Книга Евангелие от Чаквапи - Юрий Стукалин

«Дикари, вышедшие на берег, пугливо стояли в отдалении, когда вдруг из рядов их выскочил человек. Грязный и обросший, как обезьяна, он был наг, и лишь два куска оленьей шкуры прикрывали его естество спереди и сзади. Во всю грудь его был намалеван большой красный крест, а на шее болталось множество грубо вырезанных деревянных крестиков, висевших на нитях, сплетенных из оленьих сухожилий. Руки безумца покрывали болячки, ноги испещряли шрамы, а рот его был набит пучками зеленой травы. Он прыжками на четвереньках подскакал к нам, выплюнул траву и залаял. Затем, поскуливая, он рукой, словно лапой, начал почесывать свои спутанные космы. Изо рта его потоком лилась слюна…»

Был Карденас болен или, боясь возмездия за содеянное восемь лет назад, лишь играл роль такового, неизвестно, но, судя по всему, он знал, где спрятано золото. И в предсмертном письме, умирая от малярии, он намекнул своему доверенному соратнику — Алонсо де Ургаде, где найти его. Но Ургаде был в отъезде, проповедуя среди горных индейцев, а вскоре после смерти Карденаса на секту начались гонения, и члены ее спешно разбежались по всей стране.

Интерес Харрингтона к истории оказался весьма меркантильным, теперь Сью понимала это. Как и то, что мерзавец не собирался платить ей за работу, надеясь за аванс в пятьсот долларов получить доступ ко всем ее бумагам. Он очень расстроится, узнав окончательный текст письма. Что за «индейскую собаку» имел в виду Карденас — не ясно, и едва ли уже удастся выяснить, но вот скала посреди жаркой пустыни… Сью заглянула в текст письма — «словно маяк, указующий путь терпящему бедствие мореходу». Что он хотел сказать этим? А может… Может, скала по виду напоминает маяк? Ее разобрало любопытство. А чем черт не шутит? Сью подсела к компьютеру и вошла в Интернет.

* * *

Самолет задребезжал, накренился и начал быстро снижаться. Внизу, на сколько хватало глаз, простиралось зеленое полотно джунглей, перемежавшееся тонкими нитями рек. Они причудливо изгибались, словно застывшие змеи, внося некое разнообразие в унылый пейзаж. Вскоре стали различимы верхушки деревьев, лениво колыхавшихся на ветру, и я заметил стайку пекари. Испуганные шумом мотора, они промелькнули в зарослях и скрылись под нависавшими кронами. Обзор из иллюминатора был ограничен, и казалось, что пилот вознамерился приземлиться прямо на чащу. Шасси ударились о землю, самолет дрогнул и покатился по узкой взлетной полосе, едва не задевая росшие вдоль плотной стены джунглей густые кусты. Гарсия оживился, вскочил с кресла и прильнул к иллюминатору.

Я увидел, как к самолету со всех сторон бегут вооруженные люди в форме цвета хаки. Они встали вокруг самолета, взяв автоматы наизготовку. Человек десять мужчин и две женщины. Представительницы слабого пола держали в руках оружие так же уверенно, как и мужчины. Гарсия открыл дверцу самолета, спрыгнул на землю. Через минуту внутрь влезли два бойца. Отстегнув Ника от скобы, они заломили ему руки за спину и защелкнули наручники. Следующим был я. Нас бесцеремонно вытолкнули наружу, Ник споткнулся, упал лицом вниз, но его тут же подняли и поставили на ноги. Земля оказалась мокрой, видимо недавно здесь прошел дождь — один из тех, что налетают внезапно, поморосят и так же внезапно прекращаются.

