Книга Борьба за эфир. Радиоразведка, прослушивание и дезинформация на фронтах Первой мировой войны - Алексей Владимирович Олейников

была проходима даже для пехоты, то становится ясно, что использование посыльных было нереально. Что и подтвердили дальнейшие события, ибо «когда противник повел атаку, было послано донесение командиру полка с пешим посыльным, судьба которого неизвестна, так как он обратно не вернулся».

Имеют место и положительные примеры сохранения связи, носящей комбинированный характер.

Так, в ходе отражения атаки германцев 13-м сибирским стрелковым полком 31 июля 1915 г. у комбата присутствовала телефонная связь — и, несмотря на то что немцы громили артиллерийским огнем расположение подразделения с 14 часов и повели наступление только с 18 часов (то есть батальон находился под артогнем 4 часа), «в продолжение всего боя связь телефонная порывалась раза три; тогда начинала работать связь бегунами, действовавшая безотказно».

В бою у д. Майдан-Хута 9 июля 1915 г. видно, что «обеспечение телефонной связью частей боевого порядка облегчало управление», а штаб 202-го пехотного Горийского полка, переходя при д. Туровец к мельнице у д. Майдан-Хута, даже не переносил свою центральную станцию на новое место — команде связи было отдано лишь распоряжение: «тянуть провода со станциями за командирами батальонов и штабом полка».

Такой же положительный пример применения телефонной связи мы видим и из описания арьергардного боя 1-го гренадерского Екатеринославского полка 30–31 июля 1915 г. При занятии позиции на линии Протейки — Лубы роты были соединены телефоном со штабом батальона, а наблюдательные пункты батарей связаны телефонным проводом с 3-й ротой. Когда обнаружилось, что немцы готовят конную атаку, эта связь позволила сразу сориентироваться в обстановке, и командир батальона смог спросить артиллерийских наблюдателей: «Видят ли они немецкие эскадроны?» Полученный ответ, что они «все видят и сейчас возьмут их в оборот», конечно, не мог не способствовать уверенности гренадер в том, что артиллерия поддержит их в трудную минуту. И действительно, как только германские эскадроны вынеслись из леса на плато и начали атаку, батареи открыли огонь; одновременно с ними затрещали и полковые пулеметы. В эскадронах началась сумятица, и они, повернув назад, в полном беспорядке бросились к лесу, из которого только что вышли.

А в ходе поиска 1-го батальона 1-го гренадерского Екатеринославского полка в тыл германского расположения на охрану телефонных проводов, соединявших этот батальон со штабом дивизии и соседним полком, пришлось послать два взвода гренадер. Такая усиленная охрана вызывалась исключительностью положения — мы видим факт установления связи по телефону с подразделением, находящимся в тылу противника.

Таким образом, в тех случаях, когда телефонная сеть не подвергается усиленному обстрелу противника, она блестяще выполняет свое назначение, но как только противник начинает артиллерийскую подготовку и открывает заградительный огонь, телефонная сеть (как надземная, так и подземная) выходит из строя, и ее восстановление влечет за собой лишь излишние жертвы в рядах телефонистов, не принося существенных результатов. Этот факт показывает, что считать телефонную сеть основным средством связи, например, на боевом участке полкового района, нельзя, и она обязательно должна совмещаться с менее уязвимым средством связи — световой сигнализацией. Причем в районе от штаба батальона до рот оба эти средства связи даже могли конкурировать между собой — в зависимости от обстановки. Фронтовики отмечали, что в районе роты основным средством связи нужно считать только световую сигнализацию, «допуская ее дублирование телефоном лишь в период оборонительного боя на заранее укрепленной позиции. Отсутствие телефонной сети в районе роты имеет также и свое положительное значение в смысле большей обеспеченности всей телефонной сети от возможности подслушивания переговоров противником, так как даже при наличии двухпроводной системы каждый случайный обрыв провода и его сообщение с землей помогают отсасыванию телефонных переговоров, ведущихся в более удаленной полосе, на более близкое расстояние к противнику».

В другом эпизоде, состоявшемся 28 августа 1916 г. на позициях 81-й пехотной дивизии, также имела место показательная ситуация. Обстановка была такова, что русские окопы были сближены с германскими местами на 500–600 шагов. Передовую линию обычно занимали по два взвода от роты, за ними, в 300–400 шагах, в лисьих норах и блиндажах, соединенных ходами сообщений с первой линией, размещались ротные поддержки с командирами рот; станковые пулеметы стояли в окопах второй линии; далее, на удалении в 1000 шагов, находились блиндажи командиров батальонов, тут же в окопах размещалась рота, составлявшая батальонный резерв; наконец, штабы и командиры полков находились на удалении от передовой линии в 1,5–2 км. Связь от штаба полка и до командиров передовых взводов поддерживалась исключительно посредством телефона.

28 августа немецкие разведчики после четырехчасовой артиллерийской подготовки (частично химическими снарядами) по фронту 324-го пехотного полка под прикрытием огневой завесы, отделившей штаб полка от батальонных участков, произвели налет на стык двух рот этого полка и захватили пленных и пулемет. Противодействия ни со стороны ротных поддержек, ни батальонных резервов оказано не было, хотя и те и другие после начавшегося обстрела были предупреждены о необходимости быть в готовности к оказанию содействия атакуемым взводам и к переходу в контратаку. Разведчики противника ушли безнаказанно.

Причиной бездействия всех командиров, начиная от командиров рот и до командира полка, была полная неосведомленность о пункте, на который произведен налет, — так как телефонные провода были сразу же перебиты, а связь посыльными, вследствие заградительного огня, оказалась и медленной и ненадежной.

Со стороны противника во время налета усиленно работала световая сигнализация: фонари и цветные ракеты.

Это еще один пример того, что телефонная связь, являясь самой распространенной по причине возможности непосредственного общения начальника с подчиненными, в бою была малонадежна вследствие большой уязвимости от огня и отравляющих веществ. Связь посредством посыльных, при вероятности отравления целых полос и особенно ходов сообщения в тылу, была еще менее надежна, чем телефон, и сопряжена с большими потерями. Пригодилась бы (в дополнение к телефону) световая сигнализация флагами днем и фонарями и ракетами ночью — но связь такого рода всегда туго прививалась в русской армии. Отрицательные стороны световой сигнализации в позиционной войне в значительной мере парализовались возможностью маскировки сигнальщиков и установлением условных знаков, хотя бы для указания пункта, которому угрожает атака противника. Ошибкой было и отсутствие мер по дублированию, восстановлению и поддержанию связи.

Говоря о целесообразности дублирования и комбинирования видов связи, необходимо привести пример из истории Верденского фронта — тогда же, в августе 1916 г., когда немцы вели ожесточенные атаки на крепость Верден с целью прорыва французских укрепленных полос в кратчайшем направлении на Париж.

Долгая оборона на укрепленной полосе позволила французам в отношении связи оборудовать свою позицию достаточно богато. Защитники Вердена имели возможность связываться, пользуясь различными как обыкновенными, так техническими и военно-почтовыми средствами. При таком разнообразии средств связи недостатки