Книга Евангелие от Чаквапи - Юрий Стукалин

— С прибытием! — воскликнул он, приподнимая бутылку вверх, словно хотел чокнуться, и засмеялся собственной шутке.

— Весело ему, гаду, — угрюмо процедил Ник, не поднимая глаз.

— Куда летим?

— Не знаю, — равнодушно отмахнулся Ник. — Выглядывал минут двадцать назад в иллюминатор, кругом вода. И пять минут назад тоже была только вода. Может, на остров везут какой, чтобы мы сбежать не смогли?

— Не вижу логики — мы бы и из подвала того не сбежали.

— А может, правда? — Ник исподлобья покосился на Гарсию. — Выкинут нас на каком-нибудь маленьком необитаемом острове, где ни черта нет.

— Едва ли, — возразил я. — Слишком уж романтично.

— Хороша романтика! — Он скривился, давая волю воображению. — Будем бродить там, как Робинзон Крузо и Пятница, пока не одичаем и не сожрем друг друга.

— Чего гадать, давай этого говнюка спросим, — я кивнул на Гарсию и окликнул его. — Эй, куда летим? И что за работа нам предстоит?

Мексиканец оживился. Он хотел говорить, это было видно по его загоревшимся глазам и, вероятно, лишь жесткие указания Ромео сдерживали его. Но теперь Ромео был далеко, а ему не терпелось увидеть наши убитые горем лица. Он затушил сигарету, бросил в стоявший рядом ящик опустевшую бутылку, встал и подошел к нам. Склонившись, чтобы его было лучше слышно за гулом мотора, он заговорил медленно, с расстановкой:

— В рабство. Вы будете работать как рабы, пока, суки, не сдохните от малярии, или от невыносимых условий. Но перед тем, как вы сдохните, вас превратят в безвольных скотов, готовых лизать ноги хозяину. Готовых ради плошки вонючей похлебки, кишащей жирными червями, выполнять любые его прихоти. И одним из ваших хозяев буду я, — он гордо расправил плечи, торжествующе глядя на нас. — Я стану…

— С этим все ясно, — пытаясь оставаться спокойным, перебил я его излияния. — Что будет с Мари? Твой брат сдержит слово?

— Слово, данное таким уродам, как вы? — Гарсия раскатисто хохотнул. — Не-ет. Вы теперь рабы… Скот… Обыкновенный скот.

— Что с ней будет? — Ник напрягся. — Ромео убьет ее?

— Убьет? Нет. Ромео на всем делает деньги, — мексиканец придвинулся ближе. — Ромео возьмет за нее выкуп с Родригесов, но не вернет ее. Сперва с вашей девкой позабавятся, а затем отправят в публичный дом. В особый публичный дом.

— Что это значит? — я едва сдерживался.

— Есть такие заведения, которые посещают люди со странными наклонностями. Они готовы платить огромные деньги за возможность делать с женщиной все что угодно — бить, жечь сигаретами, резать бритвами. — Гарсия оскалился, глаза его расширились, он наслаждался, наблюдая, какое впечатление производят на нас его слова. — Последней шлюхе, проданной нами туда, клиент запихнул между ног бутылку из-под шампанского… По самое дно всунул, а потом плясал у нее на животе, стараясь выдавить, но стекло не выдержало, треснуло внутри…

Я ринулся на него, не сумев совладать с бешенством, и едва не достал мерзавца, но прикованный к скобе наручник сдернул меня на пол, разрывая кожу на запястье. Боли я не почувствовал, безумная ярость душила меня, затмевая рассудок. Гарсия остался доволен результатом. Он удовлетворенно хмыкнул, с ожесточением всадил ботинок в мой бок и ушел, усевшись на переднем сиденье спиной к нам. Ник оставался неподвижен, отрешенно уставившись в пол. Губы его сжались в тонкую линию, шея дергалась, будто он пытался проглотить застрявший в горле кусок, а в глазах читалось отчаяние.

