Книга Лев мисс Мэри - Эрнест Хемингуэй

Мисс Мэри смирилась с дождем, ставшим еще монотоннее, ноничуть не слабее, забросила письма и читала какую-то интересную для нее книгу.Это был «Государь» Макиавелли.[13]«Что, если дождь зарядит дня на три или четыре?» – спрашивал я себя. С такимизапасами Сименона я мог продержаться около месяца, особенно если отвлекаться отчтения и размышлять о чем-нибудь после каждой книги, страницы или главы.Захваченный непрерывным дождем, я мог думать и между параграфами – не оСименоне, а о разных других вещах – и полагал, что легко и с пользой протянуцелый месяц, даже если кончится все спиртное и мне придется пользоваться нюхательнымтабаком Арапа Маины или перепробовать всевозможные отвары из лекарственныхдеревьев и растений, которые нам довелось узнать.

– Это компания грубых шутников, – сказала миссМэри. – Вы с С. Д. шутите очень грубо, и Старик не отстает. Я тоже шучугрубовато. Но не так, как вы.

– Некоторые шутки хороши лишь в Африке, потому что заее пределами люди не могут представить себе ни этой страны, ни ее животных. Этомир животных, а среди них есть хищники. Люди, не встречавшие хищников, непонимают, о чем идет речь. Равно как и те, кому не приходилось убивать, чтобыдобыть себе пищу. И они не знакомы с племенами и не знают, что для нихестественно и обычно. Я выражаюсь очень туманно, малышка, но я постараюсь инапишу об этом так, чтобы все стало понятно. Правда, придется слишком многоеобъяснять из того, что людям трудно себе даже представить.

– Я знаю, – сказала Мэри. – Лгуны тоже пишуткниги, а как ты можешь тягаться с лгуном? Как соперничать с тем, кто пишет, какохотился и убил льва, которого привезли в лагерь в грузовике, и неожиданно левожил? Как доказать правду человеку, который утверждает, что Большая Руаха[14] кишит крокодилами? Но тебе это ни кчему.

– Нет, – сказал я. – Я и не собираюсь. Но ненадо винить вралей. Ведь что такое на самом деле писатель, если не прирожденныйвраль, который все выдумывает, исходя из собственных или чужих знаний? Яписатель, а значит, и я лгун и выдумываю, основываясь на том, что знаю сам илислышал. Я враль.

– Но ты не стал бы врать С. Д., или Старику, или мне,что выкинул лев, леопард или буйвол.

– Нет. Но это в узком кругу. Человек, который пишетроман или рассказ, – выдумщик ipso facto.[15] Он создает правду, и это егоединственное оправдание, поскольку вымысел его кажется правдоподобнее, чем все,что произошло на самом деле. Именно так можно отличить хорошего писателя отплохого. Однако если он пишет от первого лица и объявляет это художественнымпроизведением, то критики попытаются доказать, что ничего подобного с ним непроисходило. Это так же глупо, как утверждать, что Дефо никогда не былРобинзоном Крузо, а следовательно, и книга никуда не годится. Прости меня залекцию. Но в дождливый день мы можем это себе позволить…

– Совсем недавно ты сказал, что все писатели чокнутые,а теперь называешь их лгунами.

– Неужели я назвал их чокнутыми?

– Да. Вы с С. Д. говорили именно так.

– Старик был при этом?

– Да. Он сказал, что все инспектора по охране животных– чокнутые и с ними вместе все белые охотники, а белые охотники свихнулисьиз-за инспекторов, писателей и автомобилей.

– Старик всегда прав.

– Он советовал мне не обращать внимания на вас с С. Д.,потому что вы оба с приветом.

– Так оно и есть, – сказал я. – Но никому обэтом не говори.

– Ты правда считаешь всех писателей чокнутыми?

– Только хороших.

– Но ты рассердился, когда этот человек написал книгу отом, какой ты ненормальный?

– Да. Потому что он мало что знал обо мне и ничего несмыслил в писательстве.

– Ужасно сложно, – сказала мисс Мэри.

– А я и не стараюсь объяснять. Я попробую написатьчто-нибудь и показать тебе, как это получается.

– Старику всегда хотелось это понять. Он сказал, что тыесть и всегда был с приветом, и все же он полностью верит тебе, и я тоже должнаверить. Иной раз мне делается грустно. Но я не унываю, и мне нравится нашажизнь. Можно я приготовлю тебе выпить? Ты читай. Совсем не обязательноразговаривать со мной.

– А тебе хочется читать?

– Да. Я не прочь. И мы оба выпьем и будем слушатьдождь.

– Когда он кончится, мы прекрасно проведем время.

– Мы и сейчас прекрасно его проводим, и меня толькобеспокоит, что все звери вымокнут.

Итак, я какое-то время сидел и перечитывал «La Maison duCanal» [16] и думал о том, каково животным мокнутьпод дождем. Гиппопотамы сегодня порадуются, зато достанется другим зверям,особенно кошачьим. У животных так много всяких хлопот, что дождь страшен лишьтем, кто сталкивается с ним впервые, а значит, появился на свет за время,прошедшее с прошлого дождя. Интересно, думал я, охотятся ли в такой ливенькрупнейшие из кошачьих? Наверное, им приходится это делать, чтобы жить. В дождьлегче подкрасться к добыче, но льву, леопарду да и гепарду, должно быть, не подуше так мокнуть во время охоты. Возможно, гепарду это и не очень страшно, ведьон сродни собакам и его шкура приспособлена для сырой погоды. Змеиные норызальет водой, и повсюду будут змеи, и после дождя появится много термитов.

Я думал, как повезло нам на этот раз в Африке, потому что мыдостаточно долго охотились в одном районе и знали здесь каждое животное, и всезмеиные норы, и всех живущих в них змей. Когда я впервые приехал в Африку, мыпостоянно спешили, переезжали с места на место, охотились ради трофеев. Еслинам попадалась кобра, то это было целое событие, как будто мы где-нибудь надороге в Вайоминге наткнулись на гремучую змею. Теперь же мы узнали много мест,где водились кобры. По-прежнему мы встречали их чисто случайно, но они жили водном районе с нами, и мы могли заняться ими позже. Когда мы случайно убивализмею, то это была змея, жившая в определенном месте и охотившаяся в своемрайоне, равно как и мы. Именно благодаря С. Д. нам была предоставленапривилегия узнать великолепный уголок страны, да к тому же выполнить работу,которая оправдывала бы наше присутствие здесь, и я всегда испытывал к немучувство глубокой признательности за это.