Книга Путь Волка - Эрик Найт

Валентайн заметил, как они переглянулись, и внезапно потерял всякий интерес как к гонке, так и к ружью.

Падре потрепал его по плечу.

— Мы потом поговорим, Дэвид, честное слово. Иди!

Передай мои извинения собранию в главной палатке и возвращайся как можно скорее. Мы, пожалуй, откупорим одну из бутылок в поленнице, и тебе, возможно, придется укладывать меня в постель.

— Вряд ли! — хохотнул Сэмюэлс.

Падре смерил Дэвида очень серьезным взором, и Валентайн направился вниз по дороге. У него все еще было время пробежать дистанцию в две мили, если он поторопится. Позади трое мужчин какое-то время смотрели ему вслед, затем отвернулись и пошли в дом.

Лагерь встретил его ароматами готовящейся еды.

Общая палатка, стоящая на шести столбах громадина, в которой проходили венчания, крещения, торги и собрания общины в начале каждого лета, была спрятана в небольшой лощинке, окруженной озерами и холмами, во многих милях от ближайшей дороги и подальше от глаз любых патрулей на машинах. Праздник Летнего Укрытия включал в себя игры и соревнования для детей и подростков. Пора свадеб тоже обычно добавляла торжественности.

Взрослые изучали ремесла, соревновались в верховой езде, стрельбе из ружей и луков, а затем каждый вечер жарили шашлыки. Семьи приносили свои, особые, блюда и наслаждались общением, которого были лишены в течение всего года. Когда фестиваль подойдет к концу, люди рассеются по лесам и холмам, чтобы маленькими группами пережидать летнюю жару, в надежде что Жнецы будут прочесывать какую-нибудь другую часть Пограничных Вод в поисках добычи.

К тому времени когда Валентайн подошел к собравшимся, состязание уже казалось ему утомительной обязанностью. Обычно люди, лошади, фургоны и лотки торговцев интересовали его, но сейчас он никак не мог отвлечься от мыслей о двух незнакомцах.

Ленточка и ружье, которое Валентайн мог получить на глазах аплодирующей толпы, представлялись несущественными после встречи с человеком, знавшим его отца.

Валентайн настроился на то, чтобы все-таки пробежать дистанцию. Трасса огибала Березовое озеро.

Обычно грязное и заболоченное к середине мая, в этом году Березовое наполнилось дождевой водой и разлилось почти до поляны, где стояла палатка.

Валентайн кивнул Дойлу и еще паре знакомых из школы. У него было много приятелей, но ни одного близкого друга. Живя вместе с падре, он выполнял массу поручений по дому и школе, которые не оставляли времени для общения. К тому же Валентайн предпочитал книгу шумной компании сверстников и часто чувствовал себя чужаком.

Юноша направился в лес и пошел вдоль двухмильной трассы. Ему нужно было время, чтобы побыть одному и подумать. Валентайн правильно угадал: земля на большом холме на западной стороне озера была скользкой от глинистой грязи.

Он стоял на холме и смотрел поверх дрожащей поверхности воды на общую палатку. Неожиданная мысль появилась в таинственном саду его мозга, там, где росли самые лучшие мысли.

В гонке участвовали пятнадцать мальчиков, хотя далеко не все набрали достаточное количество очков в предыдущих играх, чтобы у них был шанс получить приз. Они были одеты кто во что горазд — от комбинезонов до кожаных набедренных повязок, все юноши были высокие и худощавые, с растрепанными волосами и сильными мышцами.

— На счет «один» готовься, — начал отсчет сенатор Гэфли, внимательно глядя на дрожащих от нетерпения мальчишек, — «два» — на старт, и… вперед!

Через сотню ярдов несколько мальчиков едва не замерли на месте, когда Валентайн, резко свернув вправо, направился к озеру. Он пробежал по длинной косе и с размаху бросился в воду.

Валентайн плыл мощными, жадными рывками, нацелившись на высокий дуб на другом берегу. Изгиб озера в этом месте был около 150 ярдов в ширину, и Дэвид вычислил, что присоединится к остальным как раз тогда, когда они соскользнут с покрытого слоем грязи холма.

И он оказался прав. Вынырнув из воды насквозь мокрым, он оказался впереди Бобби Ройса, который бежал первым и только что показался из леса. На финише под смешанный аккомпанемент приветствий и свистков Дэвид разорвал импровизированную ленту испачканной в грязи грудью. Больше всех свистели, конечно, те семьи, чьи дети принимали участие в гонке. Хмурый сенатор буквально вырвал у него из рук финишную ленту, так, как будто это была оскверняемая священная икона, а не кусок жалкой бечевки.

Остальные мальчики добрались до финиша через две минуты, и начался спор. Некоторые убежденно доказывали, что главное было добраться из пункта А в пункт Б с максимально возможной скоростью, а каким именно путем, по земле или по воде, не имело значения. Большинство выражало мнение, что гонка задумывалась как две мили бега по пересеченной местности, а не заплыв, что сделало бы это совсем другим спортом. Каждая сторона кричала все громче и громче, уверенная в том, что выиграет спор тот, кто всех перекричит. Два старичка, находившие весь скандал чудовищно уморительным, похлопав Дэвида по спине, втиснули в его руку бутылку пива, объявив бесспорнным чемпионом в доселе неведомом виде спорта: доведении сенатора Гэфли до состояния взъерошенной курицы.

В спешке составленная из трех сенаторов комиссия дисквалифицировала Валентайна, но заявила, что ему полагается специальный приз за «инициативность и оригинальность». Валентайн посмотрел, как Бобби Ройс получил ружье и патроны, и вышел из палатки.

Запах шашлыков снова заставил его вспомнить о голоде. Он взял жестяной поднос и положил на него все, что мог унести. Домашнее пиво на вкус оказалось мерзким. Было ли пиво таким же плохим в старом мире?

Но каким-то образом оно подчеркивало вкус пахнущего дымком мяса. Валентайн отыскал сухое местечко под ближайшим деревом, уселся и занялся едой.

К нему подошел один из стариков, хлопавших его по плечу. В руках старик нес лакированный деревянный ящик, а в хорошо натренированных пальцах сжимал две бутылки пива.

— Эй, привет, парень! Не прогонишь?

Валентайн улыбнулся и пожал плечами.

Старик прислонился к стволу дерева.

— Есть уже не больно хочется, сынок. Когда был, как ты, веришь или нет, мог полбычка уговорить. А вот пиво по-прежнему хорошо идет, — сказал он, сделав глоток из бутылки и протягивая другую Валентайну. — Слушай, сынок, ты на них наплюй. Гэфли и все остальные — по-своему хорошие мужики, им просто неожиданности не по нутру. Мы, видишь ли, слишком много неожиданного повидали на своем веку, так что больше не хочется.

Валентайн тоже отхлебнул свежего пива и только кивнул: рот его был занят едой.

— Меня зовут Квинси. Мы когда-то были соседями. Ты тогда такой резвый шкет был. Твоя мама к нам заходила, особенно когда моя Дон последний раз болела.

Цепкая память Валентайна встрепенулась, приходя ему на помощь.

— Я вас помню, мистер Квинси. У вас велосипед был. Вы мне еще давали покататься.