Книга Смятение - Даниэла Стил

— Ты солгала мне! — в ярости выкрикнул он, ноГлэдис по-прежнему ничего не понимала. В первую минуту ей показалось, что Дугкаким-то образом узнал об их разговорах с Полом.

— Ты сказала, что едешь в Лондон, чтобы фотографироватькоролевскую свадьбу! — продолжал тем временем Дуг, жестом обвинителяуказывая на журнал, распластавшийся по полу, словно раненая птица.

— Но я действительно снимала в Лондоне свадьбу, —ответила Глэдис, невольно вздрогнув от страха: Дугласа буквально трясло отбешенства. — Ведь я же показывала тебе снимки!

Ее репортаж появился в журналах неделю назад, но Дуготказался смотреть фотографии, которые Глэдис с гордостью демонстрировала ему идетям.

— А это тогда что такое? — взревел он, наклоняясьи хватая журнал. Он сделал это так резко, что Глэдис отпрянула. Ей показалось,что сейчас Дуг ударит ее журналом по лицу.

В следующую секунду она наконец поняла, в чем дело. Должнобыть, «выстрелил» ее второй репортаж.

— Дай… — Глэдис протянула руку и, взяв журнал, сталаего просматривать. — Да, пока я была в Лондоне, я действительно сделалаеще один репортаж, — сказала она спокойно, но руки у нее дрожали.Фотографии появились в прессе раньше, чем она ожидала. Глэдис рассчитывала, чтоони будут опубликованы только в январе, и собиралась как-нибудь подготовитьДугласа, но подходящего момента так и не представилось. И вот теперь Дуг былвне себя.

— Это же черт знает что! — рявкнул он. — Тычто, не могла выбрать тему поприличнее? Худшей грязи я в жизни не видел! Самаянастоящая порнография! Ты не только снимала этих маленьких шлюх, но и непостыдилась поставить под фотографиями свою фамилию… нашу фамилию! Это простоотвратительно, Глэдис! Я от тебя такого не ожидал.

— Это не отвратительно, Дуг. Это было просто… ужасно.Неужели ты не видишь, что это никакая не порнография, а рассказ о несчастныхдетях, которых заставили заниматься проституцией и с которыми обращались простобесчеловечно? Я понимаю, что ты возмущен, но ведь я именно этого и добивалась.Мне хотелось, чтобы люди, увидев эти снимки, ощутили гнев. В этом смысл моейработы.

В самом деле, реакция Дугласа свидетельствовала о том, чтоГлэдис превосходно справилась со своей задачей, только он возмущался не тем,что негодяи торгуют детьми, а почему-то ею.

— По-моему, — презрительно бросил Дуг, — тыпросто спятила. Чтобы снимать такое, нужно быть… извращенцем. И если на менятебе наплевать, то как же дети? Что они подумают, когда узнают, что ты делаешьтакие репортажи? Они со стыда сгорят, что у них такая мать!

В ответ Глэдис только недоуменно пожала плечами. Подобнойограниченности, узости взглядов, обыкновенного ханжества, наконец, она от Дугане ожидала.

— Надеюсь, что нет, — сказала она негромко. —В отличие от тебя они поймут, что я хотела помочь этим несчастным детям исделать все, чтобы подобное не могло повториться в будущем. Это и естьнастоящая работа — это, а не свадьбы и выставки кошек и собак.

— Ты просто больная, Глэдис. Меня от тебятошнит, — заявил Дуг.

— А меня начинает тошнить от нашего брака, —холодно заявила Глэдис. — Я не понимаю, почему ты так странно реагируешь.

— Все очень просто. Ты обманула меня! — запальчивовоскликнул он. — Ты прекрасно знала, что я никогда не позволил бы тебезаниматься подобной мерзостью, — вот почему ты сказала мне только освадьбе. Хороша свадьба… кошки со свиньей!

— Дуг, ради всего святого, прозрей же наконец! Мирполон грязи, ужасов, трагедий. Если мы будем только отворачиваться, то ужезавтра любые мерзавцы могут причинить вред мне, тебе, нашим детям. Неужели тыэтого не понимаешь?

— Я понимаю только одно: ты солгала мне, чтобыфотографировать отвратительных стариков и развращенных малолетних шлюх, которыедаже не потрудились прикрыться, когда ты их снимала. Что ж, если это тебе такнравится, пожалуйста… Можешь фотографировать оргии, можешь сама в нихучаствовать, только не рассчитывай, что я это буду терпеть. С меня достаточно,Глэдис! Такая жена мне не нужна!

Глэдис трудно было поверить в то, что он только что сказал.Дуг не похвалил ее, не сказал, что гордится ее талантом, он даже не понял, чегоона хотела добиться. Но если Дуг пришел в такую ярость, значит, ее фотографиидействительно обладали способностью воздействовать на людей.

— Ну что ж, — произнесла она. — Я надеялась,что со временем ты успокоишься и, может быть, даже «простишь» мне, что яосмелилась мечтать о чем-то еще, кроме ежедневной готовки и уборки. Но сейчасмне кажется, что конца этому не будет. Тебя, видно, очень задевает то, что я —такой же человек, как ты.

Дуг раздраженно пожал плечами.

— В последнее время ты стала сама на себя не похожа,Глэдис. Ты — не та женщина, на которой я женился!

— Я та же самая, Дуг. Вернее, я снова стала собой… Напротяжении семнадцати лет я старалась измениться, старалась быть такой, какойты хотел меня видеть, но теперь я больше не могу. Сложись все немного иначе, ия, наверное, смогла бы и иметь семью, и работать. Тогда между нами не было быникаких обид, никаких недоразумений, но ты сам помешал этому! Ты хотел толькоодного — убить во мне фотографа и журналистку, превратить меня в гибридбэ-биситтер и пылесоса. А меня это не устраивает, Дуг. Извини.

— Но ты — моя жена, и это накладывает на тебя определенныеобязанности! — воскликнул Дуг. — Ты должна…

— Я ничего тебе не должна. Во всяком случае, не больше,чем ты мне, — перебила его Глэдис. После всего, что он ей наговорил, онадействительно не чувствовала себя связанной какими-либо обязательствами. —По-моему, нормальный брак — это когда супруги вместе воспитывают детей истараются сделать друг друга счастливыми. У нас, к сожалению, ничего не вышло.Я знаю: ты много работаешь, чтобы обеспечить нас материально, но почему тывообразил, будто можешь решать за меня, что мне нужно, а что нет? У меня могутбыть свои желания! Или я не права?

— Ну, с меня хватит! — вспыхнул Дуг. Он неособенно прислушивался к тому, что она говорила. С его точки зрения, Глэдиспросто сошла с ума. — Не желаю больше слушать эту чушь! Я ухожу!

С этими словами Дуг ринулся в кладовку, достал оттуданебольшой чемодан и, швырнув его на кровать, принялся собирать вещи. Он простозапускал руки в ящики и не глядя бросал в чемодан рубашки, галстуки, носки инижнее белье.

— Ты… хочешь со мной развестись? — спросилаГлэдис, с тревогой наблюдавшая за мужем. Канун Рождества был для этого не самымподходящим временем. Впрочем, какое время могло быть подходящим?

— Не знаю, — не глядя на нее, ответил Дуг изахлопнул чемодан. — Я буду жить в Нью-Йорке, в каком-нибудь отеле — там,по крайней мере, мне не придется каждый день выяснять с тобой отношения ивыслушивать, как я погубил твою карьеру. Хотел бы я знать, зачем ты вообщевыходила за меня замуж?