Книга Все или ничего - Джудит Крэнц

Нет, можно поступить куда лучше. «Тостада», с ее большим внутренним патио, – это идеальное место для совершенно нового ресторана, специализированного ресторана, сногсшибательного. Очень дорогого. Конечно, служащие на автостоянке и молодой, высшего класса шеф-повар, с опытом и хорошей репутацией, откуда-нибудь из центральных штатов, например, из Чикаго, который понимает, что его карьера начнется только в Лос-Анджелесе. Финансирование – не проблема. Найдется немало состоятельных людей, пожелающих вложить деньги в новую недвижимость: каждый в этом городе хочет иметь гарантированный столик в новом ресторане. Тот же Тони Билл далеко не единственный, кто мечтает ухватить кусок собственности в Венеции.

– Какие еще вопросы?

– Гм... – вздохнул Мэл.

– Мэл! Что-нибудь новое? Ты опять думаешь о том, как бы сменить кондиционеры? – В голосе Фиби послышалось подозрение. – В таком случае предупреждаю: придется менять весь распределительный щиток. А мы и так потребляем столько электричества, что хватит на целую больницу.

– Я... гм... женюсь. – Мэл густо покраснел.

В комнате моментально воцарилась прямо-таки шоковая тишина. Мэл, с его погруженностью в работу, никогда не упоминал о своей личной жизни, так что все в конце концов решили, что у него ее просто нет. Как это Мэл вдруг собрался жениться, а они ничего даже не подозревали?

– И кто она? – нарушила тишину Фиби. Уж ей-то он должен был сказать в первую очередь, прежде чем принять такое ответственное решение.

– Так кто же она? – улыбаясь, спросила Джез.

– Правда, кто? – подхватил Пит. Удивительно: любой сначала сказал бы ему, а потом – всем остальным.

– Шэрон. Вы все знаете Шэрон. – Мэл просто сиял, сообщив эту новость.

– Шэрон, ну конечно, она, я могла бы догадаться. Кто, как не она, достойна тебя! – И Джез, встав с шезлонга, поцеловала его. Она обожала Мэла. Ее работа началась именно в студии Ботвиника.

– Шэрон! Какая прекрасная идея! – воскликнула Фиби. Ведь именно она, Фиби, должна была указать ему на Шэрон, лучшего аранжировщика пищевых продуктов в этом бизнесе. Теперь Шэрон будет знать расписание его съемок и ее всегда можно будет задействовать. Иногда – правда, не часто, как считала Фиби, – Мэл аранжировал лучше Шэрон.

– Ах, Шэрон! Я помню, какой скандал ты закатил, потому что она оказалась занята, когда ты готовил съемки для обложки рождественского выпуска «Бон апети». И ты простил ее? – изумился Пит.

– С этого все и началось. Когда она не бросила все остальное ради этих съемок, я очень расстроился. Ну, я хочу сказать, она ведь не единственный аранжировщик в нашем деле, это так. Я тогда перегнул палку. Решил даже обсудить это с моим психоаналитиком, не мог понять, в чем дело. Обычно я не выхожу из себя, ведь, когда работаешь с естественными продуктами, это недопустимо. Здесь надо иметь дьявольское терпение. И в результате я понял, что э-э-э... питаю к ней нечто большее, чем чисто профессиональный интерес.

– А что по этому поводу думает твой псих?

– Мне наплевать, что он думает, – невозмутимо ответил Мэл. – Я ему пока не говорил. Вероятно, он вообще ничего не скажет.

– А мой бы наверняка возбудился... Даже захотел бы взглянуть на фотографию.

– Шэрон – прекрасная девушка, – вмешалась Джез. – Теперь мне ясно, почему она так ответила. Недавно я сказала, что хотя у Мэла Гибсона и Мэла Брукса одно и то же имя, но если представить себе каждого из них, то оно звучит совершенно по-разному, потому что ассоциируется с определенным человеком, и тогда воспринимается не только одно имя. На что Шэрон ответила, что Мэл Ботвиник звучит гораздо лучше, чем Мэл Гибсон или Брукс. Тогда мне показалось, что ей просто нравится такое экзотическое сочетание.

– Это событие надо отметить, – сказала Фиби, воодушевляясь, – давайте выпьем, но у меня больше нет чая со льдом.

– А помните, в Голливуде раньше пили минеральную воду, а не чай со льдом? – Мэл сделал некое движение плечами, и на лице его появилась счастливая улыбка.

– А помните, что до этого вместо минеральной воды пили белое вино? – в унисон отозвался Пит.

– А помните, что еще раньше пили не белое вино, а мартини? – мечтательно проговорила Джез. Ее отец и сейчас пил мартини.

На какое-то время в комнате воцарилась тишина: все вспоминали мартини – напиток, ставший преданием и канувший в Лету. Может быть, когда-нибудь люди опять станут пить мартини. В Нью-Йорке его любят по-прежнему, но эти несчастные глупцы здесь, в Калифорнии, совершенно не заботятся о том, что попадает им в желудки. Подняв подбородок, Фиби призвала всех к порядку:

– Если у вас нет больше никаких предложений, то хорошо это или плохо, но у меня на повестке еще один вопрос. В моем офисе больше площади, чем необходимо для работы. Она простаивает без дела. Есть один фотограф, который хотел бы арендовать ее. Он журналист, снимает только на местах событий, но ему нужен офис и секретарь. Полагаю, у вас нет возражений. Кстати, я также буду его представителем.

– Представителем? – в один голос воскликнули Джез, Мэл и Пит, одновременно встав со стульев. Окружив стол, они с негодованием уставились на Фиби.

– Спокойно, детки. Не наседайте! И не надо преувеличивать. – Она говорила мягко, но в голосе слышалось явное удовлетворение. Надеясь успокоить их, она сделала повелительный жест рукой, но этого оказалось недостаточно. Все произошло именно так, как она и предполагала. Обычная детская ревность не чужда и этим великим так называемым взрослым! О, она предвидела эту реакцию. Действительно, что бы они без меня делали, если даже намек, что в будущем им будет уделяться капельку меньше внимания, приводит их в такое состояние?

– Что значит «не надо преувеличивать»? Сколько же ты можешь взять на себя? – возмущался Мэл.

– Ты и так перегружена, нас ведь трое! У тебя будет чересчур много работы! – уже не сдерживаясь, кричал Пит. – Когда же ты успеешь заниматься нами?

– Это несправедливо, Фиби, и ты это знаешь, – добавила Джез как можно спокойнее.

– Я еще не сказала вам, что это за фотограф, – невозмутимо продолжала Фиби. – Речь идет о Тони Гэбриеле. – Она улыбнулась им своей лучшей улыбкой, исполненной коварства и любви. Ах, как они изумительно предсказуемы, эти гении!

– Гэйб... но ведь он сейчас в Европе, не так ли? Или на Ближнем Востоке? – В голосе Пита появились нотки возбуждения.

– Тони Гэбриел? Откуда ты его знаешь? – восхищенно спросил Мэл, моментально забыв свой недавний гнев.

– Я знаю всех. Последние пять лет он работал во Франции, недалеко от Парижа, а сейчас возвращается домой. Он хочет обосноваться в Лос-Анджелесе. Конечно, большую часть времени будет в разъездах, но, я надеюсь, вы понимаете, почему я не могла ему отказать.

– Вот это да... сам Гэйб, и здесь! Потрясающе. Да это сенсация! Умираю от желания поговорить с ним, – сказал Пит.