Книга Пифагор и его школа - Леонид Яковлевич Жмудь

внимание в этой книге уделено раннему периоду существования пифагорейской школы — от момента ее основания до середины V в. до н. э. Хотя этот период совпадает со временем наибольшей политической активности пифагорейских обществ, как раз о политиках этого времени мы почти ничего не знаем. Вероятно, их имена сохранились в так называемом каталоге Ямвлиха, но больше мы нигде их не встречаем.

Список Ямвлиха, в котором перечисляются 218 пифагорейцев из 25 городов, представляет собой интереснейший документ. Судя по всему, этот список был составлен Аристоксеном{43} и дошел до нас практически в неизменном виде.

Хотя Ямвлих говорит, что в каталог включены не все пифагорейцы, а только наиболее известные, из 218 имен лишь около 60 упоминаются в других источниках. Но и из них более чем о половине мы либо ничего не знаем, кроме имен, либо знаем несколько малозначащих эпизодов. Вероятно, большинство пифагорейцев известных нам только по именам — это люди, которые ничем не проявили себя в философии и науке.

Аристоксен, естественно, лучше знал пифагорейцев своего времени, и вместе с тем он живо интересовался окружением Пифагора. В соответствии с этим б*льшая часть известных нам имен из его каталога относится к IV в. до н. э., около 10 — к V в. до н. э. и около 20 — к рубежу VI–V вв. до н. э. Аристоксен опирался на пифагорейскую традицию и, вероятно, на какие-то документы, но вряд ли у него были четкие критерии, кого можно, а кого нельзя называть пифагорейцем. Поэтому не следует утверждать, что все эти 218 человек — «истинные» пифагорейцы и что за пределами их круга не осталось ни одного представителя этого направления. Каталог является ценным свидетельством о тех, кто в него включен, однако нельзя отрицать принадлежность к пифагорейцам тех, о ком он молчит{44}, — если об этом говорят другие надежные источники.

Из самых ранних пифагорейцев мы знаем немногих. Это Милон, известный атлет, политик и военачальник, в чьем доме проходили собрания кротонских пифагорейцев. Это врач Каллифонт и его сын Демокед, еще более знаменитый врач, который был женат на дочери Милона. О Бронтине и Керкопсе мы знаем лишь то, что им приписывалось авторство нескольких орфических поэм. Правда, Бронтин вместе с Леонтом и Батиллом упомянут среди друзей Алкмеона, выдающегося врача, естествоиспытателя и философа, посвятившего им свою книгу. Судя по всему, Алкмеон был младшим современником Пифагора. Непосредственным учеником Пифагора был, вероятно, математик и философ Гиппас.

Среди пифагорейцев первой половины V в. до н. э. ·упоминаются философы Парменид и Эмпедокл, врачи Иккос, Ксенон и Акрон, чуть позже, в середине века жили ботаник Менестор, а также философ и естествоиспытатель Гиппон.

Влияние пифагореизма уже в это время вышло далеко за пределы региона, который был ареной деятельности пифагорейских гетерий. Антипифагорейское движение середины V в. до н. э. и последовавшее за ним бегство части членов школы из Италии привело к еще «большему распространению их идей. Назовем некоторых наиболее значительных пифагорейцев второй половины V–IV в. до н. э.

Филолай из Кротона (род. ок. 470 г. до н. э.), философ и астроном, поселился в Фивах, где имел многочисленных учеников. Лисий, бежавший из Италии вместе с Филолаем, стал воспитателем знаменитого фиванского полководца Эпаминонда. Ровесник Филолая математик Феодор из Кирены, греческой колонии в Африке, живя в Афинах, стал учителем выдающегося математика Теэтета, друга Платона, Из Сиракуз происходят пифагорейские астрономы Гикет и Экфант (первая половина IV в. до н. э,). Ученики Филолая и его последователя Эврита — Эхекрат, Диокл, Фантон и Полимнаст — жили во Флиунте. Два других ученика Филолая — Симмий и Кебет — входили в круг друзей Сократа.

Учитель Аристоксена пифагореец Ксенофил также переселился в Афины, где умер в возрасте 105 лет. Пифагорейцами были друзья Платона Амикл и Клиний, которые (согласно не очень достоверному свидетельству Аристоксена) отговорили его от идеи собрать и сжечь все сочинения Демокрита (Аристок. фр. 131). В дружеских отношениях с Платоном был и Архит, спасший его однажды от гнева тирана Дионисия Младшего.

Аристоксен (род. ок. 365 г. до н. э.) называет своих учителей «последними пифагорейцами» (фр. 19), из чего можно заключить, что вскоре после 340 г. до н. э. или, может быть, несколько позже, деятельность школы прекратилась. Последний из известных нам пифагорейцев — это Ликон из Тарента (по всей видимости, из круга Архита), писавший против Аристотеля.

Кроме пифагорейцев, занимавшихся (наряду с политикой) философией, наукой, медициной и музыкой в IV в. до н. э. были известны и пифагористы или пифагорействующие, — так называли их комедиографы, избравшие этих людей одной из любимых мишеней для насмешек. В наших источниках они появляются в начале IV в. до н. э. в виде нищих бродячих философов, строго воздерживавшихся от мясной пищи:

Пьют воду, а едят сырые овощи;

Плащи их вшивы, тело их немытое, —

Никто другой не снес бы этой участи!

(Д. Л. VIII, 38; пер. *. Л. Гаспарова)

Поздние авторы, например, Порфирий и Ямвлих, не упоминая о пифагористах, говорят о двух других направлениях в пифагореизме — «математиках» и «акусматиках». Первые были посвящены в суть всех учений Пифагора и развивали его научные и философские взгляды, а вторые строго придерживались религиозных догм, содержащихся в акусмах (изречениях), которые восходили якобы к самому Учителю.

Существовали ли «математики» и «акусматики» уже при Пифагоре? И что вообще представляло собой пифагорейское сообщество в конце VI — первой половине V в. до н. э.? На каких началах оно было основано? Чему и как учил Пифагор своих приверженцев? Прежде чем попытаться ответить на эти вопросы, посмотрим, что пишут на этот счет поздние биографы.

По словам Никомаха, Пифагор, приехав в Италию, «пленил своими речами более двух тысяч человек, так что никто из них не вернулся домой, но устроив вместе с детьми и женами весьма большую школу, они поселились в той части Италии, которая многими зовется Великой Грецией, а указанные Пифагором законы и предписания подобно божественным заповедям не преступали ни в чем. Имущество они сделали общим, а Пифагора причисляли к богам» (Порф. 20).

Об общности имущества у пифагорейцев говорит и Диоген Лаэрций (со слов Тимея), добавляя, что «ученики Пифагора пять лет проводили в молчании, только внимая его речам, но не видя его, пока не проходили испытания; и лишь затем они допускались в его жилище и к его лицезрению» (Д. Л. VIII, 10).

Ямвлих разъясняет, что пятилетнему периоду молчания предшествовали три года строгой проверки. В общине царил абсолютный авторитет Учителя и все стремились как можно точнее следовать установленным им доктринам. «Сам сказал», — эти слова пифагорейцы произносили всякий раз, когда кто-нибудь сомневался