Книга Неподвластна времени - Джун Боултон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это еще почему? С какой стати я должна выбирать для нее выражения? Она увела у меня из-под носа моего собственного мужа, да еще в годовщину нашей свадьбы!
— Я не осел, чтобы меня уводить! — отрезал Филип. Решимости в нем прибавлялось с каждой секундой, он уже знал, что не откажется от своего намерения ни в коем случае. — Я сам пошел за Джордан, чтобы извиниться за твое недостойное поведение.
— И на это тебе потребовался целый час! — воскликнула Паула, сотрясаясь от злости. — Как же, интересно, ты перед ней извинялся?
— Не кричи на меня, — жестко велел Филип.
Паула моргнула. У нее вдруг сильно затряслись губы, лицо исказилось плаксивой гримасой, глаза вновь наполнились слезами.
Филип смотрел на нее и не чувствовал ни вины, ни сострадания. В этот вечер все, что связывало его с этой женщиной, навек умерло. Некоторое время он молчал, позволяя Пауле дать выход эмоциям. Потом негромко, но уверенно заговорил:
— Сегодня не самый подходящий для таких объяснений день, Паула. Я думал подождать до завтра, но теперь не вижу в этом смысла.
Она издала жалобный стон, замерла, посмотрела на мужа долгим изумленным взглядом, будто не узнавая, и вдруг вся съежилась, вдавилась в подушки дивана. У Филипа кольнуло в сердце. Но он твердо сказал себе, что надо скорее с этим покончить. Сейчас же. Так для нее же будет лучше.
— Жизнь у нас кошмарная, согласись. Мы вечно друг другом недовольны, скандалим из-за каждого пустяка, детьми так и не обзавелись, даже кота взять не можем. Ты страдаешь, я тоже. Нам надо развестись. Немедленно.
— Что? — Паула несколько минут потрясенно смотрела на него, будто не веря, что именно он произнес вслух роковые слова. Потом внезапно вскинула руки к потолку и запричитала: — За что мне такое наказание? Почему я сразу не спросила у Луизы, кто такая эта Джордан? Надо было даже на порог не пускать ее, мерзавку…
Филип схватил ее за руку, обрывая.
— Джордан здесь ни при чем, — процедил он сквозь зубы. — Ее оставь в покое, слышишь?
Паула гневно сверкнула глазами и истерично рассмеялась.
— Ни при чем? Рассказывай сказки кому угодно, только не мне! Я не такая дура!
— Это не сказки! — повысил голос Филип. — Твоими вечными придирками и недовольством я давно сыт по горло!
— О разводе, однако, заговорил только сегодня, когда встретил бывшую любовницу! Не удивлюсь, если узнаю, что и после нашей свадьбы ты время от времени с ней развлекался! Такие, как она, на все способны!
— Замолчи! — Филип опять ударил по столику кулаком. И на этот ваза, подпрыгнув, упала-таки на бок, но не полетела на пол, а покатившись, удержавшись на самом краю. — И не суди людей по себе!
— По себе? — Паула вскочила с дивана, выбрасывая вперед руки, словно вознамерившись вцепиться мужу в горло. — Значит, ты считаешь, что и я, как эта дрянь, могу закрутить интрижку с чужим мужем?
Филип хорошенько бы ей врезал, если бы она была мужчиной. На женщин же он никогда не поднимал руку. Не изменил железному правилу и сейчас. Однако прекратить неприятную сцену следовало, и немедленно. А для этого надо было уйти. В этом доме его больше ничто не удерживало.
Не ответив ей, он поднялся в свой кабинет, взял документы и необходимые вещи, заглянул в спальню, где наспех уложил в сумку умывальные принадлежности, кое-что из одежды и уже через несколько минут вновь спустился вниз. Паула стояла в прихожей, прислонившись к стене спиной и скрестив на груди руки. На вид спокойная, задумчиво-печальная. Как будто что-то переосмыслившая.
Посмотрев на нее, Филип подумал: неужели в ней возобладал разум? Не тут-то было! Лицо жены вдруг вновь исказил гнев.
— Я не согласна на развод, так и знай! — выкрикнула она, немного наклоняясь вперед.
— Тем хуже, — невозмутимо ответил Филип. — Значит, процесс затянется. Я своего решения не изменю.
Он спокойно спустился с лестницы и зашагал к двери. Паула сорвалась с места, подлетела к нему и вцепилась в рукав его пиджака мертвой хваткой.
— Я никуда тебя не отпущу, так и знай! Ты мой муж и обязан быть всегда рядом, заботиться обо мне, хранить мне верность! Ты несешь за меня ответственность!
Спорить не имело смысла. Что-то доказывать, объяснять, о чем-то просить — тем более. Паула была не в себе, все равно ничего не услышала бы. Впрочем, об ответственности она правильно сказала: оставлять ее одну на ночь глядя в столь жутком состоянии было опасно.
Опустив на пол сумку, Филип достал из кармана телефон и набрал номер тещи. Паула была у родителей единственным обожаемым ребенком. Если она нуждалась в помощи, и мать, и отец были готовы примчаться к ней хоть на край света даже посреди ночи.
— Дом Расселов, — послышался в трубке мелодичный голос.
— Каролина, привет, это Филип.
— Мамочка! — завопила Паула, не выпуская из рук рукав мужнина пиджака.
— В чем дело? — вскричала Каролина испуганно.
— Я ухожу от Паулы, — произнес Филип категоричным тоном. — Мы разводимся. Она приняла мои слова в штыки, плачет, почти бьется в истерике. Приезжай, побудь с ней или забери к себе. Я боюсь оставлять ее одну в таком взвинченном состоянии.
— Что произошло? — дрожащим голосом спросила Каролина. — Я ничего не понимаю!
— Мама! Мамочка! — простонала Паула нарочито громко.
— Филип, что с ней? — Каролина явно была в ужасе.
— Приезжай, увидишь, — сказал Филип, начиная терять терпение. Чтобы привести в чувство обеих женщин, следовало действовать по-мужски решительно, и он произнес: — У тебя ровно двадцать минут. Если не появишься, я уйду и Паула останется одна. Время пошло.
— Выезжаю немедленно! — крикнула Каролина, и связь оборвалась.
Разумеется, он не ушел бы, не дождавшись ее. Но если бы стал что-то объяснять, то непременно тоже оказался бы во власти эмоций и не добился того, чего желал…
Каролина влетела в дом через четверть часа. Ее дочь за это время успела еще трижды разрыдаться, раз десять воззвать к совести мужа и чуть не оторвала рукав от его пиджака.
— Девочка моя! Господи! — Каролина бросилась к дочери и принялась покрывать ее заплаканное лицо поцелуями. — Какой кошмар… Что вы не поделили, Филип? — обратилась она к зятю.
Тот наконец высвободил руку и поднял с пола сумку.
— Паула все сама тебе объяснит. Я скажу одно: мы разводимся. Я так больше не могу.
— Но почему? — растерянно спросила Каролина.
Паула в присутствии матери повела себя совсем уж недопустимым образом: сползла на пол и в голос зарыдала, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Наша жизнь превратилась в сущий кошмар. Дальше тянуть некуда. — Филип решительно шагнул к двери.
— У него… любовница, мама, — выдавила из себя сквозь слезы Паула. — Он морочил… мне все это время… голову… Развлекался с подругой… Луизы…