Книга Ночь Шрамов - Алан Кэмпбелл

С непокрытой головой, разбитым и окровавленным лицом, стиснув зубы, несчастный отправился назад через мост. Рукава сутаны свисали клочьями. Неттл дикими глазами уставился на толпу траурных одежд. И те расступились перед ним, словно воды черной реки, что разбиваются о нос лодки, теснясь как можно дальше и наблюдая за ним из-под опущенных капюшонов. Испуганные голоса зашептали за спиной.

Одинокий путник пересек мост. Кровь бешено стучала в висках.

Зайдя в тень металлической опоры у входа на мост, Неттл поднял Абигайль над самым краем чернеющей пропасти. Еще раз взглянул на смятую ткань, скрывавшую ее лицо, на выбившиеся локоны волос, и слезы смешались с кровью на его щеках. Белый саван вспыхнул на мгновение, словно огонек, и исчез в бездонной темноте.

Ручка ножа больно впилась в бок, и Неттла охватило желание тоже метнуть его в яму, хотя эта железяка недешево обошлась ему. Что теперь от ножа проку? Разве мог он подобраться к тому, кто сделал это с Абигайль?

Чтобы убить ангела, понадобится куда более опасное оружие.

3. Дилл и Рэйчел

Дилл внезапно проснулся и глубоко вздохнул, все еще охваченный ночным кошмаром. Он был там один, задавленный холодной тьмой. Нет, не один: была еще девушка. Черные глаза, красный рот, белые зубы. Когда он пытался вспомнить, ее лицо ускользало, оставляя лишь ощущение красоты и ужаса.

Она плакала или смеялась?

Было уже утро, и Дилл лежал лицом вниз на подушке в собственной слюне. От свечей остались лишь расплавленные огарки, в камине тлела зола. Солнечный свет полосами пробивался через пыльное окно на восточной стене. Мальчик уставил слипшиеся от сна глаза на изображение в витраже — его предок Кэллис, вестник бога и командующий архонами Ульсиса, распростер крылья и занес меч над головами трепещущих язычников. Пылинки стеной висели в лучах утреннего света, переливаясь от золотого до розового и голубого.

Дилл чихнул, вытер рот рукавом ночной рубашки и нехотя поднялся с кровати. Потянул руки, ноги и крылья. Ужасно чесались глаза.

Мальчик застонал. Только не сегодня, пожалуйста, только не в день церемонии.

Тщетно. Глаза были совершенно неподходящего цвета, абсолютно неприемлемого.

Просто нервы.

Он и должен был нервничать. Его напугала темнота, поглотившая его сон.

Сегодня я в первый раз возьму меч.

Глазами можно заняться и попозже, а сейчас нужно умыться. Вода в ведре была ледяная, и мальчик обливался ею, пока не перехватило дыхание. Он стоял голый и мокрый и дрожал, обхватив себя худыми руками. Намокшие перья прилипли к спине.

Форма лежала на стуле так, как он ее вчера и оставил: аккуратно сложенный свиток тяжелого бархата, отличного качества парча отливала серебром. Новые сапоги стояли тут же, от них пахло начищенной кожей. Но висевший над камином меч затмевал все остальное.

Лезвие манило мальчика, тем не менее к нему нельзя было прикасаться, не сейчас. Сначала надо привести все в порядок, а первым делом собрать улиток. Сегодня утром их было только семь: одна у камина, одна под окном, другие прилипли к стенам на разной высоте. Самая большая была с грецкий орех, а самая маленькая не больше ногтя на мизинце. Дилл осторожно снял их и убрал в корзину с другими улитками. Их там уже было штук сорок. Слизней наползало так много, когда они чувствовали близость дождя.

И откуда они только брались?

