор любому, кто стоял за ним в потайном коридоре.

Как и всегда, сама Олафсдоттр осталась в дверях, подавая оттуда полезные советы по режиму тренировок.

Особенно этой активности был рад Силач; Шелковистый Голос контролировала выработку энзимов. Но когда человек со шрамами закончил и вытирался полотенцем, он заметил на одном тренажере отполированный руками штырь для изменения веса. Если не принимать в расчет, что тот не заточен, из него вполне мог получиться неплохой нож. Человек со шрамами вытащил его, будто бы собираясь изменить нагрузку, и обратил внимание, что штырь хорошо сбалансирован.

Не оборачиваясь, Донован метнул его в Олафсдоттр. Конфедератка изогнулась и на лету поймала импровизированное оружие. Она посмотрела на стальной шип в своих руках, перевела взгляд на Донована и усмехнулась.

— Любишь поиграть в «Кидай и лови»?

Она метнула стержень обратно по плоской траектории, целясь в лицо человеку со шрамами.

— С ножами эта забава куда веселее, — добавила она.

Силач мгновенно пригнулся и, вскинув ладонь, поймал рукоять стержня, когда тот пролетал над его головой.

— Слышь, ты осторожнее, что ли, — произнес Силач. — Зеркало ненароком разобьешь. А это ни разу не к добру.

Распрямившись, он вновь метнул в Равн стержень. Курьер качнулась влево и совершенно немыслимым способом, едва коснувшись летевшего в нее «снаряда», отправила тот обратно к Доновану.

Внутренний Ребенок услышал свист и сместился вбок, так чтобы Силач совсем чуть-чуть не дотягивался, чтобы схватить штырь. Вместо этого человек со шрамами слегка подбросил оружие, потом поймал его за уплощенный «клинок» и, раскрутившись на пятках, еще раз попытался поразить свою похитительницу.

— Хороший бросок, — похвалила конфедератка. Она отступила в сторону и поймала штырь, когда тот уже почти пролетел мимо, и тут же отправила снова в Донована. — Но лучше использовать хват «крадущаяся обезьяна».

Когда начался очередной раунд и штырь опять полетел в Олафсдоттр, вдруг включилась тревога, по всему кораблю пронзительно завизжали сирены. Женщина оглянулась, но, к счастью для себя, вовремя вспомнила про смертоносный снаряд и повалилась на пол так, словно в ее теле совсем не было костей, в последний момент подставив под себя ладони, чтобы смягчить падение. Штырь рассек воздух в том месте, где секунду назад находилась ее голова, и со звоном врезался в стену коридора.

Разумеется, Олафсдоттр не осталась лежать неподвижно, а перекатилась на спину — тело порой действует раньше, чем мозг успеет осмыслить ситуацию, — и вскочила на колени как раз вовремя, чтобы увидеть бегущего к ней Донована. Шокер в ее руках заставил человека со шрамами остановиться.

— О-о, о-очень умно-о, сладенький. По-оихрал со-о мно-ой в но-ожички, что-обы предать в критический мо-омент. Ты ихрал со-о мно-ой, не с но-ожико-ом.

Донован поднял руки так, чтобы она могла их видеть.

— Какое еще предательство? Я просто подбежал, чтобы посмотреть, все ли с тобой в порядке.

— Ни едино-ой царапины, сладенький. Но-о как тебе удало-ось заставить срабо-отать датчик движения о-отсюда?

Донован покачал головой:

— Должно быть, какой-то сбой. Вся система собрана на скорую руку, и меня удивляет, что ложных срабатываний не было раньше.

Судя по настороженному выражению лица Олафсдоттр, подобные срабатывания на самом деле уже случались. Скорее всего, когда он еще валялся в отключке. Человек со шрамами ничего не сказал, решив, что будет лучше, если сомнения в надежности сигнализации самостоятельно завладеют ее сознанием.

Конфедератка повела стволом.

— Пойдешь передо мной. К столовой.

Человек со шрамами повиновался.

«Есть мысль», — произнес Ищейка.

«Надеюсь, она получше, чем затея кидаться незаточенным ножом…»