Книга Эльфийский подменыш - Алан Чароит

Когда же мастер Патрик сказал, что она не обязана это делать (на мельнице, вообще-то, и без неё есть кому прибраться), девушка страшно обиделась и заявила:

– Ваша прислуга-то дела своего не знает: вона сколько грязищи-то оставляет! И готовит-то невкусно – простите, мастер, но это так! Я и то могла бы лучше.

Мельник хотел было возразить, да потом махнул рукой:

– Можешь – делай. Только не жалуйся потом, если устанешь. Уроки буду с тебя спрашивать так же, как со всех.

Вечером оказалось, что Розмари ничуть не хвасталась, а, напротив, преуменьшила свои таланты. Ужин удался на славу, и даже мастер Патрик, который всегда ел один в своей комнате, дважды возвращался за добавкой. А на следующий день Элмерик и сам проснулся до звона колокола от умопомрачительного запаха свежих пирогов…

Так мало-помалу быт наладился, и дни пошли своим чередом. Однако к концу первой недели Джеримэйн (кто же ещё, если не он!) взбунтовался.

– С меня хватит! – Он раздражённо швырнул свиток в дальний угол библиотеки. – Мои книжки и то толковее! Там хоть заклинания есть, а это что? Пустышка!

– Кстати, а откуда ты их взял? – полюбопытствовал Элмерик, болтая ногами под столом.

Обычно бард старался не заговаривать с Джерри первым – многовато чести. Но его книжки с самого первого дня вызывали интерес и даже зависть. Он знал: Джеримэйн читал каждый вечер, дожигая огарки свечей, которые всегда собирал за ужином. Книги выглядели внушительно и наверняка стоили целое состояние, что само по себе настораживало. Откуда бы нищему мальчишке взять такое богатство? Не иначе украл где-то. Но обвинять недруга в воровстве Элмерик не спешил – ни единой улики у него не было.

– Что, рыжий, завидки берут? Где взял, там уже нет! – отрезал Джерри, отчего бард ещё больше укрепился в нехороших подозрениях. – Но знаете, что я скажу: может, этот мастер Патрик что-то и умеет, но учитель из него никудышный. Мы пришли, чтобы стать Соколами. А ломаем языки об эльфийский, будь он неладен!

Элмерик промолчал, про себя подумав, что, пожалуй, готов согласиться с Джеримэйном. Он тоже ожидал совсем другого – сам до конца не понимал, чего именно. Конечно, не героических подвигов с первых дней, но уж никак не всепоглощающей скуки.

– Ой, можно подумать-то, тебя тут прям мучают-то! – Розмари, вздохнув, поднялась с лавки, сходила за свитком, отряхнула его от пыли и, разгладив края, положила на стол. – Ты имеешь крышу-то над головой, вдоволь еды, два медяка в неделю, да ещё и свободное время-то остаётся, чтобы сказки почитать. Али плохо?

– Ты глупая, тебе не понять, – отрезал Джеримэйн, задирая нос.

Обеими руками он отодвинул все свитки, а заодно и перо с чернильницей подальше от себя.

– Ох, куда уж нам-то, убогим! – фыркнула Розмари, и щёки её зарделись; может, она не хотела показывать этого, но обидные слова её всё же задели. – Один только господин Джеримэйн-то у нас умный, даже книжки вон привёз-то!

– А я удивлён, что ты вообще читать умеешь, – не остался в долгу Джерри, откидываясь на спинку стула и переплетая руки на груди. – Думал, в свинарниках этому не учат.

– Ну и что с того, что мать моя была свинаркой-то! – взвилась девушка и, сжимая кулаки, угрожающе нависла над обидчиком (тот даже ухом не повёл). – Твой папаша-то, небось, тоже не король. Скоро я стану важной чародейкой-то, а ты не сегодня, так завтра-то вылетишь вон.

– Я. Просто. Хочу. Учиться. Чародейству, – холодно произнёс Джеримэйн, брезгливо отодвигаясь от неё подальше. – Больше ничего. Понимаешь ты? Не жрать досыта. Не сказочки читать. Не зарабатывать два медяка в неделю. Учиться!

