Книга #любовь, или Куда уплывают облака - Михаил Самарский

– Да-да, конечно, это так романтично! – съязвил отец. – У тебя, наверное, мороженое отобрали или кока-колу выпили? Или что там еще? А на дуэль он, случайно, никого не вызывал?

– Ну зачем ты так? – всхлипнула дочь. – Никто ничего у меня не отбирал. Просто шла компания, и один молодой человек меня толкнул… Потом оскорбил…

– И где сейчас эта компания? – спросил отец.

– Не знаю, – пожала плечами Лена.

– Они тоже в полиции?

– Нет, их отпустили, – ответила дочь.

– А как иначе! – воскликнул отец и развел руками. – Виноватых отпустили, а невинную овечку Сему арестовали. И где он сейчас?

– Там, – Лена кивнула в сторону ОВД. – Сказали, вечером отпустят. Может, поможешь? Очень тебя прошу. Я больше никогда в жизни тебя не обману, папочка. – Дочь обняла отца и расплакалась. – Я люблю его, папа. Понимаешь?

– Понимаю-понимаю, – Виталий Васильевич, осторожно отстранив от себя дочь, сказал ей, чтобы она села в автомобиль. Затем приказал водителю:

– Отвези ее в школу и подъезжай сюда, к ОВД!

– Папа, поможешь? – всхлипнув, спросила дочь.

– Обещать ничего не могу, пока не узнаю подробности, – уклончиво ответил Виталий Васильевич и направился в сторону отдела.

* * *

Дежурный по ОВД оказался знакомым Виталия Васильевича. Он рассказал Нестерову подробности, позвонил следователю, и через несколько минут Виталий Васильевич уже сидел в кабинете напротив полицейского по фамилии Бутов.

– Константин Михайлович, – обратился к следователю Нестеров, – у меня к вам огромная просьба: сделайте так, чтобы Семен Щетинин не вышел от вас как можно дольше.

– В каком смысле? – изумился капитан Бутов. Да и было чему изумиться – обычно к нему приходят с просьбами иного свойства: отпустить задержанного пораньше или каким-то чудесным образом приуменьшить вину. А тут «чтобы не вышел как можно дольше»…

– В прямом! – сказал Виталий Васильевич.

– Вы имеете в виду сегодня? – все еще не понимая просьбы до конца, спросил следователь.

– Да нет, что вы, Константин Михайлович, вообще. Я прошу вас упрятать его на длительный срок.

– Каким образом? – нахмурился Бутов. – Как вы себе это представляете?

– Ну, он же избил кого-то? – ответил Нестеров. – Должен понести наказание. Как-то так.

– Никого он не избивал, – ответил следователь. – Они оба хороши. Мы решили уголовное дело не заводить.

– А если я попрошу…

– Что? – вздернул брови Константин Михайлович. – Что вы хотите попросить?

– Завести! – усмехнулся Нестеров. – Завести уголовное дело. Разумеется, не бесплатно. Я человек щедрый…

– Вы предлагаете мне взятку? – неожиданно повысил голос следователь. – Вы что себе позволяете?

– Ну почему сразу взятку, – не ожидав такого поворота, почти шепотом произнес Виталий Васильевич. – Какая взятка? Вы что, Константин Михайлович?

– Вы только что попросили меня сфальсифицировать уголовное дело и предложили оплатить эту услугу. Правильно я понял? – следователь смотрел в упор на посетителя.

Виталий Васильевич неожиданно растерялся. Он никак не мог сообразить, то ли Бутов шутит, то ли говорит серьезно.

«Тут нужно действовать осторожно, – мысленно произнес Нестеров, – какой-то он резкий, этот Бутов!»

– Давайте начистоту, – предложил Виталий Васильевич, – без эмоций. Я редко общаюсь с правоохранительными органами, возможно, что-то не так сказал, может, вы меня неправильно поняли. В общем…

– Хорошо, давайте начистоту, – перебив, согласился Бутов. – Говорите, с какой целью вы пришли и что хотите? Я правильно понял, что вчера с задержанным Щетининым была ваша несовершеннолетняя дочь Елена Витальевна Нестерова?

– Да, все верно, – закивал Виталий Васильевич. – Понимаете, в чем дело… Да, кстати, у вас есть дети?

– Это не имеет никакого значения. – ответил полицейский. – Давайте по существу.

– В общем, Константин Михайлович, моя дочь по глупости втрескалась в этого… этого… Как его, забыл…

– Щетинина, – подсказал следователь.

– Да, Щетинина Семена. Вы, наверное, уже и сами поняли, что это за товарищ… Хулиган, бездельник, разгильдяй… иными словами, никчемная личность…

– Что вы говорите? – ухмыльнулся следователь. – Вы так хорошо знаете этого подростка?

– Это одноклассник моей дочери! – кивнул Нестеров. – Конечно, знаю. Круглый двоечник… а насчет поведения поговорите с учителями…

– А вот ваша дочь, Виталий Максимович…

– Васильевич, – поправил Нестеров, – Виталий Васильевич.

– Пардон, – извинился следователь, – Виталий Васильевич. Так вот, ваша дочь совсем другого мнения о Щетинине. Она говорит, что он добрый, отзывчивый, справедливый…

– Ну, вы знаете, – развел руками Нестеров, – любовь… Это…

– Что это? – язвительно спросил Константин Михайлович. – Вы можете дать определение любви? Я, кстати, коллекционирую такие определения. Порадуйте чем-нибудь новеньким.

– Я говорю о том, что влюбленная девчонка может себе напридумывать такого, что ни в одном кино не увидишь.

– М-да-а-а-а… Так что же вы хотите от меня? Только мы договорились начистоту.

– Я бы хотел, чтобы Щетинина посадили на пару-тройку лет в тюрьму, – выпалил Нестеров. – Готов профинансировать это мероприятие. Называйте цену.

Следователь вышел из-за стола и стал прохаживаться по кабинету.

– Виталий Васильевич, – после непродолжительной паузы начал следователь, – а не страшно брать на душу такой грех?

– А что мне делать? – Нестеров тоже встал со стула. – Ждать, когда этот негодяй сломает жизнь моей дочери?

– А вы сами будете ей в будущем выбирать жениха, мужа? – спросил Бутов.

– Ну почему сразу выбирать? – усмехнулся Нестеров. – Не выбирать, а посоветовать… Посоветовать-то я как отец могу или нет? Но… не из этих же…

– Из каких? – Константин Михайлович пристально посмотрел в глаза Нестерову.

– Вы же понимаете, о чем я, – уклончиво ответил Виталий Васильевич.

– Не понимаю, – произнес Бутов. – Я пообщался со Щетининым и считаю его вполне нормальным парнем.

– А чего же он тогда у вас тут делает? – усмехнулся Нестеров и язвительно добавил: – Практику, что ли, проходит?

– В полицию попасть легко, – развел руками следователь, – но главное, другое: выйти отсюда человеком.

– А вы думаете, что Щетинин выйдет отсюда человеком? – спросил Нестеров.

– Сегодня – да. А вот через два-три года, как вы предлагаете, может выйти законченным негодяем. Вы об этом не думали?