Книга Обычные люди - Евгения Овчинникова

«Почему они забрали не Нину? Что происходит? Зачем им понадобилась другая девчонка?» — спросила Мира сама себя.

Из-за холма донесся визг полицейских сирен. Мира оторвалась от наблюдения за галереей и спокойно, будто шла мимо по своим делам, направилась к отелю, отворачивая лицо в сторону каждый раз, когда видела камеру видеонаблюдения. На самом деле ей хотелось сорваться с места и бежать куда глаза глядят, чтобы никто не нашел, не услышал, не увидел. Или добраться до аэропорта и улететь домой, хоть с двадцатью пересадками, так даже лучше, пересадки заметают следы. Но она дошла до отеля, закрылась в номере, отключила все электронные устройства, даже вынула батарею из ноутбука. Потом закрыла окно и опустила рулонную штору.

Она стала думать. Нина сейчас в безопасности, это точно. Уже понаехали полиция, ФБР, может, даже АНБ, кто знает, — дело будет громкое. По какой-то причине похитители промахнулись. Перепутать было очень легко — одного возраста, роста, русые волосы с высветленными прядями. Но все равно странно — Нина была на сцене, когда они вошли. Работали не любители, это точно. Такие не ошибаются цветом волос. И к чему был этот цирк с масками и стрельбой? В сто раз проще похитить человека по дороге в колледж или в школу.

Мира металась по комнатке, прислушиваясь, не раздадутся ли шаги за дверью. Но снаружи была тишина, лишь изредка нарушаемая неясным шуршанием. Чертов ковер заглушит любой топот. Ей захотелось выглянуть в коридор, чтобы встретиться с похитителями лицом к лицу. Она понимала, что глупо открывать дверь, но понимала также, что никакие двери не остановят их, если они придут за ней. В коридоре снова раздалось едва слышное шуршание, и Мира подскочила, дрожащими руками отодвинула железную задвижку и выглянула в коридор. Коридор был пуст. Шуршание прекратилось.

Девушка заставила себя успокоиться, насколько могла. Легла на кровать. Включила телефон. Написала человеку под ником NewLifeSeeker.

«Я была там сегодня и все видела».

Собеседник долго не отвечал, и сообщение висело непрочитанным. Мира полистала сводки новостей.

Новость о похищении пока не добралась до больших каналов, но городские газеты уже все разузнали. Были фотографии разоренного зала: разбитые лампы, перекошенные картины. Плачущие гости у машин скорой помощи. Крупные фото названия выставки. Смазанное фото самой Нины — дядя Паша прикрывал ее от камеры растопыренной пятерней. «Имя похищенной девушки пока неизвестно», — писали газеты.

«Вы были внутри?»

Мира смахнула картинки галереи, нашла мессенджер и торопливо набрала ответ.

«Нет, я не успела зайти».

«Вам повезло. Мы еще у галереи, нас опрашивают ребята из ФБР».

«Вы знали девушку, которую похитили?»

«Она дочь моих знакомых по Петербургу. Но я не уверен, что могу вам это рассказывать. Нас просили не распространять информацию».

«Мне нужно поговорить с вами. Это все как-то связано».

«Я не против. Но девочку похитили из-за бизнеса отца. Извините, но ваши теории кажутся довольно безумными».

«Где мы можем встретиться?»

«Вы можете прийти ко мне домой сегодня в одиннадцать».

Он прислал адрес. Мира запомнила его, удалила сообщение и попросила собеседника сделать то же самое. Он прислал смайлик в ответ.

«Возможно, я опоздаю».

Собеседник прочитал сообщение и не ответил.

Глава 6,

в которой царят сумятица и неразбериха

Единственное, о чем я могла рассказать, — как разрывались от пуль золотые лампы и как свет вместе с осколками осыпался на пол, тускнел и гас. Как безвольно свисал с потолка осьминог — мертвый, разбитый. Все остальное запомнилось отрывками, будто ночной кошмар.

— Больше я ничего не могу рассказать, сожалею, — сказала я человеку в черной форме. Под форменной курткой спереди и сзади выпирал пуленепробиваемый жилет.

— Но вы были на сцене в тот момент, когда вошли похитители, — возразил он.

Он и его коллеги опрашивали всех, кто был в галерее. И ему наверняка было все известно на несколько ладов, с разных ракурсов. По информации, которую ему сообщили, можно было снимать кино с точностью в доли секунды, а он все еще чего-то хотел от меня.

— Я почувствовала, что что-то не так, увидела движение у дверей и, когда вошли эти… люди, спрыгнула вниз. И потом, когда они приказали лечь на пол, легла со всеми.

— Офицер, мы хотели бы поехать домой. Все переволновались, нам нужно отдохнуть. — К нам раз в пятый подошел папа.

Весь последний час он пытался увести меня, но офицер продолжал бессмысленный допрос. Пока папа пререкался с полицейским, я заметила, что на огромные окна галереи опустили плотные черные шторы. Только на одном окне, ближайшем к выходу, возле которого на стульях сидели я и офицер, сотрудники галереи дергали штору с разных сторон, но механизм заело — то ли от выстрелов, то ли просто сломался. Перед галереей было много полицейских машин и скорых, а на тротуаре на другой стороне улицы разместились десятки камер. Репортеры говорили в камеры на фоне единственного светящегося окна. Когда полиция отвлекалась, какой-нибудь из операторов бежал к окну и совал в него свою любопытную камеру, но его быстро отгоняли.

— Пожалуйста, сэр, не мешайте мне, иначе я буду вынужден позвать на помощь своих коллег. — Офицер повысил голос, и папа, сжав губы, отошел от нас.

— Вы знали похищенную девушку лично?

— Я… Да… Но мы были просто знакомы. Наши родители дружат, они знают друг друга с Санкт-Петербурга.

Они несколько раз были у нас в гостях, и Божена тоже, но мы никогда не общались.

Офицер задал еще несколько вопросов, на которые уже наверняка ответили гости выставки, и наконец отпустил меня. Я посмотрела в окно — в нем торчали две камеры, разглядывали меня несколько секунд, пока появившийся полицейский криками не отогнал операторов. Те отбежали, но, как только полицейский отошел, подобрались снова.

По залу словно прошел ураган. Освещение отключили, оставили несколько софитов. Они тускло светили с потолка по всему периметру зала. Золотые лампы без электричества растеряли свою магию. Теперь это были просто лампы с черной сердцевиной. Прозаичные. Обыкновенные. Картины от пуль не пострадали, Лу и ее коллеги, до сих пор в полубессознательном состоянии бродившие по залу, поправили их. Эта безупречная ровность странно смотрелась в общем хаосе. Уборщик сметал осколки от ламп в несколько куч по залу. Некоторые гости еще ждали разговора с офицерами и сидели на сцене в принесенных из галерейных хранилищ креслах. Их лица и руки были заклеены пластырем. К счастью, для всех, кроме Божены, все обошлось лишь порезами и испугом. Скорые сворачивались и разъезжались. Лу распорядилась накормить оставшихся, и официанты разносили на подносах еду и напитки. Гости брали подсохшие канапе и тарталетки и жевали, глядя в пол. Официант подошел и к офицеру, допрашивавшему меня. Офицер долго смотрел на поднос, потом — на официанта, не мог сообразить, что от него хотят, а потом раздраженно отмахнулся.