Дилл потратил годы на то, чтобы узнать ответ на этот вопрос. Под балконной дверью имелась узкая щель, и точно такая же — под дверью, что вела на лестницу. Через эти щели улитки, видимо, и пробирались в келью. Было еще несколько порядочных дыр в стенах — там, где отвалилась известка. Он пробовал часами не отрываясь следить за этими трещинами, а ни одной улитки так и не выползло. Пустовавшие кельи на нижних этажах кишели слизнями, но там постоянно царила полная темнота, и уже лет сто никто не зажигал свеч. Ничто не могло заманить Дилла в глубь этих комнат. По всей видимости, улитки там точно так же и не думали двигаться с места. Улитки ползают только тогда, когда на них никто не смотрит.

Внезапно стекло задребезжало в оконной раме. Взрыв? На мгновение Диллу показалось, что стены вот-вот обрушатся; он в растерянности метнулся в сторону и налетел на корзину с улитками. Грохот за окном постепенно утих.

Дверь на балкон плотно застряла в раме, как будто проем опустился за ночь на пару дюймов. Наконец Диллу удалось вытолкнуть дверь и протиснуться наружу.

Тело обдало морозным утренним воздухом, босые ноги леденели на каменной плите, а железный парапет обжег живот холодом, когда мальчик перегнулся через него, чтобы оглядеть залитый солнечным светом город. Может быть, где-то цепь оборвалась и дома обрушились в бездну? Надо еще чуть вытянуться, чтобы лучше видеть.

Дома в Бриджвью, покосившиеся в разные стороны под тяжестью литых балконов, уютно расположились между пестрыми двориками, огороженными заборами садами и сверкавшими, словно разбитое вдребезги стекло, фонтанами. Чуть дальше ровными аккуратными рядами выстроились крыши Лилля и Ивигарта. А за ними из сотен печных труб Рабочего лабиринта выползали тоненькие струйки дыма. И наконец, на самой окраине Дипгейта, там, где якорями крепились державшие город цепи, сгрудились бараки Лиги Веревки. Не было видно никаких следов катастрофы.

Снова раздался оглушительный шум. Перепуганная стая грачей пронеслась мимо балкона. Дилл помчался на другую сторону башни, чтобы посмотреть, в чем дело.

Военный корабль медленно разворачивался, осторожно продвигаясь к храму. На хвостовом крыле красовались огромные черные буквы: «Адраки». Мощные пропеллеры в два человеческих роста расположились по обе стороны обитой медью гондолы, подвешенной под гигантским шаром. Четверо аэронавтов стояли на корме между прожекторами и гарпунами и, перегнувшись через парапет, осматривались вокруг. Сигнальщик заметил мальчика и начал быстро размахивать флажком, пытаясь передать какое-то послание: вероятно, заключил Дилл, что-то труднопереводимое.

Он еще никогда не видел военный корабль так близко. Огромный серебряный шар закрывал половину неба. Судно медленно приближалось, опускаясь на выступающую площадку Дока прямо у отвесной стены храма. На памяти Дилла еще ни один воздушный корабль не использовал этот причал, так близко запрещалось подходить даже церковному флоту. А трюмы военного судна «Адраки» под завязку набиты бочками с газом и горючей жидкостью. Совершенно ясно, что прилетела какая-то важная шишка. Нервы Дилла были на пределе, и глаза зачесались пуще прежнего.

Он побледнел. Хорошо, что аэронавты слишком далеко, чтобы разглядеть его испуг. Мальчик закрыл глаза, стараясь сконцентрировать мысли на мече Кэллиса, его мече, но чувствовал, как белая радужная оболочка наливается густым бордовым цветом. Он крепко взялся за парапет и с силой затряс головой, пока цвет глаз не успокоился и не поблекло нормального уважительно-серого.

— Хватай концы! — прокричал аэронавт, швыряя вниз первый моток веревки. Вероятно, они не хотели использовать гарпуны так близко от древней каменной кладки и драгоценных витражей. Рабочий в доке поймал канат, продел его через шкив и потащил к лебедке. С корабля полетели еще веревки, и люди кинулись к ним.