– Похвальное намерение, юноша, – вкрадчиво произнёс над ухом невесть откуда взявшийся мастер Патрик, привычно поправляя свою чёрную аптекарскую шапочку.

Несмотря на увечье, он умудрился подкрасться так тихо, что на шаткой лестнице не скрипнула ни одна ступенька, не хлопнула, закрывшись за ним, дубовая дверь, а тяжёлая трость ни разу не стукнула о дощатый пол.

Услышав его голос, новобранцы подпрыгнули, как по команде. Розмари ахнула, всплеснув руками, Орсон и Мартин поднялись, приветствуя наставника, Элмерик последовал их примеру, и лишь наглец Джеримэйн остался сидеть.

Никто не знал, как долго наставник простоял за спинами учеников и что именно успел услышать. Видимо, поэтому бунтарь Джерри и решил, что терять ему больше нечего. Он подвернул рукава рубахи из небелёного льна с множеством старых заплат, к которым теперь ещё добавились свежие чернильные пятна, и недовольным голосом спросил:

– Скажите, мастер, а нас здесь будут учить хоть чему-то стоящему?

Он пытался вести себя как ни в чём не бывало, но Элмерик видел, что спокойствие даётся Джеримэйну большой ценой.

Мастер Патрик в ответ на этот выпад как-то по-птичьи склонил голову, что делало его похожим на удивлённого грифа.

– А что ты считаешь стоящим? Расскажи, а мы внимательно послушаем. – Он придвинул себе стул и, усевшись, переплёл руки на груди.

Джеримэйн, подумав, всё-таки встал, пригладил пятернёй длинную чёлку и вытер вспотевшие ладони о штаны. Движения его были резкими, дёргаными. Он понимал, что ходит по грани, но отступать, похоже, не собирался.

– Я считал, что Соколы – могущественные чародеи, – начал Джерри, опираясь обеими руками о стол.

– Это так, – подтвердил мастер Патрик, пальцами настукивая по своему предплечью какой-то замысловатый ритм.

– Ещё я слыхал, что Соколы не гнушаются запретным эльфийским колдовством, потому что на войне все средства хороши. – Джерри немного ослабил шнуровку на вороте рубашки: кажется, ему не хватало воздуха, несмотря на то что все окна в библиотеке были открыты ещё с утра.

– И это правда. Королевский указ, запрещающий дикую магию, на нас не распространяется. Не бойся, руки Ордена Искупления сюда не дотянутся. – По кривой усмешке мастера Патрика Элмерик вмиг понял: любой, кто встанет на пути у пожилого чародея, горько об этом пожалеет; Джерри играл с огнём.

Указ о запрете эльфийского колдовства был издан не нынешним королём, и даже не предыдущим. Это было очень давно, ещё во время царствования Артура Шестого. В те далёкие дни и появился Орден Искупления, ревностно следивший за выполнением королевской воли. Преступников ловили, судили и всегда строго наказывали. Даже казнили. И всё же из года в год находились ведьмы и колдуны, осмеливавшиеся нарушить запрет.

Признаться, прежде бард как-то не задумывался, кем являются Соколы на самом деле. Бесспорно, они были чародеями, воинами и героями… А ещё – самыми опасными людьми в Объединённых Королевствах. Даже те из них, кто выглядел вполне безобидным, как, например, милый толстяк мастер Дэррек…

Любой чародей больше всего на свете боялся привлечь внимание Ордена Искупления – доказывай потом, что занимался только разрешённым колдовством! И выходит, вот этот ужасный Орден сам боялся Соколов. Это известие Элмерика немало повеселило и к тому же кое-что прояснило. Теперь стало понятно, зачем мастер Дэррек задавал ему вопросы о дикой магии: поговаривали, будто бы способности к ней передаются по наследству, как и к чаропению. Кстати, с певческими заклятиями у Ордена поначалу вышла загвоздка. Они долго не могли решить, какую магию используют барды: разрешённую человеческую или запретную эльфийскую. Она не была похожа ни на одну из них. Но, к счастью для Элмерика, ещё задолго до его рождения Орден великодушно разрешил бардам использовать их чары, если те смогут снискать на то дозволение своей гильдии.