Книга Волшебная ночь - Мэри Бэлоу

— Нет, — ответил Алекс.

— За эту любовь стоит бороться, — продолжала она. — И я буду бороться за нее. Это будет нелегко. И для тебя, и для меня. И для наших с тобой детей. Но если ты считаешь, что у нас есть хотя бы даже самый малый шанс, Александр, то я хочу использовать его. Наша любовь — драгоценный дар. Я не хочу отказываться от него. И не откажусь никогда.

Алекс нежно коснулся губами ее щеки.

— Значит, завтра я навещу твоего отца и попрошу твоей руки, — просто сказал он.

Она рассмеялась ему в плечо, но тут же вновь посерьезнела и, подняв голову, посмотрела ему в глаза.

— Ты правда сделаешь это, Александр? — спросила она. — Это для него очень много значило бы. И для меня.

— А потом я навещу твоих дедушку и бабушку, — продолжил он, — и поговорю с ними. Думаю, этот разговор будет посложнее. А если мне удастся прорваться через все эти препоны, мы с тобой вместе пойдем в Гленрид и вместе спросим разрешения у Верити.

Шерон задумчиво улыбнулась ему.

— Александр, — спросила она, — ты уверен, что поступаешь правильно? Ты точно уверен?

— Да, — твердо ответил он. — А ты?

Она кивнула:

— Да, я уверена.

Он поцеловал ее, и они стиснули друг друга в объятиях, вдруг с особенной остротой осознав, как близки они были к тому, чтобы поддаться малодушию, отступить перед неведомым, отказаться от того, что казалось им обоим несбыточным.

— Смеркается, — сказал Алекс. — Пока мы здесь сидели, наступил вечер.

Впервые за последний час она вспомнила, где они с ним сидят.

— Да, дни сейчас короткие, — откликнулась она.

— Здесь, по-моему, холодно, — сказал он, но Шерон услышала в его словах вопрос.

— Нет. Совсем не холодно, любимый. — Она легла на землю, увлекая его за собой. Она улыбалась, глядя ему в глаза, которые от любви и близости к ней казались совсем синими. — Любимый мой.

Он улыбнулся ей, а его руки уже ласкали ее тело.

— Кариад, — прошептал он, целуя ее. — Ты научишь меня валлийскому, да? Мне не хватает слов, хотя я и знаю лучшее из них. — Он потерся носом о ее нос. — Кариад…

Но уже через минуту и потом, очень долго, ему не нужны были никакие слова.