Книга Серебряный туман - Оливия Вильденштейн

не была уверена, почему мне было стыдно. Не понимала этого раньше? Я потёрла участок кожи, но это мало помогло уменьшить покалывание.

— Спасибо.

После долгого молчания Каджика спросил:

— За что?

— За то, что был добр ко мне, хотя я не всегда этого заслуживаю.

Между нами повисла напряжённая тишина. Когда после нескольких долгих минут он всё ещё ничего не сказал, я спросила его, что значит магена.

Машина немного вильнула.

— Где ты услышала имя Магена?

Значит, это было имя. Должно быть, так звали другую девушку. Ту, что бежала рядом с Ишту. Та, в чьём теле я была.

— В моём сне.

— Тебе снилась Магена?

— Мне снилось, что я Магена. Это был кто-то, кого ты знал?

Напряжение исказило его лоб.

— Магена была старшей сестрой Ишту.

— В моём сне она гналась за синей птицей, — я не упомянула, что Ишту была с ней. — Странно, да?

— Она терпеть не могла птиц.

Я нахмурилась. Питала отвращение?

— Не в моём сне. Птица привела её в восторг.

Его пальцы стиснули пластиковое рулевое колесо.

— Когда она была маленькой, она думала, что они очаровательные создания. После того, как Лио Вега убил Ишту, Магена оскорбляла всё, что летало. У неё развился большой талант к стрельбе из лука и стрелам, и она целыми днями бродила по лесу, пронзая каждое животное с крыльями.

Я представила себе синюю птицу, падающую с неба, с распростёртыми и неподвижными крыльями, стрелу, застрявшую в её покрытой перьями груди, тёмную кровь, стекающую по её маленькому мягкому телу. Эта мысль заставила меня похолодеть. Мне стало грустно за Магену. Грустно, что что-то дорогое превратилось во что-то ненавистное.

— Магена — одна из двенадцати, — глубокий голос Каджики вырвал меня из моих мыслей. — Она лежит в одной из могил из лепестков роз, — воздух, врывавшийся в открытое окно, трепал длинные пряди волос, обрамлявшие его лицо.

— Она похоронена у меня на заднем дворе?

Он кивнул.

Я вздрогнула.

— Готтва верили, что сны — это отдельная реальность, в которой духи могут взаимодействовать с живыми, чтобы передавать послания.

— Ты думаешь, её дух… — я сглотнула, — говорил со мной? — я прошептала эту последнюю часть. В этом не было ничего рационального, и всё же я лелеяла эту идею. Я сходила с ума. — Это безумие.

Я была сумасшедшей.

— Почему?

— Она гналась за птицей. Счастливо гналась за птицей, пока женщины варили кленовый сироп.

— Может быть, она пытается показать тебе, какой была наша жизнь до того, как фейри замучили нас и загнали в подполье. Или, может быть, она пытается сообщить тебе о своей готовности пробудиться.

Моё сердце подпрыгнуло к горлу.

— Мы больше не будем никого будить.

Каджика не ответил.

— Ты обещал.

— Неужели я это сделал?

— Да, — думал ли он? — Ты не можешь жертвовать людьми, чтобы вернуть охотников. Кроме того, теперь у тебя новый клан.

Он фыркнул.

— И что это за клан.

— Пожалуйста. Не копайся на моём заднем дворе. Не убивай людей.

— Я не стану жертвовать твоей семьёй или невинными людьми.

— А как насчёт тех, кто не так уж невинен?

Его янтарный взгляд скользнул по мне, прежде чем вернуться к дороге.

— Ты планируешь разбудить их, не так ли?

Его молчание было единственным ответом, который мне был нужен.

ГЛАВА 7. АМБАР

Мы с Каджикой оба оставались в задумчивости после обсуждения его похороненной семьи, поэтому, когда он объявил, что мы прибыли, мне потребовалась секунда, чтобы понять, куда именно.

Впереди нас раскинулся красный дощатый амбар, окружённый пучками дикой травы и серой грязи. Это было место, где Каджика дрался за деньги.

— Он свободен в течение дня, — он вышел из грузовика, затем поднял нейлоновую спортивную сумку с грузового отсека.

Я посмотрела на сумку, выпрыгивая из машины.

— Что у тебя там внутри?

— Оборудование.

— Типа боксёрских перчаток?

— Для чего тебе понадобятся боксёрские перчатки? Ты ведь хочешь научиться сражаться с фейри и защищаться от охотников, верно?

Верно. Боксёрские перчатки не были бы полезны против сверхъестественных преступников, если бы они не были огнестойкими. В таком случае они могли бы пригодиться. Однажды мои пальцы обожгло волшебным огнём, и это было неприятно.

Грязь засосала мои кроссовки, когда я подошла к входу.

Когда Каджика распахнул огромную дверь, краска отслоилась от изъеденных червями досок и развеялась на весеннем ветру, как пыльца.

Воздух внутри был таким же холодным, как волны, набегающие на берег Роуэна в это время года: леденящий до костей. Потирая руки ладонями, я последовала за охотником к рингу.

— Ты проводишь здесь много времени?

— Да.

— Даже несмотря на то, что это далеко?

— Я обычно бегаю сюда.

— В моём сне я быстро бежала.

— Твоя скорость увеличилась?

— Насколько мне известно, нет.

— Возможно…

— Я не стала охотницей, Каджика. Никакой голубой луны, помнишь?

— И всё же ты двигала воду своим разумом, — его янтарные глаза изучали моё лицо.

— Но я не знаю, как я это сделала…

Он щёлкнул выключателем, и ряды голых лампочек осветили тёмное помещение, пахнущее прокисшим пивом и влажным сеном.

— Ты позволила своему разуму обратиться к своему окружению. Вот как ты это сделала.

Мои руки опустились вдоль боков.

— С тех пор я этого не делала.

— Ты пробовала ещё раз?

— Да, но ничего не произошло.

— Моему брату потребовалась целая ночь, чтобы понять, как двигать сосновые шишки с помощью разума.

— Сколько времени у тебя на это ушло?

Он улыбнулся. В его улыбке было что-то бесстыдное.

— Это пришло ко мне быстро. Я думаю, это было потому, что я с нетерпением ждал подарка, которым наградил меня Негонгва. Возможно, неспособность твоего разума достучаться до него объясняется отсутствием у тебя энтузиазма по поводу твоей скрытой природы.

Я прикусила губу.

— Ты думаешь, если бы я вдруг смирилась с этим, я могла бы щёлкнуть пальцами, и всё сдвинулось бы с места?

— Щелчок пальцами ничего не заставит сдвинуться с места.

— Это была фигура речи.

Он поднял тёмную бровь, но ничего не сказал. Вместо этого он бросил свою сумку на пол, присел и расстегнул её. Он достал деревянный лук и белые стрелы, которые были более богато украшены, чем те, что он давал мне в прошлом. Они были снабжены железными наконечниками и пернатым оперением. Я провела большим пальцем по серо-голубым перьям.

— Ты сделал это?

— Мне больше не нужно добывать пищу и охотиться, или выделывать шкуры для изготовления одежды, и немногие паганы, кроме голвинимов, осмеливаются посещать наш мир, так что у меня много свободного времени, — он протянул мне лук. — Ты когда-нибудь стреляла из лука, Катори?