Книга Путь Волка - Эрик Найт

— Да, и у тебя неплохо получалось, особенно учитывая, что у него не было шин! Я его отдал, когда Дон не стало. Переехал к зятю. Но я помню твою мать, она сидела с ней. Говорила с ней. Шутила. Заставляла ее есть. Знаешь, я думаю, что я так и не сказал ей спасибо, даже когда мы ее хоронили…

Старик сделал большой глоток.

— Но это все вода под мостом, как мы раньше говорили. Когда-нибудь видел настоящий мост? А, ну видел, конечно. На старом шоссе. Тот еще стоит. — Старик помолчал, а потом добавил: — Я пришел, чтобы кое-что тебе отдать. Я как увидел тебя, с мокрыми, блестящими волосами, так сразу о твоей матери подумал. И раз эти старые дураки не хотят вручать тебе заслуженный приз, я решил дать тебе его сам.

Он повозился с зеленоватой защелкой на ящике и поднял крышку. Внутри, в специальном углублении из синего бархата, лежал сверкающий пистолет.

Валентайн задохнулся от изумления:

— Ух ты! Вы шутите? Да за него такую цену дадут…

Старик покачал головой:

— Это мой. У твоего отца тоже мог быть такой. Это пистолет старого американского образца. Я его всегда чистил и смазывал. Патронов нет, но девятимиллиметровые найти нетрудно. Я хотел отдать его зятю, но он ничтожество. Продаст за банку пойла.

Так что я принес его сюда, думал поменять на книги или еще что. И вдруг понял, что надо отдать тебе, тебе-то он пригодится. Для охоты не совсем подходит, но для спокойствия на пустынной дороге — как раз. На одиноком пути.

— Вы о чем, мистер Квинси?

— Послушай, сынок. Я стар и состарился потому, что хорошо разбираюсь в людях. У тебя такой вид, будто ты жаждешь чего-то большего, чем глоток пива. Твой отец был таким же. Ты знаешь, что он служил на флоте и обошел весь мир? Ему это подходило. Потом, когда началось это дерьмо, он занимался другими вещами. Он сражался за правое дело, как и падре. Делал то, о чем, может, и матушке твоей не рассказывал. Ты похож на него, тебя надо только подтолкнуть немного. А что тебя подтолкнет, я не знаю.

Валентайн подумал о том, что, может быть, его уже подтолкнули. Он хотел поговорить с Полом Сэмюэлсом, поговорить наедине. Он готов был признаться себе в том, что хочет уйти с ними, когда они соберутся покинуть дом падре.

— Этот мир настолько загажен, что иногда не могу поверить, что все еще в нем живу. Когда что-то идет коту под хвост, можно сделать только две вещи — исправить или смириться. Мы все здесь, в Пограничных Водах, пытаемся смириться, да что там, просто спрятаться от этого кошмара. У нас хорошо получается. Может, не стоило к этому привыкать, не знаю.

Но ведь у нас есть дети, которых надо одевать и кормить. Казалось, что ради них лучше спрятаться и не раскачивать лодку. Но это я, не ты. Ты смышленый парень, твоя выходка на озере доказательство тому.

Тем, у кого есть реальная власть, плевать на нас. А ты живешь у падре и, может быть, понимаешь, что это только вопрос времени. Они обязательно отыщут нас.

И неважно, как далеко мы заберемся в леса. Это война на выживание — или мы, или они. Но воевать — на такое способны немногие.

Дэвид заставил себя проглотить застрявший в горле ком, но справиться с волнением это не помогло. Может ли он просто уйти?

Его тайный план — жить на берегу озера в маленьком домике с книгами и удочками — больше не казался привлекательным и никуда не годился. И все с тех пор, как Сэмюэлс и Финнер рассказали о том, как отомстили патрульным, которые превратили его жизнь в груду искромсанного мяса. Странно, что старый сосед беседовал с ним так, словно был посвящен в его потаенные, еще не сформировавшиеся до конца мысли.

— Вы говорите, что мне нужно уйти, присоединиться к Сопротивлению, бороться за правое дело?

— Пара-тройка мальчишек уходят каждый год. Народ про это помалкивает. Если слух дойдет до патрулей, быть беде. В таких случаях обычно говорят, что «Джо женился и теперь с семьей жены живет около Брейнерда» или что-то подобное. Сенаторы этого не поощряют, но у Гэфли самого дочка убежала два года назад. Письма каждый год приходят, только он их никому не показывает.

Из духа противоречия всем своим видом показывая Квинси, что тот не так уж хорошо разбирается в людях, как ему кажется, Дэвид пожал плечами и сказал:

— Не знаю, что я буду делать, мистер Квинси. Я думал отправиться на Лесное озеро, построить лодку… мне нравится рыбачить. И говорят, там почти никто не живет.

— Конечно, сынок. А лет через двадцать мимо проедет патруль, так же как…

— Эй, — покраснел Валентайн, — это не… несправедливо.

— Но это постоянно происходит. Вот этой весной, на Больших Водопадах. Восемь человек. Как я слышал, на юге еще хуже. Особенно в городах, где спрятаться негде.

Валентайн собирался было сказать, что ему нет до этого дела, но сдержался. Тем сентябрьским днем падре тоже не было никакого дела до одиннадцатилетнего сироты, но он решился взять на себя эту ответственность, поступил так, как поступают порядочные люди.

Вечером встревоженный молодой человек знакомыми тропами спешил к дому падре. В холщовом мешке он нес остатки пиршества и старый незаряженный пистолет, а в голове его проносился вихрь мыслей. Лица людей, животные у общей палатки, берега, холмы и деревья — все наполняло его чувством безопасности. Леса прекрасны, темны, глубоки… Он прошел сразу на задний двор, проверил скот и начал колоть дрова. Это занятие всегда помогало ему привести мысли в порядок, хотя он покрывался липким потом и уставал до дрожи в суставах. С тех пор как жизнь занесла его сюда пять лет назад, он колол дрова не только для падре, но и для нескольких соседей в обмен на сахар или муку. Тяжесть топорища в руке, звук вонзающегося в сухую плоть дерева лезвия помогали ему успокоиться и привести мысли в порядок.

Он сложил дрова в поленницу и вошел в дом. В заполненной табачным дымом библиотеке вокруг пустой бутылки и наполовину пустого кувшина сидели трое мужчин. Небольшой мешочек, полный писем, включая письмо от юной леди по фамилии Гэфли, лежал на исцарапанном столе падре, а гораздо большая кипа писем лежала в мешке одного из гостей, готового к долгому пути на юг. Тот, кого звали Финнер, восхищенно листал замызганное издание под названием «Обнаженные модели через фотообъектив».

— Дэвид, ты пропустил всего лишь скучный обмен последними новостями. И еще более скучное распитие спиртных напитков, — сказал отец Макс, не вставая с облезлого стула. — Ты выиграл гонку?

— Типа того. Не важно.

Он рассказал, как все было. Когда Валентайн дошел до рассказа о дисквалификации, Финнер пренебрежительно фыркнул.

— Расскажите, как вы познакомились с моим отцом, мистер Сэмюэлс.

Сэмюэлс взглянул на падре.

— Просто Пол. Когда я был примерно, как ты, плюс-минус год-два, мы с твоим отцом частенько приезжали сюда с юга, как сейчас с Джессом. Нам нравилось поддерживать отношения со здешними ребятами и с этим старым плутом. Хорошо смоченные занятия философией. Вот как можно это назвать.