Книга Десять поверженных - Глен Кук

— Проклятье! — выругался Капитан. — Кто-то ещё оставался жив.

Что-то чёрное, как самое сердце ночи, быстрое, как внезапная смерть, скользнуло дугой над алебардами. У меня была единственная мысль: «Быстрее! Успеть до того, как оно окажется среди нас!» Люди бросились врассыпную, пронзительно крича и натыкаясь друг на друга. Чудовище зарычало и заработало когтями и клыками настолько быстро, что невозможно было уследить глазами за его движениями. Прежде чем удар отбросил меня на дюжину футов, показалось, что я разрубил кусок черноты.

Встряхнувшись, я вскочил и прижался спиной к колонне. Я был уверен, что сейчас умру, уверен, что оборотень перебьёт нас всех. Бедняги, мы думали, что сможем с ним справиться. Прошло всего несколько секунд. Полдюжины человек были убиты. Ещё больше ранены. Бестия двигалась всё так же быстро, не давая себя достать. Ни оружие, ни чары не могли её остановить.

Наши колдуны стояли тесной кучкой, пробуя ещё одно заклинание. Капитан собрал несколько человек вместе, остальные разбежались, и монстр, рыская вокруг, разделывался с ними.

Серое пламя прорезало комнату, на мгновение осветив её и оставив в моих глазах отпечаток этой резни. Бестия завопила, на этот раз от неподдельной боли. Очко колдунам. Она прыгнула в мою сторону. В тот момент, когда тварь промелькнула мимо, я в панике рубанул мечом. Промахнулся. Бестия развернулась и с разбегу прыгнула на колдунов. Они встретили её ещё одной вспышкой колдовского огня. Тварь взвыла. Пронзительно закричал человек. Хищник бился на полу, как умирающая змея. Люди начали колоть мечами и пиками. Но тварь собралась с силами и метнулась к выходу, который мы держали открытым для самих себя.

— Идёт! — проревел Капитан Лейтенанту.

Я обмяк, не чувствуя ничего, кроме облегчения. Исчезло… Не дав мне рухнуть на пол, Одноглазый затормошил меня.

— Давай, Каркун. Бестия напала на Том-Тома. Ты должен помочь.

Пошатываясь, я развернулся, неожиданно обнаружив у себя на ноге неглубокий порез.

— Надо бы хорошенько его почистить, — пробормотал я, — эти когти наверняка ужасно грязные.

От Том-Тома мало что осталось. Его горло было разорвано, живот вскрыт. Руки и грудная клетка разодраны до костей. Невероятным было то, что он ещё дышал, но я уже ничего не мог сделать. Ничего, что мог бы сделать врач. Даже мастер-волшебник, специализирующийся на медицине, не смог бы помочь этому маленькому чёрному человеку. Но Одноглазый настаивал, чтобы я попытался. И я пытался, пока Капитан не оттащил меня к другим людям, смерть которых не была столь неизбежной. Одноглазый ревел над ним, как от боли, когда я отошёл.

— Дайте сюда огня! — приказал я.

В это время Капитан собрал уцелевших людей у открытой двери и приказал охранять её.

Стало светлее, и я ясно увидел всю картину нашего разгрома. Мы полностью разбиты. Более того, вокруг лежали тела дюжины наших собратьев, которые не входили в наш отряд. Они были на дежурстве. Здесь было ещё больше тех, кто служил у Старшины секретарями и советниками.

— Кто-нибудь видел Старшину? — спросил Капитан. — Он должен быть здесь.

Капитан, Спичка и Элмо начали поиски. Но у меня не было времени следить за всем этим. Я латал и зашивал, как безумный, делал всё, что мог. Бестия оставила очень глубокие порезы от когтей, которые требовали тщательного и квалифицированного наложения швов.

Каким-то образом Гоблину и Немому удалось так успокоить Одноглазого, что он смог помогать. Может быть, они что-то с ним сделали. Он работал едва ли не на грани обморока.

Я ещё раз глянул на Том-Тома. Он всё ещё был жив и стискивал свой маленький барабан. Чёрт! Такое упорство достойно вознаграждения. Но как? Моё заключение просто не было достаточно квалифицированным.

— Эй! — заорал Спичка. — Капитан!

Я взглянул в его сторону. Он постукивал мечом по сундуку. Это был каменный сундук, сейф такого типа, какие предпочитают богачи в Берилле. Я прикинул, что этот весил около пятисот фунтов. Снаружи он был покрыт причудливой резьбой. Большинство украшений было уничтожено. Когтями?

Элмо вдребезги разбил замок и, открыв крышку, с любопытством заглянул внутрь. Я мельком взглянул на человека, лежащего на куче золота и драгоценностей. В изголовье было оружие. Человек трясся. Элмо и Капитан обменялись мрачными взглядами.

Меня отвлекло появление Лейтенанта. Он стоял наготове внизу, пока не начал беспокоиться, что ничего не происходит. Оборотень там не появлялся.

— Осмотрите Башню, — сказал ему Капитан, — может быть, он наверху.

Над нами была ещё пара этажей.

Когда я опять взглянул на сундук, он был уже закрыт. Старшины не было нигде видно. Спичка сидел на сундуке и чистил кинжалом ногти. Я внимательно посмотрел на Элмо и Капитана. Их вид наводил на неприятные мысли.

Но ведь они не стали бы доделывать то, что не сделала бестия? Нет. Капитан не смог бы так предать идеалы Гвардии, а?

Я не стал спрашивать.

Осмотр Башни не дал ничего, кроме кровавой полосы, ведущей на крышу, где бестия собиралась с силами. Она была сильно изранена, но смогла убежать, спустившись по внешней стене.

Кто-то предложил выследить монстра, на что Капитан ответил:

— Мы уходим из Берилла. Здесь мы больше не работаем. И нам надо успеть выбраться, пока город не повернулся на нас.

Он послал Спичку и Элмо проследить за национальным гарнизоном. Остальные эвакуировали раненых из Бумажной Башни.

Несколько минут я оставался без свидетелей. Я смотрел на большой каменный сундук. Искушение росло, но я сопротивлялся. Я не желал ничего знать.

Леденец вернулся уже после всех событий. Он рассказал, что посланник выгружает свои войска на причале.

Люди собирались и грузились. Некоторые вполголоса обсуждали происшедшее в Башне, некоторые ругались по поводу того, что приходится уходить. Ты оседаешь и немедленно пускаешь корни. Ты копишь добро. Ты находишь женщину. Затем происходит неизбежное, и тебе приходится бросать всё. Немало страданий и огорчений витало в воздухе вокруг наших казарм.

Я был у ворот, когда подошли северяне. Я помог повернуть ворот, который поднимает опускную решётку. Но чувствовал я себя не слишком гордым. Без моего одобрения Старшина, может, никогда не был бы предан.

Посланник занял Бастион. Гвардия начала эвакуацию. После полуночи прошло уже около трёх часов, и улицы были пустынны.

Когда мы преодолели две трети пути до ворот Утренней зари, Капитан объявил привал. Сержанты привели всех в состояние боевой готовности. Часть людей и фургоны продолжили свой путь.

Капитан повёл нас на север, в сторону улицы Старой Империи, где императоры Берилла увековечивали самих себя и свои победы. Многие монументы были причудливы и эксцентричны. Они изображали любимых лошадей, гладиаторов или людей, занимающихся любовью.