Книга Лев мисс Мэри - Эрнест Хемингуэй

Время, когда я стрелял животных ради трофеев, давным-давнопрошло. Я по-прежнему любил охотиться, но теперь я убивал, чтобы добыть мясоили подстраховать мисс Мэри, я стрелял в зверей, которые оказывались «внезакона», и я убивал их ради общего блага, или, как это принято называть, в целяхборьбы с животными-мародерами, хищниками и вредителями. Для трофея я подстрелилодну антилопу, а для пищи – сернобыка в районе Магади, рога которого оказалисьтак красивы, что вполне сгодились в качестве трофея, и еще в один критическиймомент – единственного буйвола, который тоже пошел на мясо и чьи рога стоилооставить в память о той опасности, которая однажды грозила Мэри и мне. Сейчас яс удовольствием вспомнил этот случай… С воспоминаниями о подобных мелочахвсегда приятно засыпать и думать о них ночью, когда не спится, и, еслинеобходимо, можно вызывать их в памяти, когда тебе становится худо.

– Помнишь то утро с буйволом, малышка? – спросиля.

Она посмотрела на меня из-за обеденного стола и сказала:

– Не спрашивай меня о таких вещах. Я думаю о льве.

Итак, теперь, как только кончится дождь, нас ждет ее лев даеще леопард, которого я дал слово достойно выследить и убить к определенномудню.

Это были единственные занесенные в книгу обязательства. Язнал, будет множество трудностей и заминок. Но эти два дела за нами…

Несмотря на мерный шум дождя, я спал плохо и дваждыпросыпался в холодном поту от кошмаров. Последний сон был особенно страшен, и япротянул руку под москитной сеткой и нащупал бутылку воды и фляжку с джином. Явтащил их к себе, а затем подоткнул сетку под одеяло и надувной матрац койки. Втемноте я сложил подушку так, чтобы лечь на нее затылком, нашел маленькуюподушечку с хвойными иголками и положил ее под шею. Потом нащупал возле ногипистолет и электрический фонарик и открутил пробку на фляжке.

В темноте под тяжелый стук дождя я сделал глоток джина. Онбыл чистый и приятный на вкус, и я успокоился. Я понимал, что не могу пить вовремя охоты на льва мисс Мэри, но завтра мы вряд ли будем охотиться в такуюмокрень. Сегодняшняя ночь почему-то была скверной. Я избаловался после столькиххороших ночей и решил, что кошмары мне больше не угрожают. Теперь я понял – этоне так. Возможно, палатка была слишком плотно закрыта от дождя и мне не хваталовоздуха. Возможно, я мало двигался днем. Я снова сделал глоток, и джинпоказался еще вкуснее… «Так себе кошмар, ничего особенного, – подумаля. – Бывали и похуже». Одно я знал: с теми, что подолгу вымачивают тебя вхолодном поту, я разделался, и теперь остались только плохие или хорошие сны, ипочти каждую ночь они были хорошими.

Неподалеку от пестревшего на фоне деревьев лагеря, дымкостров которого поднимался высоко над верхушками, а белые и зеленые палаткивыглядели по-домашнему уютно, из разбросанных по саванне лужиц пили водукуропатки. Пока Мэри оставалась в лагере, мы с Нгуи отправились подстрелитьнесколько штук для нашего повара. Куропатки сидели нахохлившись у самой водыили прятались в невысокой траве, там, где рос репейник. Они шумно взмываливверх, и попасть в них было несложно, если стрелять быстро, влет. Это былисредние куропатки, похожие на маленьких пухлых, обитающих в пустыне голубей.Мне нравилась их странная манера летать, как голуби или обыкновенные пустельги,и то, как красиво они раскидывали свои длинные стреловидные крылья, когда парилив воздухе. Такая стрельба в упор не шла ни в какое сравнение с охотой раноутром в период засухи, когда они вереницей спускались к воде и мы с С. Д.стреляли лишь в замыкающих и платили по шиллингу штрафа всякий раз, когда наодин выстрел падало больше одной птицы. Подкрадываясь к ним вплотную, тылишался удовольствия слышать тот гортанный воркующий гам, с которым плыла понебу переговаривающаяся стая. Мне также не хотелось стрелять вблизи от лагеря,и я ограничился четырьмя парами, которых хватило бы нам с Мэри на два раза илина приличное угощение, случись кому-нибудь заглянуть к нам в гости.

Не всем в лагере нравились куропатки. Я тоже предпочитал имболее мелкую дрофу, чирка, бекаса или быстрокрылую ржанку. Но и куропаткихороши на вкус и прекрасно пойдут на ужин.

Моросящий дождь опять прекратился, но к подножию горыспустились туман и облака.

Мэри сидела в обеденной палатке со стаканом кампари ссодовой.

– Много настрелял?

– Восемь. Мне это напомнило стрельбу по голубям вклубе.

– Они взлетают куда быстрее голубей.

– Я думаю, это так кажется, потому что они мельче игромко хлопают крыльями. Ни одна птица не взлетает быстрее настоящего голубя.

– Подумать только! Я рада, что мы здесь, а не в клубе.

– Я тоже. Не знаю, смогу ли я вернуться туда.

– Вернешься.

– Не знаю, – сказал я. – Может быть, и нет.

– Есть уйма вещей, к которым и я бы не смогла ужевернуться.

– Хорошо бы нам вовсе не пришлось возвращаться. Было быславно не иметь никакой собственности, никакого имущества и никакихобязательств. Я хотел бы, чтобы у нас были лишь снаряжение для сафари, хорошаяохотничья машина да пара приличных грузовиков.

– Все знакомые валом повалят к тебе поохотиться надармовщину, – сказала мисс Мэри. – Я превращусь в самую гостеприимнуюхозяйку палатки в мире. Я знаю, как это будет. Люди станут прибывать всобственных самолетах, и пилот выскочит из кабины и откроет дверцу, а гостьскажет: «Держу пари, ты ни за что не угадаешь, кто я. Бьюсь об заклад, ты меняне помнишь. Ну, кто я?» В один прекрасный момент кто-нибудь скажет именно так,и тогда я попрошу Чаро дать мне мою двустволку и пальну ему прямо в лоб. И Чаросможет освежевать его, – добавила она.

– Они не едят людей.

– Когда-то уакамба ели. Это было в те самые времена,которые вы со Стариком называете добрыми. Ты тоже отчасти уакамба. Ты бы съелчеловека?

– Нет, – сказал я. – Решительно нет.

– Рада за тебя, – сказала мисс Мэри. – Радитаких стоит жить. Знаешь, я за всю свою жизнь не убила ни одного человека.Помнишь, когда я хотела быть с тобой во всем на равных, я так ужаснопереживала, что не убила ни одного фрица?

– Очень хорошо помню.

– Теперь, пожалуй, я произнесу речь о том, как я убьюженщину, которая украдет твою любовь. Я знаю, ты слышал эту речь неоднократно.Но мне она нравится. Мне полезно выговориться, а тебе послушать.

– О`кей. Начинай.