Книга Внешний враг - Владимир Перемолотов

Едва звук богатырского голоса долетел до скорлупы, как яйцо, словно проснувшись, покатилось вперед, прорываясь сквозь сплетение травинок.

— Рысью давай! — крикнул Масленников и припустил мелкой трусцой за яйцом, хотя необходимости в этом никакой не было. Яйцо, явно примериваясь к шагам богатырей двигалось неторопливо и плавно. От его движения на поляне слышался тихий шорох, как если бы в траве ползла приличных размеров змея. Исин передернул плечами, словно, этот звук предвещал близкие неприятности.

Постепенно них выработался свои ритм и порядок движения. Яйцо катилось, то чуть вырываюсь вперед, о чуть замедляя ход, но никогда не убегая вперед дальше чем на десяток шагов, а следом за ним входя в ритм дальней дороги шли три богатыря — Гаврила Масленников, Избор и Исин.

Глава 4

Они шли уже больше часа. Лес к этому времени уже сбросил оцепенение ночи. По веткам порхали птицы, пересвистываясь с соседями и все шло своим чередом — туман таял, воздух теплел и лес наполнялся светом. Окликнув воеводу Исин сказал.

— Смело ты с Мурей-то… А ну как он опять бы нас спеленал, да пошел по мешкам шарить?

— Не стал бы… — спокойно ответил Избор. Исин покачал головой и воевода пояснил.

— Тут все просто… Он знает, что мы знаем, что ему это нужно и ежели чего, то талисманом колдовство его укротить сможем. А ковер-то у него летит….

Он умолк, считая, что сказал достаточно.

— Ну и что? — переспросил Исин.

— Не понял?

— Я тоже не понял, — отозвался спереди Гаврила. — Ничего… Причем тут ковер?

Приободренный Исин сказал.

— Философ….

Вроде как в сторону сказал, но все услышали. Избор вздохнул и начал объяснять все сначала.

— Раз ковер летит, значит его колдовство действует. Раз колдовство действует, то талисмана у нас нет. Позволили бы мы ему летать где попадя, если б у нас талисман был! А раз его нет, то злить нас понапрасну не следует, иначе кто же его ему найдет?

Так и не разобравшись до конца в мудрых мыслях воеводы Исин переспросил.

— Ну а если б мы хитрыми оказались да спрятали талисман-то? Тогда как?

— Не спрятали бы, — твердо сказал воевода. — Мы же не дураки так рисковать. «Паучья лапка» все же, не хлебная корка…

Десятка через три шагов Исин сказал, наконец.

— Я бы на его месте все же пошарил…

— Бодливой корове боги рогов не дают…. — ответил Масленников. Тропинка перед ним вползала в кусты. То здесь, то там на ветках виднелись клочки шерсти — видно было, что ходили тут не только люди. Гаврила попытался, было по старой памяти развести их рукой, но неловко усмехнувшись пошел так. Он был бесшумен, только пощелкивала время от времени клетка с талисманом, когда за нее задевали ветки, а вот Исину и Избору пришлось терпеть царапины, которые шипы оставляли на коже и удивляться быстроте, с которой они зарастали.

— Ого! — сказал Гаврила.

— Что там? — спросил Избор.

— Оно прыгает! — сказал удивленно Масленников. — Не иначе как в нем заяц сидит.

Гаврила показывал на яйцо, которое пританцовывая на своем тупом конце, ожидало их в двух саженях впереди..

— Бывает, — сказал Избор таким тоном, словно всю жизнь наблюдал за заговоренными яйцами и точно знал, что такие прыжки у них в обычае.

— Ты вон через костер любишь прыгать, а оно вот так.

Гаврила пожал плечами — мол тебе виднее, и пошел вперед. Плечом он задел огромную елку. Стоявший, рядом Избор, еще не привыкший к странностям Гаврилы пригнулся, стараясь увернуться от неизбежного удара в лицо еловой лапой, но ничего подобного не произошло. Елка осталась неподвижной, Гаврила пошел дальше, а Избор вдруг застыл, не в силах сделать ни шагу. Богатырь дернулся раз, другой, но ноги его неподвижно стояли на земле, словно кто-то привязал их к корням деревьев. Он словно обезножил. Ноги перестали слушаться его.

Избор посмотрел вниз. Земля там была как земля. Он хотел, было потрогать его руками, но вовремя спохватился. Не хватало еще прилипнуть к ней руками.

— Ты чего? — спросил Исин, заглядывая ему через плечо. — Примерз что ли?

— Примерз…

Хазарин попытался обойти его, но воевода ухватил его за рубаху остановил.

— Стой где стоишь… Яйцо где?

Гаврила ушедший на десяток шагов вперед остановился.

— Тут.

Яйцо и впрямь стояло на месте в нескольких шагах впереди, и не спешило двигаться.

— Оно ту прыгнуло? — спросил Избор, ища подтверждение пришедшей в голову мысли. В голосе воеводы прозвучало что-то такое, что заставило Гаврилу обнажить меч.

— Да…

Его слова заглушил треск. Они уже почуяли засаду, но времени для того чтобы отразить удар у них не оказалось. Где-то над ними раздался долгий певучий звук, словно в небе оборвалась струна и ель, около которой стояли воевода с сотником накренилась и неестественно быстро рухнула на головы людям, хороня их под густыми колючими ветками. Одновременно с этим со всех сторон из-за кустов и деревьев выскочило с десяток мелких старичков и, как стая волков, набросились на Гаврилу.

— Талисман! Талисман! — заорал он, сознавая свою беспомощность. Старички действовали стремительно. Не обращая внимания на Гаврилу и его призрачный меч, они повисли на клетке с талисманом. Сейчас их интересовала только «Паучья лапка» и ничего больше. Сознавая бессилие, богатырь зарычал и бросился сквозь кусты, в надежде, что ветки заменят ему руки и сбросят цепляющихся за клетку старичков. Со стороны он был похож на медведя, окруженного сворой собак. Клетку дергало из стороны в сторону и он прибавил скорости, не видя за листьями то ли это ветки дергают клетку, то ли старички грызут веревку.

Сделав круг, он вернулся к елке, надеясь на помощь друзей, но те еще не освободились. Из-под ветвей виднелись только ноги. Обрушившаяся на дорогу елка ходила ходуном, том кто-то грозно рычал, но что там происходит, Гаврила так и не понял. То ли Избор пытался отклеиться и выбраться из-под дерева, то ли происходили там вещи еще более страшные.

— Избор! — заорал Гаврила — Избор! Исин!

С громким хрустом ель разломилась, и из колючей зелени перепутавшихся лап появился Избор. Он неразборчиво мычал, не в силах сказать не слова и показывал на Масленникова пальцем. Изо рта у него торчали шишки, а в каждой руке он держал по старичку.

Шишки во рту воеводы так удивили Гаврилу, что тот остановился. Всего на мгновение он отвлекся, но это мгновение позволило одному из старичков перегрызть веревку там, где она была привязана к кольцу. Опешивший от этого Гаврила все молотил врагов кулаками, но богатырские удары приносили им вреда не больше чем его проклятья.

— «Лапку» уносят! «Лапку»! — заорал он, словно кроме него этого никто не видел.