Книга Последний варяг - Роман Канушкин

Мальчик не собирался ослушаться. Но Незван, подаривший Авосю несколько минут, теперь, видимо, решил получить свой долг. Глаза Авося округлились — он уже некоторое время смотрел на воду, поджав губы. О, нет, ворон действительно вился в небе неспроста. Чистые, прозрачные, весело журчащие воды реки теперь замутились. И эти тёмнокрасные завихрения в потоке реки было трудно с чем-либо перепутать.

— Кровь? — пролепетал мальчик. Чувствуя, что всё внутри него немеет от страха, Авось ступил на берег. Кровь… Но не только. К нему плыл Незван. Долговязый обидчик сейчас плыл на спине, широко раскинув руки. Вот он зацепился за корягу, и его безвольное тело стало разворачивать. Глаза Незвана были широко раскрыты, а во лбу он нёс жуткое украшение — стрела была непривычно толстая, и почти наполовину вошла в его голову. Авось вскрикнул. Чуть громче, чем следовало, но он ещё никогда не видел насильственной смерти своего ровесника. Дети умирали от болезней, когда им не могли помочь даже волхвы. Но не так. Несколько последних лет, выпавших на сознательную жизнь Авося, были относительно спокойными. Поговаривали, что из-за покровительства дружины князя Олега. Авось его никогда не видел. Но сейчас этот таинственный князь не спас Незвана от смерти. Сейчас река его подхватит и потащит к водопаду, как будто он мёртвый олень, кабан или иной дохлый зверь, а не мальчик, которого Авось сегодня назвал бывшей едой Злой Бабы, а потом обозвал дураком.

— Я его вытащу! — твёрдо проговорил Авось. И всхлипнул: — Я тебя вытащу, Незван.

А минутой ранее древлянский воин услышал крик ребёнка. Он остановился — кричали от реки. Воина звали Комягой. Он не знал, дал ли ему это имя отец. Честно говоря, Комяга не знал точно, кто был его отцом. Но воевать с детьми ему не нравилось. Комяга участвовал в частых и выгодных вылазках за рабами, но вот так резать беззащитных щенков…

Он вздохнул: таков был приказ Мала, и Комяга вовсе не собирался перечить князю, но гораздо больше его пугала перспектива ослушаться их волхва. Комяга бесшумно прокрался к реке. Мальчик сейчас разговаривал с трупом. Взгляд Комяги потемнел. Он тихо положил стрелу на тетиву лука. Вот спина ребёнка, прямо перед ним, и если сразу поразить сердце, мальчик даже не будет мучиться. Комяга поморщился. Ему вдруг стало жаль… стрелу. Лишней она в бою не бывает. А меч можно просто вытереть. Он ещё раз поморщился. Меч бесшумно покинул ножны, и Комяга ступил на берег.

Судьба в этот день продолжала свои хитросплетения, и Авосю повезло снова. Ему повезло, что солнце стояло за его спиной. Авось уже зашёл в воду по колено, но так и не смог дотянуться до Незвана. Мальчик раздумывал, как ему правильней поступить: доплыть до тела или воспользоваться какой-нибудь палкой. А потом все раздумья закончились. Авось увидел, как к нему со спины подползает грозная тень. Комяга тоже обнаружил, что ему не удалось остаться незамеченным, — предательская тень выдала его, и мальчишка оказался смышленым. Комяга взмахнул мечом и в следующий миг понял, что как ни жаль, а со стрелой всё-таки придётся расстаться. Мальчишка умудрился увернуться — правда смышленый, — и лезвие меча Комяги лишь обожгло ему правую щёку, нанеся достаточно глубокую рану. Что-то заволновалось на другой стороне реки. И вдруг как-то холодно стало Комяге. Но у него уже не было времени анализировать свои чувства. Мальчишка прыгнул в воду и поплыл. Вот он задел труп, и их обоих подхватило течение. Комяга вынул из колчана стрелу. Прицелился. Если до Белогуба дойдёт слух, что он упустил ребёнка… Комяга спокойно разжал пальцы. Стрела со свистящим шёпотом покинула большой изогнутый лук. Её полёт был краток. Стрела вошла в спину мальчика, как раз когда тот делал взмах рукой. Комяга не хотел, чтобы ребёнок мучился. Теперь же мальчишка умрет в страшных мучениях — если, конечно, ещё жив, — захлебываясь водой. Река и пороги сделают своё дело.

