Книга Восточная Пруссия глазами советских переселенцев - Юрий Владимирович Костяшов

меня, обрадовался: «О-о! Давай к нам. Вот есть должность заведующего отделом культуры». Я говорю: «Я не могу, я дал обещание, что приеду в Калининградскую область». То есть тогда еще не Калининградскую, а Кёнигсбергскую. Я говорю: «Я поеду туда. Я же не могу обманывать».

Демобилизованные воины, недавние фронтовики, оставши­еся жить здесь, были, как правило, люди молодые, деятельные, энергичные, еще не успевшие обзавестись семьей. Многие из них не имели определенной профессии. Пока шла война — учились воевать, а мирную специальность освоить не успели.

Помимо бывших солдат первыми жителями области стали репатрианты — так называли советских граждан, угнанных фа­шистами в Германию. Путь многих тысяч освобожденных уз­ников пролегал по территории бывшей Восточной Пруссии.

Рассказывает Зоя Ивановна Годяева, восемнадцатилетней девушкой угнанная в Германию из Смоленской области. По­чти три года пребывала она в неволе, пока в апреле 1945 года не пришли союзные войска:

— Англичане нас собрали от всех хозяев в Бохольте и сказа­ли, что тот, кто захочет вернуться домой, — вернется. Они пред­лагали нам на выбор любую страну, если мы не захотим воз­вращаться в Советский Союз. Но этим воспользовались очень немногие. Таких сажали на машину и куда-то отвозили. Ходи­ли слухи, что тех, кто возвращается из немецкого плена, на родине отправляют в наши лагеря. Но мы этому не верили, хотя нам говорили, что все мы по возвращении попадем в Сибирь, никто не поверит, что нас в Германию угнали насиль­но. Но мы в это не верили. Вскоре нас отправили в советскую зону оккупации Германии, в город Магдебург. В лагере нам оформили документы на проезд в Советский Союз. Я послала письмо домой с просьбой ответить, кто из моих родных остал­ся там. Ответа я не получила. Документы мне были выписаны на проезд в Смоленскую область, но повезли нас почему-то через Восточную Пруссию, город Инстербург. Неподалеку от него в сельской местности находилось что-то наподобие рас­пределительного лагеря для таких, как мы. Вскоре туда приехал какой-то человек и сказал нам: «Девушки! Зачем вам ехать к себе на Смоленщину? Вербуйтесь сюда». Возвращаться назад домой — это означало жить в блиндажах, в разрухе. И мы, у кого не было семьи, согласились завербоваться.

Уже с лета 1945 года, еще до образования области, сюда стали прибывать специалисты, направленные своими министер­ствами для восстановления промышленности. Обычно это оформляли как длительную командировку. Интересно и то, что многим командированным, имеющим сугубо гражданские специальности, присваивались офицерские звания и выдавался воинский паек. О степени «добровольности» переезда можно судить по интервью Анатолия Адамовича Поплавского, прибывшего из Куйбышевской области:

— О переселении в Кёнигсбергскую область я узнал во вре­мя совещания в Куйбышеве, в облфинотделе. На совещании говорилось, что Кёнигсбергская область будет заселяться нами, победителями. Говорили, что потребуются работники различ­ных специальностей, в том числе и финансисты. Поговорили — и на этом дело закончилось. А примерно через неделю прихо­дит вызов: «Явиться в облфинотдел. При себе иметь пару бе­лья», — и никаких разъяснений. А потом, в Куйбышеве уже, сообщили, что вызов связан с направлением в Восточную Прус­сию. Завотделом Свинцов прямо мне оказал: «Давай я тебя включу в списки. Ты ведь живешь не на родине». Так я оказал­ся направленным сюда по путевке Минфина РСФСР. Домой нас не отпустили. Я с другими работниками сразу поехал в Кёнигсберг.

В то же время сюда на руководящие должности стали при­бывать партийные и советские служащие, направляемые ЦК ВКП(б). «Путевка» ЦК по сути являлась приказом: номенкла­турные работники редко распоряжались своей судьбой. «Я пыталась отказаться, — вспоминает Капитолина Арсентьевна Татаринцева, — но обком мою просьбу не удовлетворил. Как там заявили: «Нет основательных доводов». Пришлось ехать. Возраст — патриотический».

Филипп Павлович Столповский дополняет:

— Я сразу согласился ехать. Таковы требования нашей партии: если партия находит нужным, коммунист не имеет права отка­зываться. Те лица, которые не дали согласия, с ними решался вопрос по месту их работы о пребывании в партии. Но их не посылали.

Партийные работники обеспечивались более высокими подъемными, для них и система льгот была выше. Тем не менее для многих партийцев направление сюда означало замет­ное ухудшение условий жизни относительно прежнего места: область ведь лежала в руинах.

Елена Кузьминична Зорина вспоминает:

— По путевке ЦК партии 21 мая сорок шестого года сюда был направлен мой муж, Зорин Александр Афанасьевич, рабо­тавший до этого в городе Горьком, в обкоме ВКП(б). Он был направлен в областное гражданское управление инструктором по информации. Я поступила на работу начальником отдела кадров главурса при Калининградбумпроме. В Горьком я рабо­тала заместителем директора торфяных предприятий при авто­заводе имени Молотова. Перед приездом в Калининград мы побывали на приеме у Молотова в ЦК партии в Москве. Я хотела забронировать квартиру в Горьком — у нас были хоро­шие жилищные условия, но мне дали понять, что мы уезжаем в Калининград надолго, если не навсегда.

В область также прибывали молодые люди по комсомольс­ким путевкам. Молодежь стремилась скорее преобразить эту землю, которую вскоре стала считать своей. Энтузиазм моло­дых был особенно велик, а комсомольские призывы и лозунги не являлись для них пустым звуком и тем более поводом для насмешек.

В Калининград распределяли и выпускников учебных заве­дений. Татьяну Николаевну Козину направили сюда в 1948 году после окончания Волховского педучилища в Орловской области:

— Там я три года проучилась, а потом пришло распределе­ние по приказу министерства. Вывесили приказ, кто куда на­правляется. А мы ж нигде не были, не то что нынешняя моло­дежь, я даже не видела поезда. Три года училась, так мы ходили пешком 25 километров. И как тут страшно было ехать! А все нам говорят: там немцы. Ну что мы знали, нигде не бывавши? Это нынешние все знают. Знали только, что это немецкая зем­ля, что там еще немцы живут.

— А у вас желания не спрашивали, хотите вы туда ехать или нет?

— Нет, не спрашивали. Там распределение было или в Псков­скую область, или в Калининградскую. И список вывесили, кого куда направляют. Мне выпало в Калининград. Там мно­гих в Калининград распределили.

Еще один путь, приводивший людей сюда — неорганизо­ванный переезд, по приглашению родственников или самостоятельно. Такие переселенцы отличались особым