Книга Интермир. Серебряная греза - Нил Гейман

– Не только, – ответил я. Акасия взглянула на меня. Мы направились в сектор физподготовки. Работали обогреватели, но, ей-богу, мне было бы тепло от одной ее улыбки.

Глава пятая

Зона Риска – это как офигенная система виртуальной реальности, с той лишь разницей, что при всяком удобном случае (вернее, при малейшей возможности) она постарается тебя прикончить. Представьте себе пять уровней разной сложности «Голодека» и «Опасной комнаты» в одном флаконе. И это не значит, что на первом уровне можно не напрягаться и только на пятом придется туго, – нет, разница между ними лишь в том, насколько тяжелые повреждения вам грозят. Одни опасности реальны, другие иллюзорны, но на каждом уровне в программу заложены непредвиденные пакости, вроде камня, о который ты споткнешься, увертываясь от тучи дротиков, или осиного гнезда, которое ты растревожишь выстрелом из бластера.

Покалечиться в Зоне Риска – сродни обряду посвящения. Ты еще не член команды, если не побывал в лазарете с ожогом третьей степени после того, как на секунду усомнился, что огнедышащая саламандра, выскочившая из пещеры, и впрямь чего-нибудь тебе сделает.

Учишься быстро. Я, например, не тормозил.

Первый поход в Зону Риска дался мне довольно легко (по сравнению с тем же Джей/О, который сломал свой сервопривод, когда под его весом просела земля), но и потяжелее, чем некоторым (в сценарии «Нападение на школу» Ежи Харкар лишь порезался бумагой). Я проходил тренировку в виртуальных джунглях и напоролся на шипастых собак. Если вы о таких не слыхали, не переживайте – для меня они тоже были в новинку. Псы явно знали, зачем у них шипы и как ими пользоваться. Я же понятия не имел, что шипастыми они прозваны не только по объективной внешней причине, но и из-за среды обитания. Не желая тревожить собачье логовище, я нырнул за ближайшее дерево, ухватился за ствол – и чуть не вывернулся наизнанку от боли: кора мгновенно раздулась, точно иглобрюх. Сотни крохотных шипов вонзились в мою ладонь, и я не только выскочил под прицел агента ХЕКСа, с которым играл в кошки-мышки, но и завалил всю тренировку, поскольку по локоть онемевшая рука больше не могла вскинуть бластер.

Я и представить себе не мог, что бывает так больно, – а ведь меня еще ждало удаление шипов из руки, которая потом две недели плохо слушалась. Однако боевых шрамов не осталось, и похвастать было нечем.

Акасия оглядела пустой зал. Как у всех новичков, взгляд ее светился скептическим интересом, но я вовсе не желал, чтобы после первого же визита она очутилась в лазарете.

– Не такое уж большое помещение, – заметила Акасия, шагов за двадцать пять перейдя от стены к стене.

– Нет, если только не спасаешься бегством от кибернетического велоцираптора. Пол – разнородная движущаяся дорожка. Вокруг – сменяющаяся декорация. Всё выглядит всамделишным, когда перестаешь бояться, что механизм откажет и ты врежешься в стену.

– А такое случалось? – хихикнула Акасия.

– На моей памяти нет, но опасение все-таки живо.

– Я бы тоже опасалась. – Она помолчала. – А можно…

Отказывать ей ужасно не хотелось. Но, сам не знаю почему, я все же отказал.

– Нет. Код знают всего несколько человек, а сейчас они… в отлучке. – Я подумал, не напомнить ли о совещании, которое, хоть и не особо ее тревожило, скорее всего, посвящалось ей. Однако хотелось быть радушным – ведь она могла у нас задержаться. – Возможно, завтра. Залом пользуются постоянно, а ты – наша гостья, так что, наверное, это можно будет устроить.

– Ладно. А где у вас кухня? Умираю с голоду.

– Понимаешь… – Я замялся. Кухня – это столовая, где полно народу. Стало быть, конфуз. – Наверное, сейчас там битком…

– Не страшно. Куда идти? – Акасия одарила меня лучезарной улыбкой, от которой сердце мое екнуло. На пару с желудком. Однако я побаивался вести девушку туда, где все упорно принимали ее за мою подружку.

– Тем же путем обратно.

На пороге я подал руку Тони, поджидавшему нас за дверью. Он терпеть не мог Зону Риска. Однажды малыш заглянул ко мне на тренировку, так я думал, его хватит инфаркт (если у мутнышей есть сердце). Тони сделался пепельно-серым, потом прошел через все оттенки от розового до багрового, каждый из которых означал тревогу, а затем весь так и заиграл огнями, словно дискотечный шар. Короче, идеально представил все симптомы сердечного приступа. После этого малыш сгинул на целую неделю. Я уже начал всерьез беспокоиться, когда он наконец объявился.

Мои попытки его расспросить ни к чему не привели. Всякий раз Тони замыкался в себе, едва я поднимал эту тему. Однажды, когда мы с ним, так сказать, «законтачили», я понял, что, с его точки зрения, в Промежутке все устроено разумно. А Зону Риска он, видимо, воспринимал так же, как моя мама – виртуальные аттракционы тематических парков. «Мой организм, – говорила она, – вступает в противоречие с окружающим миром, меня мутит, и я вообще не понимаю, где я». Наверное, все эти трехмерные спецэффекты и иллюзии сбивают мутнышей с толку.

Эскорт из девушки и мутныша меня не вдохновлял. Ведь я и так уже был белой вороной (знаете, каково быть белой вороной среди собственных версий?), а спутники мои лишь всё усугубляли. Из-за меня погиб Джей. Я угодил в лапы магов. Подружился с мутнышом. Второй раз попался магам и потерял весь свой отряд. Меня вышибли из Интермира, но я умудрился все вспомнить и отыскать соратников. И я первым за всю историю притащил на Базу незнакомку. Никто не мог похвастать даже одним таким геройством, не говоря уж о полном наборе… И вот извольте: в компании чужой девицы (не подружки!) и мутныша я слоняюсь по коридорам, словно мне все пофигу.

Неудивительно, что кое-кто из моих квазиинкарнаций меня недолюбливал.

– Задумался? – спросила Акасия, и я сообразил, что пренебрег обязанностями гида. Мы миновали несколько коридоров, а я молчал. Хотя там не было ничего интересного. Коридоры и коридоры. Кое-где были двери, которые вели в другие коридоры.

– Извини. Я всё насчет столовой… Сейчас там не протолкнешься, – уведомил я.

Уверенный ответ «Ничего, справлюсь» ничуть меня не удивил.

И я открыл дверь.

Конечно, хотелось бы сказать, что нас атаковала галдящая толпа рыжих и конопатых Путников-папарацци. Я думал, так и будет, честно. И не сомневаюсь, Акасия сумела бы их отшить. Но на деле мы застали сцену из старого ужастика или какого-нибудь девчачьего фильма, когда вдруг повисает мертвая тишина.

Я открыл дверь, и всё стихло.

Буквально замерло. Один за другим разговоры смолкли на середине фразы, и все взгляды обратились к нам.

Потом очень медленно, точно волна, подкрадывающаяся к берегу, звуки вернулись. Понемногу народ возобновил прерванные занятия – еду, беседу, чтение и возню с мобильными устройствами, – но шуму было далеко до его первоначальной мощи.

Еще никогда в жизни я не чувствовал себя так неуютно, а это о многом говорит.