Стремнина понесла теперь оба тела к водопаду. Комяга снова тяжело вздохнул — плохо всё это вышло. Может, стоит его добить? Чтоб не мучился? Ладно, вряд ли он теперь ему поможет, наверняка мальчишка мёртв уже, а ещё одну стрелу Комяга пожалел. Он развернулся и двинулся к лесу. И, покидая берег, Комяга вздрогнул: только что он совершенно отчётливо ощутил, как с другой стороны реки за ним наблюдает нечто неодобрительное, враждебное, сильное и злое, и опять внутри себя почувствовал этот непривычный холод.

6

Мать Авося с дочерью на руках вбежала в дом. Здесь оставалось ещё несколько женщин с малышами. Ждана спешила за ней.

— Быстро в подпол! — скомандовала жена вождя. — Уходим через чёрный ход. В лес!

Женщины замешкались, стали хватать какие-то ненужные вещи, пытаясь собрать их в узлы, но даже сюда уже проникли первые горящие стрелы, и тогда она закричала:

— Оставьте всё! Берите только детей! И уходите!

Однако сама накинула колчан с луком и со стрелами. Она была охотницей и была женой вождя. Затем подбежала к окну, даже не думая схорониться за ставенкой, а лишь прикрыв своим телом дочь. Она выглянула в окно, тут же в её горле застрял крик, так похожий на всхлип. Она смертельно побледнела, выдохнув лишь одно-единственное слово:

— Авось.

Ждана отбросила в сторону мешок, в который пыталась уложить хоть какие-то вещи, и с тревогой спросила:

— Что там?

Но жена вождя молчала. Хотя она всё уже увидела. И всё поняла. Поняла, что им всем уготовано. Гигант в чёрной шкуре теперь укрепил своё диковинное оружие за спиной («стреломёт», вспомнила жена вождя, когда-то ей рассказывали о таком, говорили, что это подлое оружие, оружие убийц) и только что схватил Прекрасну за волосы. Девушка даже не успела выпустить из рук цветочный венок (кому-то она могла стать красавицей-женой, но даже для древлян была бы ценной рабыней), когда гигант, откинув ей голову назад, безжалостно перерезал Прекрасне горло. Даже не вытирая меча, проткнул грудь её подруге Радмиле. Именно в это страшное мгновение жена вождя прошептала имя своего младшего сына.

— Ну что там? — теперь с нотками паники повторила Ждана.

Всё так же, не отрывая взгляда от окна, жена вождя ответила:

— Смерть.

Потом она обернулась. И то, что женщины увидели в её глазах, оказалось страшнее её слов.

Князь Мал, как всегда, прекрасно справился со своей работой. Почти все охотники рода Куницы были мертвы, оставалось добить лишь женщин и детей. Их вождь с горсткой воинов ещё пытался организовать какое-то жалкое сопротивление, но Мал видел, что вот-вот всё будет закончено.

Мать Авося откинула лапник в смеси с палой листвой, наваленный в корнях могучего дуба, поднявшегося над обрывом, и первой покинула подземный ход. Тут же взяла наизготовку лук с натянутой тетивой.

— Выходите, — велела она женщинам. — Быстро!

Ждана с её дочерью на руках шла следом, затем показались остальные.

Мать Авося прислушалась — вроде бы здесь всё было спокойно.

— Вот по этой тропинке, — сказала она женщинам. — Бегите!

Тропинка вела в самую чащу леса, к овражкам, где можно было отсидеться. Дальше, обогнув овражки, тропинка сливалась с ещё одной. А та уже вела на большую главную дорогу, по которой можно было добраться до речных волоков, а там уже — куда глаза глядят.