Книга Всего один поцелуй - Элизабет Ренье

– Вы думаете, что я не знаю, какие у нас дороги? Я родилась здесь. А вы, надо полагать, здесь впервые?

– Мой дом в Хэмпшире. Но я часто бываю за границей. Последние два года я прожил на чужбине, а в Англию вернулся совсем недавно.

Онор подошла к бюро и взяла в руки серебряный нож для бумаги.

– Будьте любезны, мистер Баннистер, отойдите от окна. Я не могу говорить, когда мне в глаза светит солнце.

«Она даже не предложила мне сесть», – подумал Джон.

Извинившись, он отошел от окна. Онор вглядывалась в его лицо холодными глазами. На мгновение ему показалось, что девушка знает его. Однако блеск, на секунду появившийся в ее глазах, тотчас исчез. Джон смотрел на знакомый изгиб ее шеи и пытался вспомнить, где они могли встретиться.

– Вы в наших краях недавно, – продолжила Онор. – Это объясняет, почему вы не знаете, как я отношусь к вашей идее. Вам, должно быть, не рассказали, что между мной и лордом Портинскейлом отношения хуже некуда. Будь у меня возможность, я бы завтра пустила его по миру. Так что вы должны понять, что любой план, осуществление которого сулит ему хоть малейшую прибыль, я решительно отвергну.

Пока он, широко открыв глаза, удивленно смотрел на Онор, та с силой ткнула ножом в кожаную обивку бюро.

– Но почему, мисс? – спросил Джон. – О, простите. Я, наверное, задал вам бестактный вопрос.

Девушка повернулась и подняла брови.

– Почему? – переспросила она. – Это известно всей округе.

Онор подошла к окну и указала на клумбу, за которой ухаживали дети.

– Вот моя причина, – сказала она. – Есть и другие. Их у меня ровно пятнадцать, мистер Баннистер.

Джон так ничего и не понял. Он снова пожалел, что не расспросил поподробнее Силаса об эксцентричности владелицы Стентон – Лидерда. А ее поведение и в самом деле было странным.

– Я вас не понял, – сказал он.

– Здесь у меня пятнадцать несчастных детей, – с жаром произнесла Онор. – Я их приютила. В противном случае эти дети в нечеловеческих условиях работали бы на шахтах лорда Портинскейла. Полуголые, в кромешной темноте, они ползали бы в таких местах, где и моя собака бы не пролезла. Они сутками находились бы под землей, а если бы попали в обвал, то погибли. А ведь многим из них не больше шести лет.

– Я думаю, вы преувеличиваете, – потрясенный услышанным, заметил Джон.

– Преувеличиваю? Я разговаривала с детьми, которые через это уже прошли. Родители, которые не в силах прокормить своих детей, отдают их на шахту. Я даже посылала туда двух слуг, чтобы те проверили, правда, это или нет. Я видела на руках детей следы от кандалов, а одного мальчика так сильно избил надсмотрщик, что сломал ему руку. Нет, мистер Баннистер, я нисколько не преувеличиваю.

От волнения руки Онор дрожали, щеки покрылись румянцем. Джон, не до конца поверивший ее словам, не знал, как продолжить начатый разговор. Он восхищенно смотрел на нее – в гневе она была еще прекраснее. Волкодав, ощутив состояние, в котором находилась его хозяйка, бесшумно скаля зубы, поднялся с пола.

– Сэр, вам лучше уйти, – увидев это, произнесла Онор. – Какие бы доводы вы мне ни привели, они меня все равно не убедят. Я запрещаю вам вести работы на моей территории. Если хоть один ваш рабочий ступит на мою землю, ему будет приказано убраться. В случае неповиновения будет применена сила.

Джон слушал ее, а сам думал о тех словах, которые он припас для этого разговора, о лежавшей в его кармане бумаге, на которой следовало подписаться мисс Мартиндейл. Он знал, что деньги предлагать ей бесполезно, поскольку она была самой богатой землевладелицей в округе. По выражению ее лица, побелевшим костяшкам пальцев руки, крепко державшей собаку за ошейник, Джон понял, что сейчас ему лучше уйти. Сегодня он потерпел поражение и должен был это признать.

– Хорошо, мисс, – сказал он. – Я должен с уважением относиться к вашим желаниям. То, как вы поступили с детьми, вызывает у меня восхищение. Вы очень добры.

– Не думаю, мистер Баннистер, что вы восхищены моим поступком, – нахмурилась Онор. – Уверена, что вы думаете только о том, как воплотить ваши замыслы в жизнь.

Она несколько раз дернула шнурок колокольчика, чтобы позвать лакея. Ведя собаку за поводок, Онор направилась к двери. Распахнув ее, она обернулась и отчетливо произнесла:

– Два года назад мне дали совет, который я помню до сих пор. Его мне дал незнакомец в саду во время грозы. Найдя цель в жизни, надо ей следовать, сказал он тогда. Можете быть уверены, мистер Баннистер, что я с этого пути не сверну.

И Джон тут же вспомнил, где он ее видел.

Глава 3

Ральф, о приезде которого не было доложено, быстрым шагом вошел в гостиную. Онор с бабушкой в это время доигрывали последнюю партию в пикет, а Шарлотт, чьи волосы при свете горевших свечей отливали золотом, занималась вышиванием.

– Это правда? – не поздоровавшись, с порога спросил молодой человек.

Леди Мартиндейл неохотно положила на столик карты и сверкнула на него глазами.

– Как ты осмелился ворваться без доклада и не поздороваться? Да, ты вхож в наш дом, но, хочу заметить, без моего согласия.

Ральф почтительно склонил голову, его щеки запылали румянцем.

– Прошу прощения, мэм, – извинился он. – Но у меня к Онор неотложное дело.

– Если будешь мне перечить, то Томас тебя и в самом деле выставит, – сухо заметила старуха и, взяв трость, ударила ею по коленям Ральфа. – Покинь комнату и войди, как подобает.

Девушки, чтобы скрыть свое крайнее изумление, опустили глаза. Ральф, словно послушный мальчик, вышел из гостиной. Через минуту вошел лакей и доложил о его визите.

Леди Мартиндейл величаво поднялась с кресла.

– Пусть войдет, – сказала она. И добавила, обращаясь к вошедшему Ральфу: – Если Онор готова тебя выслушать, то, пожалуйста. Это ее дело. Что же касается меня, то я отправляюсь спать.

Ральф предупредительно открыл старухе дверь. Леди Мартиндейл, опираясь на трость, оценила, правильно ли ее внучка и Шарлотт сделали реверанс, и только тогда направилась к двери. Выйдя в коридор, она тут же стала кричать Томасу, чтобы тот позвал ее служанку.

Ральф осторожно закрыл за ней дверь и закатил глаза.

– Mon Dieu, c'est formidable, – произнес он.

– Не пытайся говорить по-французски, – тихо сказала Онор. – Я и так знаю, что великолепна.

Ральф шагнул к ней.

– Не провоцируй меня дальше, – тяжело дыша, сказал он. – Я…

– В плохом настроении, – собирая со стола карты, продолжила за него Онор. – Об этом мог бы сообщить заранее. Так что сядь и успокойся.

Шарлотт отложила рукоделие и поднялась с кресла.