Книга Инфернальная музыка - Алан Дин Фостер

Сняв очки и протирая их тряпицей, извлеченной из выдвижного ящичка в панцире, Клотагорб молвил:

– Я всей душой хочу помочь тебе, юноша, но сейчас, насколько могу судить, в мире все спокойно. Правда, есть слабенькое ощущение малозначительного кризиса, но ты же говоришь, что надолго покидать дом не желаешь… – Он пожал плечами, качнув панцирем. – А сейчас прошу меня извинить – я бы хотел вернуться к глубокой медитации, из которой меня вырвало ваше столь несвоевременное вторжение.

– Ага, чувак, давай оставим его в покое. – Мадж соскользнул со стула. – Я вполне готов вернуться в любимую кроватку, вот так.

– Но мы же согласны! – возразил Джон-Том.

Выдр шагал, пока не оказался нос к носу с сидящим человеком.

– Слушай, шеф, че я тебе присоветую. Ты спрашивал его чародейство, нет ли где какой халтурки для нас, и он ответил, что нет. И чего б тебе не оставить нас обоих в покое и не вернуться к своим кастрюлям?

– Нет! Должно же что-то быть. Хоть что-нибудь! – настаивал Джон-Том, умоляюще глядя на волшебника.

– Ну-у… – протянул тот, насаживая очки на клюв. – Есть одна проблемка. Совершеннейший пустяк.

– Хоть что-нибудь! – заклинал Джон-Том.

Клотагорб глядел на него задумчиво.

– Дело касается музыки.

– Вот видишь! – Ликующий чаропевец посмотрел на Маджа. – Что-нибудь простенькое, чтобы мы справились без особых затруднений.

– Гладко было на бумаге… – пробормотал выдр.

– Однако я не знаю, решаема ли эта проблема в принципе, – размышлял черепах вслух, – а если решаема, стоит ли она хотя бы обдумывания.

– Рассказывайте! – торопил Джон-Том.

Волшебник сосредоточился.

– Как я понимаю, в музыкальной структуре мироздания появилось незначительное нарушение.

– Нарушение в музыкальной структуре? Только и всего-то?

– Я тебя предупредил.

– Нарушение в музыкальной структуре… А вы уверены, что какой-нибудь деревне не грозит гибель, или не ведется подкоп под гору, или яростное чудовище не затеяло взбеситься?

– Боюсь, что нет.

– Мне кажется, на такую ерунду не стоит и чаропесни тратить.

Максимум задачка для начинающего адепта.

– Юноша, или берись – или уходи.

Джон-Том размышлял.

– Неужели больше ничего нет?

Клотагорб отрицательно покачал головой, и тогда его младший партнер решился:

– Ну, так и быть. Рассказывайте.

– Пожалуй, слово «нарушение» в данном контексте выглядит несколько расплывчато. Явление… гм… весьма специфичное. Мне удалось его изолировать, то есть, кажется, оно изолировалось само. Что до его эстетической оценки – это не моя компетенция. Мне, так сказать, медведь на ухо наступил. То есть наступил бы, если бы я обладал ушами.

И если бы путался под лапами у медведей.

Клотагорб захихикал, довольный собственной шуткой.

– Вот он, наш Клотагорб, – тихонько засвидетельствовал Мадж. – Целая куча неудержимого веселья.

– Не спорю, не спорю. – Волшебник, настроясь на шутливый лад, не обиделся на шпильку. – Итак, я полагаю, вы бы не отказались на него взглянуть?

– Взглянуть?

У Джон-Тома полезли кверху брови.

Клотагорб оставил кресло и поманил гостей за собой. Они пошли в глубь спирального лабиринта, пронизывавшего Древо.

Предмет немногословного обсуждения бездельничал в алькове рядом с мастерской, грелся в мистической атмосфере, как ящерка в солнечных лучах на раскаленном камне. Когда хозяин дома и его гости приблизились, стайка радужно искрящихся нот шевельнулась, поймав и отбросив рассеянный свет. «Призрачное сияние, – подумал Джон-Том. – Мерцающее „нездесь“, существующее на самом краю зрительного восприятия, слабая фосфоресценция, едва уловимая для палочек и колбочек глаза».

Явление висело перед ними отсветом северного сияния. Внезапно крапинки заметались и перегруппировались. При этом альков заполнился музыкой, приятной, грустной и скоротечной.

– Не очень четко видно, – произнес Джон-Том, – но красиво. Что это?

– Как – что? – спросил волшебник. – Музыка. А чем еще, по-твоему, это может быть? Акустическое построение. Гармоническая конвергенция.

Звуковая синхронность.

– Постойте, я не могу уследить за вами. Я слышу тон, но мне это ни о чем не говорит.

– Юноша, я ведь только что сказал. Это музыка.

– Чтоб меня в евнухи завербовали, – воскликнул Мадж. – Я много всякой музыки слыхал, но видеть – никада!

Искрящийся овоид снова подал голос, и Джон-Том взглянул на него с возросшим интересом.

– Я и не знал, что музыку можно видеть.

– Обычно она не столь прямолинейна. – Глаза Клотагорба щурились за очками. – Редко возникают условия, когда ее можно увидеть воочию. Но даже в этих случаях музыка очень уклончива.

Он шагнул вперед и протянул короткую лапу. Рой помедлил, а потом легко закружил вокруг его пальцев, омывая их полутонами. Как заметил Джон-Том, ноты не отбрасывали теней.

– На мой взгляд, мы имеем дело с элементом гораздо большей музыкальной мысли, – сообщил волшебник. – Я провел кое-какие исследования и обнаружил, что он состоит из множества неизменных нот, которые постоянно перегруппировываются. – Черепах хмыкнул. – Впрочем, эту тему я бы предпочел не затрагивать.

Джон-Том двинулся вперед.

– А мне можно?

– Несомненно.

Волшебник посторонился.

Крапинки отлетели от пальцев Клотагорба и осторожно окружили протянутую руку Джон-Тома. Не было ни ощущения физического контакта, ни любых других осязательных восприятии – только теплый зуд возникал периодически, когда оживлялись и пели ноты. Порой менялся темп, порой – громкость, но базовые аккорды оставались прежними.

Чаропевец тихо млел.

– Мне уже случалось чувствовать музыку, но чтобы вот так, в буквальном смысле…

Крапинки отлетели от его руки, зависли между человеком и черепахом.

Неясный жалобный звук не смолкал.

– Где вы ее нашли?

– Где нашел? Юноша, у меня нет привычки искать беспризорную музыку.

Это она меня нашла. Два дня назад я был разбужен сдавленным воплем Горпула. Это вот диво как-то ухитрилось залететь в мой атриум и затеяло игру с декоративными колокольчиками – мне их лет сто назад подарила колдунья Падула-Волосы-Колтуном. У меня сложилось стойкое впечатление, что музыка хочет обзавестись друзьями.

– Музыка всюду проникнет, – задумчиво проговорил Джон-Том, любуясь непоседливыми аккордами.