Книга Волшебная ночь - Мэри Бэлоу

Шерон не могла согласиться с такими методами, они были отвратительны. Жизнь и без того была нелегкой. Единственное, что хоть как-то может скрасить ее, — так это любовь. До недавних пор люди в долине жили хотя и бедно, но весело и счастливо, помогая ближнему и поддерживая друг друга в тяжелую минуту. Теперь же все изменилось: жители долины стали подозрительными, они больше не могут доверять друг другу и по ночам просыпаются от страха.

Однако некоторые — и среди них есть даже женщины — считают, что безобразия бешеных идут на пользу долине. И Оуэн не исключение из их числа. Он постоянно повторяет, что надо всем сообща добиваться лучшей жизни. Но неужели для этого необходимы жестокость и насилие?

И снова стекла задрожали от нарастающего воя. Шерон зажала ладонями рот; она чувствовала, что еще минута такого напряжения — и она завизжит от страха, разрыдается в голос.

Заскрипели ступени лестницы, ведущей на второй этаж.

— Шерон? — Это был Эмрис.

Она сбросила одеяло и босиком выскочила на кухню.

— Дядя Эмрис, что это? — дрожащим голосом спросила она. — «Бешеные»?

— Да, — сказал он. — Ты испугалась?

Высокая фигура Эмриса темнела на фоне окна. Шерон подошла к нему и крепко вцепилась в его большую сильную руку, инстинктивно ища защиты.

— Я ненавижу их, — прошептала она в отчаянии.

— Они делают свое дело. — Эмрис высвободил руку и задернул занавеску. — Ничего не видать. Кажется, они не на нашей улице.

— Дядя Эмрис, за кем они пришли сегодня?

— Не знаю. И знать не хочу. Нас это не касается. — Он ободряюще похлопал ее по плечу. — Ложись спать. Завтра рано вставать.

— Да, конечно.

Она забралась в постель, натянув до подбородка одеяло. Ей не хотелось, чтобы Эмрис уходил, ей необходимо было чувствовать кого-то рядом, но она слышала, как он поднимается по лестнице, и не решалась остановить его.

А затем она опять услышала вой. Вся дрожа, она спрятала голову под одеяло и зажала ладонями уши.

Йестин, милый Йестин! Боже, убереги мальчика, защити его от их гнева!

И в довершение всего она вспомнила о графе Крэйле, об опасности, которая нависла над ними, и тихий стон вырвался из ее груди.

День выдался хлопотным. Утром Алекс, как и собирался, посетил шахту, а днем к нему пожаловали с визитом соседи.

Но еще до этого, утром, за завтраком, он пытался узнать, крики каких животных беспокоили его ночью.

Однако ни экономка, ни дворецкий будто и не слышали ночью ничего подозрительного. Они замялись, когда он напрямик спросил их, водятся ли в этих краях волки. У Алекса возникло ощущение, что они что-то скрывают от него. Но почему? Может, они считают, что он, испугавшись диких зверей, тут же соберет пожитки и поспешит вернуться в Англию и тогда они лишатся работы?

Мало-мальски вразумительного ответа он добился только днем от Джошуа Барнса, но то, что он услышал, и удивило, и встревожило его.

— Это «бешеные быки», милорд, — сказал тот коротко. Алексу тут же представились ужасные рогатые чудища, которые бродят по ночам в горах, оглашая своим воем окрестности, но следующие слова Барнса развеяли эту жуткую картину.

— На самом деле это, конечно, люди, милорд. Они ходят в масках, глухой ночью и запугивают тех, кто пытается отстаивать свое мнение.

Алекс нахмурился. Он молчал, ожидая продолжения.

— Судя по всему, рабочие что-то затевают, — сказал Барнс, недовольно поджав губы. — «Бешеные» выходят перед большой заварушкой. Хотя в последнее время здесь было спокойно.

— Может, их раздразнили заезжие говоруны? — предположил Алекс.

— Может быть. Никогда не знаешь, что в головах у этих людей. У меня есть, конечно, надежные люди, однако порой даже из них нельзя вытянуть ни слова. Но уверяю вас, милорд, я сегодня же займусь этим.

Шахта произвела на Алекса удручающее впечатление. Джошуа Барнс явно растерялся, когда Алекс изъявил желание спуститься туда. Похоже было, что и сам он там не частый гость.

Воздух под землей был жарким, густым и тяжелым от угольной пыли. Больше всего Алекса поразили женщины. Они выполняли, пожалуй, самую тяжелую работу: перекинув лямку через талию, всем корпусом наклонившись вперед, они таскали доверху груженные углем тележки. Одна из них едва не врезалась ему головой в живот, прежде чем заметила его ноги. Вздрогнув, она подняла голову, и Алекс увидел ее черное от угля лицо и большие, ясные глаза. Ее волосы были убраны под косынку.

В шахте работали и дети, некоторым из них на вид было не больше десяти лет. Они открывали двери, пропуская людей и вагонетки с углем.

— Сколько им лет? — спросил Алекс управляющего, когда они с Барнсом поднялись наверх.

— Кому, милорд?

— Детям, которых мы видели в шахте. С какого возраста им позволено работать под землей?

— Их принимают на шахту с двенадцати лет, — уклончиво ответил Барнс.

— Однако бывает, что они поступают на работу и раньше?

— Иногда, милорд, приходится закрывать на это глаза. Некоторые семьи нуждаются в дополнительном доходе.

Неужели они зарабатывают так мало, что вынуждены отправлять на работу своих детей, спрашивал себя Алекс. Он только сегодня понял, как далек от реальной жизни. Ему почти не о чем было спросить Барнса. Что он понимает в производстве по сравнению с управляющим? Сейчас главная его задача — учиться. Дело это, похоже, нудное, но то, что он успел заметить, настораживает и тревожит его, и он просто обязан досконально во всем разобраться.

Неожиданный визит сэра Джона Фаулера, владельца пенибонтских шахт из соседней долины, даже обрадовало его. Сэр Джон прибыл с женой и дочерью. Живи они в Лондоне или в другом людном месте, они вращались бы в разных кругах и вряд ли встретились бы друг с другом, но здесь они были ровней. Алекс встретил соседей радушно. Выслушав высокопарную приветственную речь Фаулера, он велел подать чай и привести Верити, чтобы она заняла разговором дам, пока он и сэр Джон будут беседовать о делах.

Да, положение на шахтах непростое, сказал ему сэр Джон. Цены на уголь падают, падает и зарплата рабочих. Такова экономическая реальность. Детский труд? Да, он имеет место. Никто не принуждает родителей посылать своих детей на работу, но если они сами желают того, кто может им запретить?

— Значит, дети не учатся в школе? — спросил Алекс. Как выяснилось, школ в округе не хватает. Те несколько, что разбросаны по окрестным долинам, дают только начальные знания; учительствуют там женщины, порой сами едва умеющие читать и писать. Правда, есть две школы, которые находятся под опекой жен землевладельцев, и там работают вполне квалифицированные учителя. Что же касается воскресных школ, то в них учат только чтению и письму.

— Я подумываю о том, чтобы нанять для Верити гувернантку, — сказал Алекс.