Книга Дом, в котором пекут круассаны - Лана Фиселлис

Оставила ему лишь приятные воспоминания и туфельку. Вот только, колечко то может не только тебе подойти.

— У него очень красивые глаза. Такие… серые. Как туман, или пасмурное небо. Вот-вот и пойдет ливень. И пахнет от него так приятно. Чёрт, — Ада запрокидывает голову назад, прижимая холодные ладони к лицу.

Она не могла выкинуть это мимолётное знакомство из головы. Закрывает глаза, и видит его лицо, чувствует его губы на своих губах и руки на своём теле. Это была какая-то болезнь? Наваждение? Вожделение? Сладострастная мука в желание снова прижаться к его губам? Вдохнуть его запах? Это было спасением. В череде одной учебы и работы, приёмов, на которых она обязательно должна была присутствовать, ссор с братом и отцом — это было спасением. Тем самым долгожданным глотком воздуха, который помогал не задохнуться под сдавливаемой толщей воды. Потому что Ада в тот момент мало думала о собственных проблемах. Последний раз такое было только с одним человеком.

— Любовь моя, страдай дальше по незнакомцу из-за того, что не взяла его номер телефона. А мне надо идти. Целую тебя в обе щеки.

— Да… пока.

Длинные, тяжелые гудки разрезали тишину комнаты. Адалин перекатывается на бок, блокируя телефон, и снова заваливаясь на диван спиной. Она не спала всю ночь. Потому что ей снились его глаза, его блуждающие по телу руки. И губы. И его голос. Боги! Его голос… почему прежде она никогда не сталкивалась с таким? Почему не может справиться с собственными мыслями? Она ведь видела много красивых людей, слышала множество голосов, но никогда прежде всё внутри неё так не реагировало.

— О чём ты щебетала со своим лягушачьим дружком? Я услышала… ммм… “mon amour” [прим. фр. “любовь моя”]? — Голос Жени пробивается сквозь томные думы подруги, привлекая всё её внимание. — И вообще, ты купальник надела? Там такой бассейн! А ещё всегда так тихо. Мы пожарим мясо, овощи. Тебе небось уже приелись эти французские рестораны. О! Тебе должна понравиться наша компания. Про Воронцова я тебе уже рассказывала. Ещё у нас есть Илья, у него несколько точек своего тату салона. Ммм… есть Алиса. Она работает парикмахером. Ммм… ещё Серёжа и Дима. В общем! Я познакомлю тебя со всеми.

— Да. Было бы здорово быть подальше от Франции и её причуд. Так что мне уже нравится, — Ади соскальзывает с дивана, подхватывая свой купальник — повернувшись к Жене спиной, девушка стягивает футболку через голову, завязывая узелочки купального костюма.

Здесь, в России, её никто не знал. Никто не знал, кто её отец, каким бизнесом он занимается и какие деньги в его руках. Никто не знал её прошлого. Никто не стремился напомнить о нём. И от этого становилось чуть спокойнее. Волновало лишь то, что кто-то мог прознать, что Ада здесь. Например, старые знакомые отца или матери, ведь Эдвард устроил ей незабываемое прощание, и Вуд постоянно думала об этом. Тогда проблем точно не избежать. Но сейчас Ада старается отвлечься. Существует лишь веселое щебетание Жени — бассейн, тихий загородный домик и запах жареного мяса с запеченными овощами на костре. Что может быть лучше? Ах, Адалин даже не может сдержать мечтательно прикрытых глаз в ожидании прекрасного и тихого отдыха. Адалин делает глоток заваренного чая, думая, что места лучше ей не найти на всём белом свете.

— В пятницу мы, кстати, были в клубе одного из наших, — Женя ставит рюкзак около выхода, поворачиваясь к Адалин и упираясь руками в бока — среди девушек не было стеснения тел или чего-то в этом духе. — Кирилла, как раз. У его родителей отельный бизнес по России. Небольшой такой. А он вот открыл клуб.

— Это не поэтому ли ты так резко пропала из моего поля зрения? — Адалин хитро щурит глазки, смотря через плечо, как предательский румянец расползается по бледным щекам подруги.

Женя спешно откашливается, тут же переводя внимание на экран вибрирующего телефона. Она что-то бурчит себе под нос, желая поскорее сменить тему их разговора — это означало лишь то, что Вуд попало в яблочко. Ада тихо смеётся, заправляя оверсайз футболку в джинсовые шорты. Французская пташка, значит… Вуд прикусывает нижнюю губу, пока Женя торопит её обуться. Адалин не верит в судьбу. Не верит…, но сейчас ей хотелось, чтобы проворная судьба сыграла с ней шутку — или не хотела?

— И вообще, я осуждаю твою вчерашнюю выходку. Понимаю, что тебе осточертел твой чопорный папаша и нескончаемый бубнеж братика, но целоваться с кем-то в клубе выше всех безумства. Да-да, я сама не эталон благоразумия, но мало ли что с тобой могло случиться… Он мог не отпустить тебя. Или у него герпес! Не у всех чистые помыслы и тело, — Женя складывает телефон в задний карман джинсовых шорт, поднимая на Аду свои потухшие зелёные глаза.

— Если бы ко мне кто-то приставал, — задумчиво тянет Адалин, снова подтягивая к себе чашку и допивая остатки чая. — Я бы, наверное, дала отпор. Недооценивай французов, Жень. Мы не только сладкие речи может в уши лить.

— Я бы посмотрела, как ты бы лупила его багетом по голове, — хмыкает беловолосая, припоминая, вероятно, один из тех пресловутых стереотипов, которые так бесили Аду — потому что она не может сдержать тихое поцокивание языка.

Женя больше ничего не говорит ей по поводу вчерашнего вечера, потому что сама стала свидетельницей разговора Ады. Они складывают последние вещи, проходят по квартире, чтобы закрыть открытые окна, отключить всё, что было всунуто в розетки, и только потом покидают квартирку Жени. Спускаются вниз, выходят во внутренний двор, где быстренько находят серебряный бмв Павлецкой. Закидывают сумки в багажник. Естественно, за руль садится Женя.

— И так, — Женя широко улыбается, когда заводит свою машину, медленно выворачивая руль и выезжая из арки дома паркинга. — Нас в компании шестеро. И каждые выходные мы «закрываем» рабочую неделю. Правда, вчера Илья сказал мне, что последний год они собирались не так часто, но… думаю, что мы наверстаем упущенное. Забудь о ссоре с родителями и о своей чёртовой Франции, работе, Ада. Ты же приехала в Санкт-Петербург! Уж мы тебе точно скучать здесь не дадим. Не зря же говорят, что Петербург город куража.

— Разве так говорят?

— Так говорю я, а я то весьма достоверный источник информации, — Женя мазнула по подруги краем глаза и заговорчески подмигнула.

— Звучит больше как угроза, — смеясь произносит Адалин, разворачивая шуршащую обертку конфеты и закидывая кислоту в рот.

Девушка пристёгивается, откидывается на кресло и прикрывает глаза, перекатывая шарик