Книга Патроны не кончаются никогда - Михаил Ахманов

– Не волнуйтесь, святой отец, все будет исполнено в лучшем виде, – заверил я. – Пожалуйте адресок и имена. Впрочем, последнее не обязательно – и без имен приговорим.

– Я тебя, раб божий, не для этого подряжаю, хотя силовые акции не исключаются. Сказал ведь, миссия тайная и щекотливая! Выведать нужно у адских исчадий, выведать нечто такое, к чему есть интерес… – Ректор выдержал паузу и добавил: – Не только у православной церкви, но у других конфессий тоже.

– Выведать, значит… Занятие не совсем по моему профилю. – Я приласкал ствол обреза. – Может, начнем сначала, отче Кирилл? Кого вы представляете, кроме митрополита и патриарха?

– Все православные церкви, сколько их есть, – сказал архимандрит, важно разгладив бороду. – А также римско-католическую, протестантскую и англиканскую… еще по мелочи – баптисты там, мормоны, копты и другие.

Мои волосы зашевелились.

– Весь христианский мир… – пробормотал я в полном ошеломлении. – Что же вам нужно узнать у адских исчадий? Тайну вечной жизни?

– Я представляю не только наших единоверцев и прочих христиан, – заявил отец Кирилл, не обращая внимания на мой вопрос. – Иудеи, мусульмане и буддисты тоже проявляют интерес. На сей счет есть решения Коллегии раввинов, Вселенского совета муфтиев и далай-ламы. Все они нас поддерживают – я имею в виду Московскую епархию.

Глаза у меня полезли на лоб.

– Именно московскую? А почему?

– Потому что у нас отродий Сатаны много больше, чем в иных местах, – с тяжелым вздохом признался старец. – И есть среди них особо древние и злобные, информированные лучше прочих, а отсюда вытекает, что узнать их Великую Тайну вероятнее здесь. – Он пристукнул ногой о пол и снова вздохнул с тоской. – Отче наш небесный, Отче милостивый! За что караешь нас, за какие грехи? За что послал нам такое бесчестие? Все утеряно, все! Честность, доброта, богобоязненность, целомудрие, почитание родителей… Сменились эти добродетели обманом и стяжательством, и стал у нас вертеп вавилонский, и пришли к нам дети дьявола в неисчислимом множестве…

Он бормотал что-то еще, но я уже не слушал. Я уже понял, чего он желает, он и все остальные иерархи от буддистов до мормонов. Великая Тайна! То есть миф из разряда эллинских или библейских сказаний, столь же достоверный, как рождение Афины из Зевсовой головы. Все вампирологи о нем упоминают, и Шпеер, и Маньяна, и Хьюзи, и святой Юлиан с прочими отцами церкви, и, разумеется, Лев Байкалов. Все упоминают и сходятся в одном: что тайна сия – ложь и выдумки. Будто известно вампирам что-то такое, дающее им право пить людскую кровь, и право это закреплено решением неких божественных сил и будет длиться до самого Судного дня, до той поры, пока не восстанут умершие и не слетятся души из преисподней и Рая, чтобы Господь судил их и воздал по их делам. Редкостная чушь! Атеисты Страшного суда не ждут, но и верующим не по нутру такая идея. Даже религиозный фанатик не согласится с тем, что Господь санкционировал вампирские деяния и дал им какие-то особые права. Это нонсенс, сокрушение основ, крах веры!

В Гильдии тоже так считают, и в этом у нас разногласий нет ни с магистром, ни со службой розыска. Забойщики – люди трезвого образа мыслей, к мистике отнюдь не склонные. Те, кто верит во что-то еще, кроме клинка и пули, долго не живут.

Старец прекратил бормотать и глядел на меня в ожидании. Надо было выкручиваться.

Я откашлялся и произнес:

– Нельзя ли поконкретнее, отец Кирилл? Какую Великую Тайну святая церковь хочет вытянуть из отродий Сатаны? Если я, к примеру, узнаю детали их физиологии, это будет то? Или имеется в виду что-то более духовное, трансцендентное?

