Книга Не гони лошадей - Светлана Алешина

— Ой, он такой стеснительный, говорит, что боится, вдруг произведет не то впечатление. У него девять классов всего и техникум. А хочешь, я попрошу его меня встретить у редакции, и ты на него посмотришь? — спросила Марина. — Он мне перезванивать будет, так я ему скажу.

Чтобы сделать приятное подруге, я, конечно же, выразила желание посмотреть на Александра, хотя бы издали. К вечеру в офис вернулся Кряжимский. Из четверых Муза Иосифовна знала только двоих — Валентина Казимировича Козинцева и Галину Васильевну Штыцко. Фамилии остальных заказчиков ей были неизвестны.

— Как там она? — спросила я у Сергея Ивановича, подавая ему чашку свежесваренного кофе.

— У нее соседка дежурит, милейшая дама пенсионного возраста, она ее, как может, от грустных мыслей отвлекает, заставляет сериалы по телевизору смотреть. Никто по поводу Анатолия Аркадьевича не звонил, выкупа или еще чего не требовал.

— Ольга Юрьевна, — спросил вдруг Ромка, который весь день был в состоянии задумчивости.

Если признаться, меня всегда пугало это его состояние. Именно в такие минуты в его молодую голову приходили всевозможные бредовые идеи, которые он тут же кидался реализовывать. Сколько раз приходилось вытаскивать его из всевозможных передряг…

— Ольга Юрьевна, а вдруг музей хотят ограбить, а реставратора украли, чтоб он им показал ценные экспонаты или как в музей пробраться.

В комнате повисла тишина, я чуть не пролила горячий кофе на новый брючный костюм. Кряжимский как самый выдержанный из нас и виду не подал, что его удивила версия Ромки, Маринка звонко захохотала. Однако Ромка совершенно не обиделся на нашу реакцию. Он как ни в чем не бывало продолжил развивать свою мысль:

— Я в тот день, когда в Интернете сидел, наткнулся на любопытный сайт — «Культурная жизнь», что ли. Так вот, вы знаете, что на днях в музее открывается выставка, привезенная из Эрмитажа, по-моему? Коллекция вещей Фаберже. Там, говорят, очень ценные штучки есть.

Фаберже, Фаберже… лже-Фаберже… Интересно, это простое совпадение или?.. Срочно нужно было искать владельца лже-яиц, может, действительно Ромка прав. Этого Шакаленко Артема Тарасовича нужно срочно разыскать.

Ход моих мыслей был прерван Мариной, наступившей мне под столом на ногу, она выразительно подмигивала, о чем-то сигнализируя. Я никак не могла понять, в чем дело.

— Извините, — громко произнесла она, обращаясь явно ко мне, — срочные дела требуют моего исчезновения. До свиданья.

Тьфу ты черт! Наконец-то до меня дошло. Демонстрация жениха, как это я забыла! Я кивнула Марине. Секретарша мило попрощалась и упорхнула. Я выглянула в окно — никого. Вот уже Маринка спустилась вниз, огляделась, прошлась взад-вперед, но Саши не было. Девушка то и дело поднимала голову, вглядываясь в наши окна. Я простояла минут пять, ко мне подтянулись сотрудники редакции, привлеченные моим пристальным разглядыванием улицы.

Наконец-то на улице, довольно тихой в этот час, показалась шикарная иномарка. Из машины выглянул высокий, худощавый мужчина с большим букетом роз. Он оглянулся, улыбнулся и быстрым шагом двинулся к Маринке.

— Ничего себе тачка, — воскликнул Ромка. — Это что, Маринкин поклонник? — наивно поинтересовался мальчишка, разглядев, кому предназначается букет хозяина авто.

Картинка была весьма романтичной, двое влюбленных, букет… Тут у меня родилась, по-моему, неплохая мысль:

— Виктор, можешь сделать отсюда четкий снимок этой сладкой парочки? Мы завтра Марине сюрприз преподнесем.

Виктор, который не расставался со своим фотоаппаратом нигде и почти никогда, молча кивнул и пару раз щелкнул Марину и Александра на фоне серебристого «Опеля».

— Сможешь напечатать фотографии к утру? У меня где-то рамочка была, мы на ее стол поставим.

В принципе я могла не говорить этих слов, потому что наш великий молчун уже направлялся в фотолабораторию.

* * *

Я начала обход клиентов Вассермана с мадам Штыцко Галины Васильевны. Жила она в центре Тарасова в старинном особнячке и никакого отношения к коллекционерам не имела, а просто отдала Вассерману на реставрацию семейную реликвию. Галина Васильевна была приятельницей Музы Иосифовны, поэтому Анатолий Аркадьевич взялся за это дело совершенно бескорыстно.

Галина Васильевна, которую я попросила о встрече по телефону, как будто ждала меня за дверью. Не успела я нажать кнопку звонка, как дверь распахнулась. На пороге стояла пухленькая старушка с седенькими буклями на висках в синем шерстяном платье с белым ажурным воротничком. Старушка как будто сошла с картинки детской книжки, она была похожа на добрую волшебницу.

— Здравствуйте, Оленька, проходите, пожалуйста.

Я удивилась. Ведь, если мне правильно помнится, имени я своего не называла, представилась журналисткой из газеты, назвала только фамилию…

— Удивлены, откуда я ваше имя знаю? — с милой улыбкой спросила Галина Васильевна. — А я, между прочим, газету вашу от корки до корки читаю. Статьи у вас пишет всего одна женщина. Фамилию свою вы назвали, ну а имя вычислить проще простого.

Я улыбнулась в ответ. Вот дает старушка, ни за что бы не подумала, что пенсионерки тоже входят в число читателей «Свидетеля». Женщина проводила меня в просторную гостиную, завешенную картинами и иконами, заставленную старинной мебелью.

— Присаживайтесь, деточка, сейчас чайку выпьем, поболтаем, — произнесла она, указывая мне на стул с гнутой фигурной спинкой.

— Галина Васильевна, вы меня извините, но у меня очень мало времени, — я попыталась отказаться от чая. Но женщина не соглашалась разговаривать со мной до тех пор, пока я не отведаю фирменного пирога с клюквой. Пришлось согласиться.

— Я слушаю вас, деточка, — произнесла она, разливая по фарфоровым чашкам густой ароматный чай.

— Галина Васильевна, — начала было я и на минуту задумалась, стоит ли говорить об исчезновении Вассермана, волновать пожилого человека, — вы недавно отдавали на реставрацию Анатолию Аркадьевичу Вассерману икону.

— Ах, Анатоль-Анатоль, я давно говорила, что у него будут неприятности, — произнесла старушка, ловко разрезая пирог.

Я насторожилась. Что именно имела в виду Штыцко?

— Какие неприятности, ну что вы, просто мы готовим статью… — заметила я как можно спокойнее.

— Лапушка, я старая женщина и к тому же любительница детективов, так что могу сложить два и два. Если вы, журналистка криминальной газеты, пришли ко мне и расспрашиваете о Вассермане, значит, что-то стряслось.

Потому что, если бы с ним все было в порядке, он бы перед вашим приходом обязательно позвонил. Или он, или Музочка. А Музочка не звонит мне уже несколько дней… Значит…

Пришлось мне честно признаваться, в чем дело.

— Почему вы сказали про клиентов Вассермана, что они его до добра не доведут? — поинтересовалась я.