Я огляделся. К маленькой поляне, на которой стоял самолет, вела длинная посадочная полоса, прорубленная в джунглях и тщательно утрамбованная. Среди деревьев, в пробивающихся сквозь плотную листву лучах заходящего солнца виднелось несколько едва различимых, хорошо замаскированных лачуг и больших армейских палаток, вокруг которых сидели и прохаживались люди. Большинство из них были смуглолицы и черноволосы. На первый взгляд, в лагере находилось не менее двухсот человек. Все они были при оружии и одеты в военную форму полевого образца без знаков отличия. Грудь некоторых пересекали пулеметные ленты, а у многих помимо автоматов я заприметил гранаты.

Эти люди очень смахивали на тех, которых прежде я часто видел в латиноамериканских теленовостях и на страницах политических журналов, и оттого мерзейший холодок пробежал по коже. Солдатами они не были — я не сомневался в этом. Если люди Ромео в Мексике, с которыми нам пришлось столкнуться в прошлой поездке, были военизированными, хорошо дисциплинированными, но все же обычными бандитами, то эти являли собой настоящую бандитскую армию, представлявшую серьезную угрозу и для своего правительства, и для мирового сообщества в целом.

— Где мы? — не поворачивая головы, шепотом, стараясь еле шевелить губами, чтобы не заметили стражники, спросил Ник, отвлекая меня от раздумий.

— Вот теперь, Никита, мы по настоящему влипли, — угрюмо ответил я. — Мне кажется, что мы в гостях у ФАРК.

— У кого? — Не понял он.

— У повстанцев из Революционных вооруженных сил Колумбии.

— Так мы не в Мексике? — Ник украдкой взглянул на меня.

— Нет, — сухо констатировал я. — Мы в Колумбии.

— Ты уверен?

— Да.

Гарсия все это время стоял неподалеку, беседуя с мрачным типом с уродливым шрамом через всю левую щеку. Тот изредка хмуро поглядывал в нашу сторону, а когда они закончили говорить, подошел к нам, встал напротив, держа перед собой в опущенных руках автомат и некоторое время молча внимательно рассматривал нас. Взгляд его был тяжелый, пронзающий, и стоило больших усилий, чтобы не отвести глаз. Гарсия порылся в кармане, достал сотовый телефон, и я услышал, как он поприветствовал Ромео, сообщая, что до места добрался благополучно. Он не назвал его по имени — просто сказал «брат». Что мексиканец говорил дальше, мы не услышали, потому что он повернулся и медленно удалился от самолета.

Шрамолицый, выдержав паузу, тихо произнес:

— Мой друг, — он кивнул на Гарсию, — говорит, что вы опасны. А потому предупреждаю сразу — малейшее неповиновение будет жестоко караться. Именно караться, а не наказываться.

— Что вы собираетесь с нами делать? — прямо спросил Ник.

— Ваши родственники должны собрать выкуп, — его левое веко, изуродованное шрамом, слегка подергивалось, — и перевести деньги на указанные мною счета в течение двух недель с сегодняшнего дня.

— Сколько? — В глазах Ника проблеснула слабая надежда.

— По миллиону долларов за каждого.

Ник растерянно повернул голову ко мне:

— Он аху… — но договорить не успел. Приклад автомата врезался ему в живот, и он рухнул на колени в жидкую грязь.

— Говорить только по-испански, а лучше вообще молчать, — Шрамолицый перевел взгляд на меня. — Все ясно?

Я благоразумно кивнул.

— С кем мы можем связаться по поводу выкупа?

— Ни с кем. У нас нет таких денег, — я тоже не успел увернуться от приклада и оказался в грязи около Ника. Стоявшие за спиной боевики подлетели к нам, подхватили под руки и натянули на головы плотные белые мешки, затянув их на шее веревкой. Я услышал, как рядом захрипел Ник, пытаясь вырваться. Дышать стало тяжело, веревка сильнее впилась в горло, и я наугад пнул ногой назад. Удар получился слабым, смазанным, но хватка на мгновение ослабла, и мне удалось глубоко вдохнуть. Стоявший позади боевик оказался парнем мстительным и с такой силой всадил мне кулак под ребра, что я рухнул лицом вниз, выбитый из рук державшего меня бандита. Кто-то наступил мне на плечо, вдавливая его в землю.