– Скорее, эсхатологическое,[3]– уточнил архимандрит. – Мы в точности не уверены, но полагаем, что вампирам известно нечто о конце света, а таковой конец есть Апокалипсис и Судный день. Это ты и должен выяснить, сын мой.

Сын мой! Он впервые назвал меня так – похоже, примирился с моими железками и странной, не подобающей христианину физиономией. Ибо челюсти у меня крупноваты, нос переломан в двух местах, а глаза разные, один черный, другой зеленый. К тому же вешу я сто пять килограммов при росте метр девяносто – недаром мама носила меня сорок четыре недели. Это, кстати, уникальный случай – срок нормальной беременности сорок, максимум – сорок одна неделя. Сорок четыре – это, судари мои, синдром Ильи Муромца, как утверждают медики; в результате рождаются монстры вроде меня, почти невосприимчивые к укусам вампиров.

Старец тем временем дудел свое:

– Ты должен найти отродье из древних и высших, ибо Тайна ведома лишь им. Плени такого и пригрози ему смертью и муками, крепко пригрози, чтобы разговорился ирод поганый. Ну, не мне тебя учить… ты в таких делах ученый… И помни, что в тех разговорах можно все, все допустимо, и огонь, и каленое железо, ибо ты – рука Господа, и если даже палку перегнешь, грех тебе отпустится, и будешь ты чист, как…

– Стоп, святой отец, – сказал я. – Рано про отпущение грехов. Я ведь еще на дело не подписался. Может, и вообще не подпишусь. Профиль все-таки не мой. Я не из службы розыска, я боевик, ликвидатор.

Он замер с раскрытым ртом. Правда, длилось это недолго – архимандрит погладил бороду, коснулся креста и произнес:

– Двести тысяч. – Подумал секунду и добавил: – Евро, милостью Господа.

Сумма была крупной, очень крупной, но меня не вдохновила. Тайну можно выпытать, если она существует, если она реальность, а не миф. Мифическая тайна всегда чревата ложью, тем более в части эсхатологии и прорицания грядущего. Ну, прижму я ублюдка из первичных, и скажет он, что до конца света десять месяцев или десять лет, либо другое соврет – положим, что судить умерших будет не Христос, а египетский Осирис. Что за цена такой информации?.. Ровно ноль, а не двести тысяч евро. К этому добавилась мысль о том, что насмешу я магистра и коллег по цеху, чье уважение я ценил. Хорошо, ежели насмешу, а то еще в жадности заподозрят!

– Не возьмусь. – Моя голова сама собой качнулась. – Слишком неопределенная задача, святой отец. Да и в эсхатологии я слаб.

– Как не возьмешься? – Батюшка Кирилл вцепился в бороду, сдвинул брови и грозно уставился на меня. – Как не возьмешься, сын мой, если Господь призывает? Опять же двести тысяч евро… Ты лучший после Вырия! Как можешь не взяться?

– А Коля Вырий тут при чем? – спросил я в недоумении.

– Был он подвигнут на исполнение той же миссии, – разъяснил старец и ядовито добавил: – Не сомневался в отличие от тебя, делал дело и погиб как божий воин.

Сердце мое забилось чаще, и, чтобы успокоиться, я положил ладонь на приклад обреза. Ситуация переменилась! Убийц Николая я прикончил – не буду уж вспоминать, чего мне стоили их поиски! – но выходило теперь, что эти два первичных были только исполнителями. За ними стоял заказчик, некая древняя, злобная и информированная тварь, добраться до которой я был совсем не против. Пожалуй, стоит развернуть знамена и отправиться в поход! Не ради-для Великой Тайны и не за двести тысяч евро, а чтобы разыскать того ублюдка и сделать его короче на голову. Ну а перед этой процедурой можно и порасспрашивать…