Перевернувшись на живот, я уперся свободной рукой в пол и поднялся. Сел, прижавшись спиной к стене. Рука в наручнике была задрана высоко, и кровь стекала по ней, пачкая рукав рубашки. Я медленно вдохнул, набирая полные легкие воздуха. Боль тупая, но не колкая — значит, ребра целы. Сознавая, что именно приступа бешенства добивался от нас Гарсия, я старался успокоиться, но безуспешно. Лютая, первобытная ненависть обуревала меня, выхлестывая наружу дикие, звериные инстинкты. Я хотел прикончить мерзавца, удушить его собственными руками, порвать, переломать ему хребет в каждом позвонке, вырвать поганый язык и заставить сожрать его. Меня трясло, зубы скрежетали, а кулаки сжались так, что заныли пальцы.

— Тварь, — выругался я тихо, по-русски. В шуме мотора Гарсия не мог расслышать моих слов, но обернулся, глядя на нас, и громко захохотал. Я ткнул пальцем в его сторону, ребром ладони медленно провел по горлу и улыбнулся в ответ. Глаза мексиканца вспыхнули, он начал было подниматься с кресла, но потом вновь опустился и уставился в иллюминатор.

Глава 5

Сью застыла. Вот он ответ! Недаром Харрингтон спрашивал о последних письмах Карденаса! Вот, что он искал, что пытался заполучить. Письмо Мануэля Карденаса ближайшему сподвижнику, который должен был заменить его после смерти на посту главы секты. Файл открыт 28 апреля в 11.00. Сью вспомнила — она начала перепечатывать ксерокопию плохо сохранившегося письма, обнаруженного ею в архиве маленького мексиканского городка, но резкая боль в животе заставила отложить работу и улечься в постель. Потом, как это часто случалось, она переключилась на другие бумаги, и письмо оказалось незаконченным. Сью перечитала набранный текст. Ничего интересного, кроме последних строк:

«И возведи с братьями храм во имя Господа нашего. В месте тайном, в скале, взметнувшейся к небесам посреди пустыни жаркой, словно маяк, указующий путь терпящему бедствие мореходу, найдешь сокровища ты несметные, ниспосланные через меня Божественной волей служителям его, именуемым Орденом Рыцарей Второго Пришествия, для целей Великих. В индейской собаке найдешь ты верный путь к ним. Ты знаешь этого пса, ибо видел его не раз…»

— Да ты сокровища ищешь, ублюдок напомаженный, — Сью затушила сигарету и встала из-за компьютера. Теперь оставалось найти само письмо.

Она оглядела комнату, ворохи бумаг, стопки книг и всевозможных папок. Вспомнила, как Ричард постоянно ворчал, что однажды переломает себе ноги, перескакивая через них, и рассмеялась. Ничего удивительного, что им не удалось найти письмо! Откуда им было знать, что настоящий ученый рассеян и сосредоточен одновременно! В тот день, поняв, что не сможет больше работать на компьютере, она легла в постель, прихватив модный журнал и ксерокопию письма, решив изучить его более внимательно. А потом… потом вложила его между страниц журнала, чтобы не помять, а журнал бросила на ночной столик, где он и лежит до сих пор. Только теперь на нем покоится еще пара журналов и несколько книг.

Сью подошла к столику, вытащила из под книг журналы, пролистнула их, нашла письмо и дочитала ту часть, которую не успела внести в компьютер. Стоя посреди комнаты, она покачала головой и усмехнулась. Бедняга Харрингтон думал найти в дальнейшем тексте точные указания. А их там нет! Лишь обычные для Карденаса рассуждения о Боге и наставления о праведной жизни. И больше никаких упоминаний ни о сокровищах, ни о таинственной собаке. Ей стало ясно, почему она сама не придала значения написанному. Все бумаги Карденаса отличала особая манера изложения, каковую сегодняшние психиатры приписали бы тяжелой стадии шизофрении или иному психическому расстройству. Многолетнее пребывание бедняги среди дикарей и суровые испытания, выпавшие на его долю, несомненно, сказались на его рассудке. Сью вспомнила строки из реляций Альварадоса, где он описывал первую встречу с Карденасом: