Книга Битвы по средам - Гэри Шмидт

Руки его, судя по всему, были в мелу.

— Мистер Вудвуд, — начала миссис Бейкер, — последние события навели учителей на одну мысль. Тряпки во всех классах грязные. Поэтому я попросила Чарльза собирать их по средам и приносить сюда. Будьте любезны ими заняться.

Вот и настала пора бунтовать. Или хотя бы пожаловаться. Я подошёл к столу. Заглянул в коробку. Штук тридцать тряпок и губок. Белые от мела, накопившегося в них с начала сентября. Весь мел, со всей школы — за полтора месяца учёбы.

Да, пора жаловаться.

Но тут я вспомнил о будущем компании «Вудвуд и партнёры». И подхватил коробку.

— Я буду в копировальной комнате, — добавила миссис Бейкер.

«Чудненько», — машинально подумал я.

Но тут миссис Бейкер сказала такое, отчего мир у меня перед глазами поплыл и чуть не перевернулся.

— Если управитесь быстро, получите в награду пирожное.

Должно быть, я побледнел.

— Что с вами, мистер Вудвуд? Не ожидали?

Честно? Не ожидал. Я похоронил всякую надежду получить профитроль. Такое воздушное пирожное… Наверно, прямо тает во рту… Это не со мной «что», это с миссис Бейкер «что». Её подменили? Тогда какая из двух миссис Бейкер настоящая? Та, что была раньше, или нынешняя?

Мысленно сравнивая ту и эту, я понёсся вниз через две ступени и выбежал с коробкой на школьный двор.

Октябрьское небо по-прежнему безмятежно синело — точно поджидало меня с самого полудня, когда мне так и не довелось попасть на улицу. Пахло бейсболом, свежескошенной травой — это уже в последний раз перед зимой косят — и пожухлыми, но не упавшими пока листьями. И я вдохнул все эти запахи разом.

Только вот мел… Он, знаете ли, тоже пахнет. А если ты взялся выбивать тридцать тряпок и губок, тебя вообще окутывает целое меловое облако — не продохнёшь. Тот мел, который чудом не попал ко мне в лёгкие, взвихривался вокруг, застилая и стену, о которую я выбивал тряпки, и окна. Кстати, за последний месяц учителя уже привыкли, что по средам окна на первом этаже лучше закрывать.

Я выбивал изо всей мочи. Меня наградят! Чудесным пирожным с кремовой начинкой. Лёгким, воздушным. И никому, совершенно никому не нужно об этом знать — ни Данни Запферу, ни Мирил-Ли, ни Мей-Тай.

Облако мела клубилось уже на высоте второго этажа. По счастью, окна там тоже были закрыты.

Может, миссис Бейкер даст мне даже две профитрольки? Ведь у неё целых двенадцать подносов. Две штучки погоды не сделают.

Ветерок закрутил меловое облако и поднял его ещё выше, до верхнего этажа школы.

А вдруг миссис Бейкер расщедрится и даст мне ещё и третье пирожное — чтоб я отнёс его домой и съел там?

Меловая завеса окутала всё здание: окна седьмых классов уже почти не видны. Эх, кто-то забыл закрыть нижние створки!

Это же кабинет миссис Бейкер! Я сам открыл там окна — для циркуляции воздуха. Для того чтобы чудесные, воздушные пирожные сохранили своё совершенство и не заклёкли!

Подхватив коробку с тридцатью тряпками и губками, двадцать три из которых уже воскурили свой меловой дым прямиком в окна миссис Бейкер, я бросился наверх со всех ног.

Но опоздал.

Меловое облако уже проникло в класс. И, вспомнив про силу земного притяжения, опустилось на пирожные. На каждой профитролине лежал мел, точно густой снег. Или нет — точно сахарная пудра. Как будто миссис Биджио посыпала их добавочным слоем пудры.

— Ну что? Выбираете себе пирожное? — раздался голос миссис Бейкер. Она входила в класс с пачкой синих ротапринтных листов.

— Да… нет… я…

— Выбирайте скорее, — велела она. — Пора нести подносы вниз, ко мне в машину.

Я выбрал пирожное. Надкусил. Мел заскрипел на зубах, точно песок.

Потом я доставил все подносы к машине — по одному — и помог миссис Бейкер погрузить их в салон. Хорошо бы жёны отправленных во Вьетнам военнослужащих не заметили, что пирожные белые не от пудры… Своё я доесть так и не смог. Поднявшись за очередным подносом, я закинул недоеденную профитролину в раздевалку — в угол, где тухли остатки завтраков.

* * *

Вы, наверно, представляете, как разлетаются слухи в маленьком городе? Как каждый рассказчик вносит свою лепту и история обрастает всё новыми и новыми подробностями? Как кончается тем, что в ней не остаётся ни капельки правды? Именно это и произошло с историей о пирожных, которые миссис Бейкер привезла в собор Святого Адальберта. К тому времени, когда слухи достигли ушей моего отца — а на это потребовалось меньше суток, поскольку это было первое, что ему поведали, когда он поутру переступил порог своей конторы, архитектурного бюро «Вудвуд и партнёры», — рассказ звучал так: совершено покушение на жён доблестных воинов, сражающихся во Вьетнаме! Ну, разве это не преувеличение? Разумеется, сначала гнев всех присутствовавших дам обратился на миссис Бейкер, но они всё-таки сообразили, что она вряд ли сыграла бы с ними такую шутку. После все подумали на миссис Биджио, которая тоже посещает такие сборища, поскольку её муж тоже воюет во Вьетнаме. Но миссис Биджио поклялась, что она ни в чём не виновата, а виновата компания, выпускающая такую дурную сахарную пудру, но она им напишет и выведет их на чистую воду. Тогда дамы, то есть жёны, решили не исключать миссис Биджио из своего сообщества, но больше не доверять ей приготовление пищи. Никогда.

Миссис Биджио разволновалась, расплакалась и попыталась убедить жён, что пирожные вовсе не такие плохие. Для этого она положила в рот целую профитролину, прожевала и проглотила.

Врач в больнице Святого Игнатия объяснил, что, если бы миссис Биджио не сдерживалась и вволю покашляла, наверно, обошлось бы без такого тяжёлого приступа.

Вернувшись вечером с работы, отец посмотрел на меня каким-то неожиданно небезразличным взглядом и спросил:

— Холлинг, как там у тебя с миссис Бейкер? Всё нормально?

— Всё путём.

— Ты, случаем, не помогал ей вчера стряпать пирожные?

— Нет.

— Ты, случаем, не пробрался вчера на школьную кухню, не подсыпал какой-нибудь дряни в сахарную пудру миссис Биджио?

— Нет. Никуда я не пробирался.

— Значит, всё в порядке?

— В полном.

— И ты ничего не знаешь о…

Но он не договорил. Поскольку Бог, опомнившись, решил меня защитить — ведь вся эта кутерьма заварилась именно потому, что я был, есть и буду правоверным пресвитерианцем. Бог не дал отцу закончить свой вопрос, а мне — ответить, иначе мне пришлось бы… сказать неправду. Чтобы избежать столь небогоугодного дела, Бог прислал за стол мою сестрицу. Она уселась напротив меня. На щеке у неё красовался ярко-жёлтый цветок.