Книга Не гони лошадей - Светлана Алешина

Домой я возвращалась поздно. Так, еще один понедельник прошел и, как всегда, принес неприятности.

* * *

С утра меня захлестнул водоворот повседневных дел, наступило время оплаты счетов за аренду, время проплаты в типографию, и прочее, и прочее. Освободилась я только к обеду, тогда же и собрала планерку. Я не сторонница жесткого менеджмента, держать подчиненных в страхе, отчитывать за каждую секунду опоздания, давать строгача за любую промашку — не мой стиль. Нет, мне по вкусу свободный обмен свободных мнений. Так что наши планерки скорее напоминают семейные чаепития, вернее, кофепития.

Я вкратце рассказала о том, что увидела в мастерской Вассермана, о своих бесплодных звонках во все традиционные для Вассермана места отдыха и о том, что у меня никаких соображения нет.

— Может, в музей наведаться? — робко спросил Роман. — Вдруг Вассерману давали на реставрацию что-нибудь ценное и эта вещь была похищена?

— Исключено, — произнесла я. — Все ценное реставрировалось в мастерских музея. Все, что Анатолий Аркадьевич выносил из музея, фиксировалось в журналах выдачи. Я вчера звонила в музей, Вассерман в последние дни ничего, представляющего большую ценность, не реставрировал.

— Может, это связано с каким-нибудь клиентом, — предположил Кряжимский. — Может, он что-то ценное реставрировал из частной коллекции, кто-то прознал об этом и…

Я ухватилась за эту идею, как утопающий за соломинку.

— Возможно, Сергей Иванович, это мысль. Но вот как выяснить, с кем в последнее время имел дела Вассерман? Сами понимаете, коллекционеры народ скрытный. На всех углах о своих делах не кричат.

Тут, как всегда, влезла Маринка:

— А может, Вассерман просто случайно попал… Может, за кем-нибудь из коллекционеров следили, хотели у них что-нибудь украсть и… Давайте обратимся к этому, к криминальному авторитету. Он же нам должен помочь за оказанную услугу. Пусть узнает, чьих рук дело.

— Нет, только не к Кондратьичу. Я, если честно, уже и не рада, что помогла ему.

— Ну… все равно, не исключена случайность, — гнула свое Марина.

Замечание Маринки было по сути своей идентично замечанию Кряжимского, но мы все сделали вид, что наша секретарша придумала что-то оригинальное. У Маринки есть много бесспорных достоинств, но и недостатков не меньше. Среди них страстное желание показать, что место, которое она занимает, гораздо ниже того, которое соответствует ее умственным способностям. Причем никто не сомневается в этом, но Широкова одержима идеей доказать очевидное. Ее тайная мечта — раскопать что-нибудь эдакое.

Если честно, журналист из Маринки никакой, зато секретарь — незаменимый. С ее аккуратностью, способностью печатать любой текст в рекордно короткие сроки, безошибочно угадывать, кто перед тобой: налоговый инспектор или клиент, плюс преданность нашей газете и, главное, — превосходное знание нескольких иностранных языков. Но ей этого мало, она ужасно обижается, если мы не принимаем всерьез ее версии.

Поэтому мы всегда внимательно выслушиваем ее замечания.

— Хорошо, пусть Вассерман стал случайной жертвой. Тогда как нам выяснить, на кого был направлен удар?

— Пройтись по коллекционерам, — снова встряла Марина. — Спросить, кто в последнее время давал Анатолию Аркадьевичу что-нибудь на реставрацию.

Легко сказать, труднее сделать. Я достала большую тетрадь, прихваченную из мастерской реставратора. Своеобразный гроссбух. Сюда Анатолий Аркадьевич записывал кое-кого из своих клиентов, время получения вещи, сроки для памяти. Может, эта тетрадочка нам поможет?

Все записи велись аккуратно, выписаны красивым каллиграфическим почерком, буковка к буковке, без помарочек. Вот последний месяц, заказов было не так много, всего пять. Некто Козинцев Валентин Казимирович — луковка «Буре», затем мадам Штыцко Галина Васильевна — икона, предположительно начало XVIII века, потом следовала Журавлева Елена Анатольевна — часы с боем и двигающимися фигурками XVII века, потом два раза была написана одна и та же фамилия — Шакаленко Артем Тарасович — яйца лже-Фаберже… Вот, собственно, и все. Адресов, естественно, не было, оставалось надеяться, что Муза Иосифовна хоть кого-нибудь из них знает.

Хотя нужных фамилий может и не оказаться в этой тетради.

Мы же не знаем, что мог реставрировать Вассерман. Анатолий Аркадьевич за долгие годы работы в музее брался практически за все, хотя его основной специальностью была реставрация картин. Он обожал старинные часы, разбирался в холодном оружии, собирал коллекцию старинных монет и орденов…

Список получался ого-го какой. Конечно, за свои услуги реставратор брал довольно дорого, значит, к нему могли обратиться за помощью только крупные коллекционеры. Это сразу сокращало список человек до пятидесяти, наверное.

Кое-какое представление о мире коллекционеров Тарасова я имела, приходилось сталкиваться, да и Вассерман меня в свои дела посвящал. Народ скрытный, серьезный, к ним так просто не подберешься. Но с чего-то надо начинать. Все равно никаких других версий у нас не было, и я отправила Кряжимского к Музе Иосифовне:

— Ваша идея, Сергей Иванович, вам и карты, вернее, тетрадь в руки.

— Между прочим, это и моя идея тоже, — обиженно произнесла Марина.

— Мариночка, я же не могу совсем оголить редакцию, кто-нибудь должен держать руку на пульсе… Вдруг что-то важное, а с этим можешь справиться только ты. Вдруг твой Саша позвонит… — применила я совсем недозволенный прием, видя, что мои слова Широкову не убедили. — Как там, кстати, твоя семейная жизнь? — поинтересовалась я, чтобы не дать Маринке опомниться.

— Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Цветы дарит, готовит так, что пальчики оближешь, не зануда, на руках меня носит… Со всеми нашими старушками перезнакомился, обаял вконец.

Они его вареньем закормили, взяли над ним шефство. Представляешь, они ему даже замечаний не делают за то, что свет в коридоре выключать забывает. Я вечером прихожу, они на кухне чай пьют, его своими историями из жизни грузят, а он, — Марина прыснула, — сидит и внимательно все слушает. Представляешь? Старушки даже сериалы смотреть перестали по вечерам, перенесли просмотр на утро, только бы вечернее чаепитие не пропустить. Умора!

Я искренне порадовалась за подругу, в конце концов, должно же ей повезти. «Спортсменка, комсомолка, наконец, просто красавица…» Наш разговор прервал телефонный звонок, судя по тому, как засветилось Маринкино лицо, звонил Саша. Интересно, он и в самом деле такой со всех сторон положительный? Верится с трудом, но если так, то его просто необходимо занести в Красную книгу исчезающих видов. Маринка положила трубку и со счастливым лицом повернулась ко мне:

— Саша звонил, спрашивал, куда я хочу пойти сегодня вечером…

— Познакомила бы. Раз уж у вас все так серьезно, пусть попросит твоей руки у родного коллектива. Мы на него посмотрим, прикинем, годится или нет, и решим — отдавать тебя или не стоит, — пошутила я.