Книга Средство от усталости - Андрей Курпатов

Вот представьте себе, мозг решает какую-то задачу, ему нужнопринять решение и начать уже, наконец, двигаться в каком-то направлении, а онне может, потому что не знает, какое решение ему принять. Наша жизнь, какизвестно, это система сдерживаний и противовесов[6], не всеполучается так, как хочется, чтобы оно получалось, а у всякого нашего поступкавсегда есть и положительные, и отрицательные стороны. То есть что бы мы ниделали, оно пройдет не без последствий. Вопрос – каких? И если ответ на этотвопрос не очевиден, то возникает ситуация неопределенности, и мозг,двигающийся, как обычно, на полном ходу, вынужден резко затормозить.

Последствия этого торможения для него весьма и весьматравматичны. Ведь энергия – это сила, она, как известно, может менятьнаправленность или качество, но она не исчезает, когда в ней нет необходимости.Особенных каких-то подушек безопасности в мозгу не предусмотрено, и вот мыударяемся о неопределенность; вся конструкция мозга испытывает в этот моментчудовищную деформацию, подобную той, которую переживает автотранспорт пристолкновении с другим автотранспортом лоб в лоб.

Напряжение расходится по всей нашей психической организации,нарушает работу других зон мозга, возникают многочисленные сбои и неполадки, апотому если такая неопределенность – «ни да, ни нет» – продлится чуть большенужного, можно вызывать скорую психотерапевтическую помощь, без психотерапевтауже не обойтись. В конечном счете, не так важно, где именно произошла авария –на автостраде или в мозгу, она всегда авария, а потому есть пострадавшие.Диагноз здесь, впрочем, тот же, что и в двух первых вариантах – неврастения.

На заметку

Наш мозг – существо хорошее и работящее, однакокапризное. У него есть набор вполне естественных требований. Во-первых, онлюбит все делать последовательно, не торопясь: сначала одно, потом – другое.Во-вторых, он имеет склонность все доводить до конца, а незавершенные дела егонапрягают; поэтому если напряжение в нем возникло, нужно его куда-то деть.В-третьих, он во всем жаждет определенности – или «Да!», или «Нет!», посколькув этом случае он знает, что делать, и не топчется на месте (что для него смертиподобно). И как только мы нарушаем хотя бы одно из требований нашего мозга, внем начинаются сбои, которые и приводят нас прямой дорогой к неврастении.

Впрочем, нам нужно еще понять, как именно происходят этипсихические травмы, приводящие нас в столь плачевное состояние. Итак, на наснаступает неврастения, а мы изучаем ее наступательную тактику. Только если мызнаем, каковы ее планы – «Барбароссы» и «Бури в пустыне» – мы можем найтивозможности для собственного контрнаступления. Враг у нас, как мы уже моглиубедиться, товарищ серьезный и шутить не любит. Нарушили законы работы мозга –получите, распишитесь.

Случай из психотерапевтической практики: «И все на свете есть у меня!»

Неврастения, как мы уже с вами знаем, может развиваться потрем самостоятельным сценариям. Первый – это большие интеллектуальные нагрузкии серьезная загруженность различными делами, на что часто попадаются люди,отличающиеся исключительной ответственностью. Второй – это длительноеподавление собственных чувств, нежелание или невозможность их проявить, чтосоздает внутреннее напряжение и способно извести насмерть здорового. Третий –это необходимость принять решение и чувство неопределенности, столь характерноедля человека, который не знает, какой его выбор будет правильным.

Но в отдельных случаях все эти три варианта сходятся, какназло, во времени и пространстве. Иными словами, иногда нам так «везет», что мыоказываемся и ужасно загруженными, и под пятой собственных невыраженных,погребенных внутри себя чувств и, наконец, в ситуации выбора, но приобстоятельствах полной неопределенности. Вот именно о таком случае из своейпсихотерапевтической практики я и хочу сейчас рассказать.

Веронике было на момент нашей встречи 35 лет. Пятнадцать изних она прожила в браке с мужчиной, который по-своему, наверное, любил ее, ноочень по-своему.

Его жизненные интересы были ограничены пивом, футболом и темнебольшим бизнесом «купи-продай», которым он занимался. Вероника же, будучичеловеком тонким, очень чувственным и нуждающимся в постоянномсамосовершенствовании, переносила это с трудом.

Когда ее инженерное образование, полученное еще в советскиегоды, оказалось никому не нужным, она пошла учиться – получать второе. Совмещаявоспитание ребенка с образованием и работой по дому, она смогла статьвысококлассным специалистом по работе с персоналом. Теперь, в новом профессиональномкачестве, она была востребована и работала с удовольствием.

С мужем, с которым в свое время они закончили один институт,их интересы чем дальше, тем больше расходились. У них теперь были разныепредставления о жизни, разные взгляды на воспитание ребенка –мальчика-подростка. Вероника пыталась воспитывать его как ответственногочеловека, понимающего, что в жизни всего нужно добиваться самому, а для этогонеобходимо хорошее образование и большой труд. Муж Вероники, напротив, считал,что учение ни к чему, что успех в современной жизни гарантирован тому, ктоможет быстро «перекрутиться» и жить в свое удовольствие.

Человек не верит другим людям, но, трепеща за своеблагоденствие и свою жизнь, делает все, чтобы подладиться к ним.

Марк Твен

Впрочем, в этой семье не было бурных конфликтов и выясненияотношений, просто однажды Вероника поняла, что они с мужем разные люди инепреодолимо далеки друг от друга. В этот момент Вероника и повстречала Николая– человека, который поразил ее своей цельностью, серьезностью, талантом(Николай был по профессии социологом, доктором наук и востребованнымполиттехнологом). Она влюбилась в него, и сначала ей казалось, что это чувствовзаимно. Ничто не предвещало проблем, их отношения складывались на редкостьпросто и гармонично.

После года таких отношений Вероника ушла от своего мужа истала жить вместе с Николаем. Конечно, это далось ей нелегко, она беспокоилась,что это не лучшее решение для ее сына, но желание вырваться из того болота, вкотором она оказалась, победило. Николай был для Вероники «мужчиной-мечтой». Онбыл старше ее на семь лет, относился к женщине бережно, но без сюсюканья, и ейэто нравилось. Впрочем, отношения Николая с сыном Вероники сразу не сложились.Новый «папа» был строг, а парень не желал с этим мириться. Он протестовал, искоро Вероника стала раздумывать над тем, что ради счастья сына она должнавернуться к своему мужу.

Какое-то время, впрочем, эти сложности носили скрытыйхарактер, до выраженного противостояния не доходило. Кроме того, сын Вероникистал все чаще и чаще уходить жить к отцу, так что, по крайней мере, внешне этотконфликт сгладился. Но вся эта ситуация в целом вызывала у Вероники чувствонеловкости, временами ей казалось, что она плохая мать, что она не можетвнушить сыну, который точь-в-точь повторял поведение отца, важные с ее точкизрения вещи и уладить противоречия, возникающие между ним и Николаем.