Книга Бабочка на штанге - Владислав Крапивин

— Почему?

— Не знаю… На, попробуй сам…

Я, так же, как Чибис, взял рогатульку в два пальца. Но у меня она повисла неподвижно. Совершенно неживая…

— Чибис, по-моему, дело не в ней, а в тебе… Наверно, она, как твой нерв…

— Да нет же, — досадливо бормотнул он. — Я ничего не хотел… Ты подожди…

Я стал послушно ждать. Рогатулька висела легкая и неподвижная, как дохлая стрекоза.

Волк и Шапочка закончили танец, и появился другой актер. Щупленький мальчик ростом в полметра. С длинными локонами и круглыми стеклянными глазами, в матросском костюмчике, какие носили лет сто назад. С черной флейтой в ломких пальцах. Девушка тоже взяла флейту. И заиграла. Но получилось, будто играет этот кукольный мальчик… Да нет, не кукольный, настоящий! Потому что парень в комбинезоне начал шевелить хитрую конструкцию из реек, трогать разные нити, и по маленькому флейтисту прошла такая… жизненная дрожь. Он поднял голову, вскинул ресницы, и под ними оказались уже не стеклянные пуговицы, а проснувшиеся синие глаза. У мальчика жил теперь каждый сустав, каждый локон, каждый ресничный волос. Не знаю, как уж это делал артист, но длинные пальцы над флейтой то сжимались, то распрямлялись, перебегали по кнопкам…

Я сразу вспомнил другого мальчишку-флейтиста. Не совсем такого, но похожего. Тоже с локонами, тонкой шеей и ломкими пальцами. И понял, что и мелодия — та самая. Простенький такой вальс, под который в прошлый раз у меня сами собой, сразу, придумались слова:

Ранней весной просыпается дом,

Тихо сосульки звенят за окном.

Солнечный свет —

Маме букет…

Потому что было это в прошлогоднем марте, восьмого числа…

Да, я, наверно, «чересчур чувствительное дитя»: вдруг слегка зачесались глаза. Даже перед собой неловко…

Я ничуть не удивился, что проволочная рогатулька шевельнулась в пальцах. Потом она сделала полный оборот, и синяя ручка, будто компасная стрелка, замерла горизонтально. Только чуть дрожала…

— Ну, вот… — шепнул Чибис. С каким-то сердитым удовольствием.

Мелодия кончилась. Флейтист поклонился и сразу обмяк, обвис на нитках, уронив голову. И рогатулька в моих пальцах тоже «обмякла» — синяя ручка слабо повернулась вниз.

Ребята хлопали и шумели, мама Рита что-то говорила артистам. Я протянул рогатульку Чибису:

— Возьми… — И добавил с дурашливой ноткой: — Честно говоря, я боюсь всякой мистики.

— Честно говоря, и я боюсь, — серьезно отозвался Чибис.

От музея все сразу разбрелись кто куда.

— Осторожнее на переходах, — напоминала нам в спины мама Рита.

Мы с Чибисом пошли вместе, до улицы Тургенева нам было по дороге. Чибис поглаживал карман с рогатулькой. Та, видимо, вела себя спокойно.

— Ты сам сделал эту штуку? — спросил я.

— Конечно… Даже не знаю, почему пришло в голову. Сидел, вертел в руках кусочек проволоки, и … подумалось: вдруг она поможет что-то найти… Иногда и правда оживает. Особенно рядом с необычными домами. Или внутри таких домов… Ну, ты сам сегодня видел…

Я поколебался: не с лишком ли нахально суюсь не в свое дело? И все же спросил:

— А что ищешь?..

— Что… если бы я знал… — проговорил Чибис, глядя под ноги. И вдруг поднял голову: — Ты читал братьев Стругацких?

Я не стал обижаться. Просто сказал:

— Вот вопрос.

— У них много всего. Но, может, помнишь, в одной повести есть выражение: «Люди, которые желают странного»?

Я помнил. Но было неясно: чего желает Чибис? А он хмыкнул:

— Тетушка Агнесса Константиновна иногда меня так и зовет: «Отрок, желающий странного».

— Она тоже читала Стругацких?!

— Она от них без ума. Даже переписывалась с Аркадием… Аркадием Натановичем. Когда тот был жив… Он ей книжку прислал с подписью…

Образ Чибисовой тетушки изменился в моем понятии. В хорошую сторону. Но остался вопрос:

— Чибис, я все же не понимаю. Какого «странного» ты желаешь? Чего ищешь-то?

Он опять повесил голову.

— Я же говорю: не знаю… Может, что-то вроде бабочки…

— Какой?

— Ну, помнишь, говорили про бабочку на штанге?.. Найти бы способ… чтобы с помощью такой вот легонькой, но доброй мелочи обрушивать железное зло.

После выступления кукольного флейтиста у меня внутри все еще жило особое ощущение: смесь печальной ласковости и беспокойства. И сейчас беспокойство увеличилось:

— А если это железо… прямо на тебя?

Он тряхнул головой:

— Ну, почему? С какой стати… Клим, я что то разговорчивый стал сегодня… Раньше я про такое ни с кем… Ты никому не говори, ладно?

— Чибис, да ты что! Честное слово…

Он вдруг перескочил через поребрик, ухватил из травы на обочине мятую пивную банку. С удовольствием затолкал в рюкзачок. Заулыбался. Но тут же стал прежним — насупленным и озабоченным.

— Иногда снится… маленькая разноцветная пташка, вроде колибри… Я их наяву-то никогда и не видел, а тут порхает перед носом, переливается красками. А вокруг поле с орудиями, и среди них такая… громадная гаубица, ростом с мамонта… Птичка вдруг подлетает к гаубице, садится на конец ствола, и ствол этот сразу — дулом в землю… И у других орудий. И начинает ползти по ним ржавчина, и обрастают они длинными вьюнками. Я даже знаю название этой травы — повилика…

Я будто по правде увидел уткнувшиеся в землю гаубицы. И вспомнил, кто был отец Чибиса. И понял, что лучше помолчать.

Но молчали мы недолго. Чибис выудил из мусорной урны еще одну банку, подбросил ее, поймал, сунул в рюкзак. И вдруг сообщил:

— Иногда маленькая радость может обезвредить большое зло. Ну… так мне кажется. Вот, например, нашел я эту полезную для меня банку, а где-нибудь в далеком скоплении «Эм — девяносто один» сразу четыреста девять… или даже четыреста семнадцать галактик затормозят свой опасный разбег. Они разогнались «сверх всякой допустимой меры», как говорит мама Рита. Не про галактики, правда…

— Но ведь галактикам и полагается разбегаться. Все так говорят…

— По-моему, полагается разбегаться скоплениям галактик. А внутри скоплений они должны держаться вместе, как детсадовцы на прогулке… Хотя кто их знает? Слетать бы да поглядеть…

Кажется, он просто дурачился, но я заспорил всерьез:

— Ничего не получится. Ведь сигнал о твоей находке дойдет до этих галактик только через миллионы лет. Потому что ничего не бывает быстрее скорости света. Сколько ждать…

— А может, бывает быстрее! За счет самого времени! То есть за счет его энергии, она ведь еще совсем не изучена… Были опыты, которые доказывают, что сигналы доходят вообще мгновенно. Хоть через какие космические дали!